Книга "Сломанный мир" книга первая "Игра на выживание" - С.Вэйкс

плотной ткани на окнах, приглушённый свет люстр. Стены отделаны тёмным деревом, на них висели массивные позолоченные гербы «ОАЭ», и различная геральдика. В воздухе витал слабый запах дорогого табака и старой бумаги.

В центре зала стоял один-единственный стул, на котором сидел я.

Форма на мне сидела плотно: тёмный пиджак с аккуратно выглаженными складками, брюки, чёрный галстук. На коленях лежала фуражка, которую я снял, когда вошёл в этот зал.

Передо мной, полукругом, сидели двадцать четыре высокопоставленных военных — генералы, члены штаба, советники. У всех строгие, непроницаемые лица.

Секретарь у боковой трибуны что-то записывал, время от времени поднимая глаза и наблюдая за мной.

Я рассказывал.

На протяжении часа я подробно излагал свою историю — от самого первого вылета за линию фронта до последнего похода в пустыню. Я говорил о том, что видел, о людях, которых потерял. О деревне, о Мейтоне, о Линде, о том, как мы шли через пески, как напоролись в Энлаге на «АНМ». Как я чуть не оказался в плену, как ушёл по лесу раненый, как мне помогли бедуины. Единственное о чём я молчал, это Сивел и «Конкордия». Я даже не показывал им свой рисунок, который сделал в пустыне

Я говорил и о грузах, которые перевозили через пустыню. О технологиях, которые были мне непонятны.

Некоторые из генералов переглядывались. Кто-то слушал с напряжённым выражением лица, кто-то делал пометки.

Я закончил свой рассказ. В зале повисла тишина.

Один из генералов, сидевший в центре, положил руки на массивный стол и посмотрел на меня с холодным любопытством.

— Итак, сержант Грейтон… …его голос был ровным, но в нём сквозило сомнение. — Вы утверждаете, что АНМ владеет какими-то… скажем так, необычными технологиями?

— Да, сэр, — ответил я.

— Технологиями, которых никто никогда не видел? — он слегка наклонил голову, будто анализируя мои слова.

— Так точно. Не только я видел их, но и мой сослуживец Мейтон Колл. Увы он попал в плен к «АНМ». Я не могу их описать в полной мере, но они выглядели… …я замялся, подбирая слова, — не такими, как всё, что я знал и видел до этого.

По залу прокатился слабый смешок. Я заметил, как один из генералов переглянулся с коллегой.

— Сержант, вы хорошо себя чувствуете? — раздался новый голос, принадлежавший мужчине с седыми висками. — Возможно, жара пустыни и стресс дали о себе знать?

— Я отлично себя чувствую, сэр, — спокойно ответил я, хотя внутри меня начинала закипать злость.

— Позвольте уточнить, …сказал другой генерал, поправляя рукава мундира. — Вы утверждаете, что лично видели, как «АНМ» на поездах перевозит некие объекты, которые, цитирую, «не похожи ни на что из известного»?

— Так точно.

— И при этом у вас нет ни фотографий, ни записей, ни чертежей, ничего, что могло бы подтвердить ваши слова?

— Всё, что у меня было — это записи, которые я вёл в пути. Но, когда я вынужден был отступать раненый я их утерял.

— Удобно, — усмехнулся кто-то слева.

Несколько генералов обменялись взглядами, и в их выражениях я увидел не заинтересованность, а насмешку.

— Сержант Грейтон, …снова заговорил седовласый генерал. — Вы знаете, как называются люди, которые видят то, чего не существует?

Я стиснул зубы, но промолчал.

— Итак, …подытожил он, скрестив руки на груди, — Вы хотите, чтобы мы поверили вам на слово? Что «великая армия АНМ» копает в песке нечто невообразимое, перевозит это в неизвестном направлении, и это нечто представляет собой неизвестные технологии, угрожающие нам?

— Ну примерно так, сэр. …затянул я, смотря вверх над ними.

По залу снова прокатился смешок.

— Сержант Грейтон, война длится уже слишком долго, и поверьте, если бы у «АНМ» было хоть что-то настолько мощное, что могло бы дать им абсолютное превосходство, мы бы уже были просто раздавлены. …сказал генерал с толстой золотой цепочкой на груди. — А вместо этого мы продолжаем воевать на тех же условиях. …спокойными размеренным голосом говорил он.

— Вы, вероятно, пробыли долго в пустыни, сержант. Палящее солнце, истощение, возможные галлюцинации. И так далее…вставил ещё один голос.

Зал заполнился лёгким смехом.

Я посмотрел на них. Каждый из них что-то говорил мне, и каждый раз они смеялись надо мной.

Во мне кипела ненависть ко всей этой своре. Я их уже не слышал. Смех, перешёптывания, снисходительные взгляды — всё это слилось в одно гнусное пятно. Я молча наблюдал за их ухмылками, за самодовольными лицами, за тем, как они, удобно развалившись в креслах, перебрасывались фразами, словно обсуждали какую-то забавную байку, а не слова человека, который прошёл через тяжести за линией фронта.

Вот они — люди, управляющие войной. Те, кто принимают решения, от которых зависят тысячи жизней. Они не видели, как их солдаты умирают в песке, корчась от боли и жажды. Они не теряли друзей, не слышали, как раненые молят о помощи, которой нет. Для них это всего лишь карты, отчёты, бюджеты. Они играют в стратегию, сидя в своих уютных кабинетах, пока другие гибнут в траншеях.

Я пытался донести до них правду, но им было плевать. У них не было ни малейшего желания задуматься. Всё, что выходило за пределы их представлений о войне, вызывало у них только насмешку.

Меня тошнило от них и их взглядов на меня.

Я посмотрел в глаза генералу, который только что усмехнулся, глядя на меня, и понял, что он уже забыл, о чём я говорил. Он не слушал меня по-настоящему, он просто ждал момента, чтобы блеснуть очередной колкой шуткой перед коллегами.

Мрази.

Они не хотят видеть правды. Им удобно думать, что всё под контролем. Они будут сидеть за этими столами, писать рапорты, читать донесения, отправлять новые приказы в бой. А потом, когда всё рухнет, когда «АНМ» покажет, на что действительно способно, они будут искать виноватых.

Я тяжело вздохнул.

Сивел был прав.

Я не солдат для них. Я — просто очередной винтик системы, который пытался шуметь громче, чем позволено. И система ответила — она не хочет слышать.

Я сжал кулаки, но не сказал больше ни слова.

Громкий голос генерала вернул меня в реальность:

— Благодарю за внимание, господа. Все свободны!

Гулкие звуки отодвигающихся стульев эхом разнеслись по залу. Генералы поднимались, поправляя кители, лениво перебрасывались словами, кто-то усмехнулся, кто-то бросил в мою сторону пренебрежительный взгляд. Они расходились, перешёптываясь и посмеиваясь, как после очередного скучного совещания, где не прозвучало ничего значимого.

Для них я был не вестником важной информации, а просто забавным случаем, очередной историей, которую можно пересказать в офицерском клубе за бокалом дорогого вина.