Книга Приемный ребенок - Дженни Блэкхерст

Пока лучше так. Она приподнимает одну бровь.

– Круто, да?

– Круто? – повторяет за ней обалдевшая Мэри. – Это было больше, чем круто. Если ты научишься брать эту силу под контроль, если ты поймешь, как ты это делаешь… Ты только представь… Тебя никто никогда больше не сможет обидеть.

Слова просачиваются сквозь ее сознание, как шелковый шарфик сквозь пальцы. «Никто никогда больше не сможет обидеть…» Мэри даже не понимает, насколько она права.

– Хочешь еще разок попробовать? – предлагает Мэри. – Или ты очень устала? Это отнимает много сил? Какие у тебя ощущения?

Элли качает головой, пытается выглядеть юной и уязвимой. В конце-то концов, именно этого ожидает от нее Мэри.

– Нет, я не устала, я прекрасно себя чувствую. Может, немного странно. Я не уверена, почему – из-за того, что нервничаю, или из-за того, что испугалась. В животе странные ощущения, немного подташнивает.

– Тебе что-нибудь принести? – тут же спрашивает Мэри.

– Нет, спасибо. Все в порядке. Ты еще что-то придумала?

– Ну, если ты уверена…

– Уверена, – отвечает Элли и показывает, что готова угодить. «Не переусердствуй, Элли». – Со мной все в порядке, Мэри, честно.

– Ну, тогда ладно.

Мэри хватает ее за руку, и тянет Элли к дереву – к тому самому, под которым сидела Элли в тот вечер, когда умерла мисс Гилберт. С тех пор она избегала этого дерева. Когда то находится рядом с ним, она слышит только крик.

Вероятно, Мэри заметила, что она побледнела.

– Ты уверена, что ты в порядке, Элли? – Она протягивает руку и гладит Элли по лицу. – Выглядишь ты не очень.

Элли раздраженно качает головой.

– Я же сказала, что со мной все в порядке, да? – Она кивает на дерево. – Что ты хочешь, чтобы я там сделала?

Мэри показывает на прутик, который свисает на куске веревки с нижней ветки дерева.

– Я это сегодня сделала, чуть раньше, – поясняет Мэри. – Я подумала: ты можешь заставить его крутиться, ну или что-то в этом роде? Ветра нет, поэтому, если он начнет двигаться, то мы будем знать, что это ты его заставила.

Элли кивает, Мэри хлопает в ладоши и отправляется к стволу дерева.

– Давай!

Элли неотрывно смотрит на прутик, немного округляет глаза и пытается выглядеть так, словно сильно сосредоточивается на задаче. Прутик не двигается.

– Не получается, – вздыхает она. – Я не знаю, почему так происходит. Я не знаю, как управлять этой силой.

– Когда вон там слетела банка, ты выглядела такой злющей, будто вот-вот взорвешься, – Мэри показывает на валяющуюся у основания стены банку. – Может, в этом все дело? Может, тебе просто нужно по-настоящему разозлиться. Это случилось, когда я упомянула твоих родителей…

Она запинается, очевидно, она не уверена, стоит ли снова упоминать родителей Элли, она боится ее расстроить. Но именно это и нужно Элли: чтобы сделать что-то необычное, она должна на самом деле сильно разозлиться. Недостаточно просто представлять лица детей, которые ее обижали. Нужна злость.

– Я тебя ненавижу, – бормочет Элли, обращаясь к прутику. Она пытается снова, представляя всех, кто ее обзывал, смеялся над ней. – Я вас ненавижу, я хочу, чтобы вы все сдохли, я хочу, чтобы вам было больно, по-настоящему больно. Я хочу, чтобы вы узнали, каково это, когда над тобой смеются, тебя ненавидят и не обращают внимания…

Мэри ахает. Вначале Элли думает, что она ахает, услышав, какие слова вылетают изо рта милой, странной маленькой Элли Аткинсон. А затем она смотрит на прутик и видит, что он крутится, причем бесконтрольно. У нее отказывают ноги, и она падает на землю, острые камни царапают ей колени, рука сгибается у нее за спиной. Мэри бросается к ней и встает рядом на колени.

– Элли, ты в порядке? Что с тобой?

– Никто никогда больше не сможет меня обидеть, – бормочет Элли. – Ты так сказала, да, Мэри? Не смогут они меня снова обидеть.

А затем все погружается в черноту.

Глава 84

Имоджен

Я стучу в дверь, украдкой посматривая в одну и другую сторону. Я уверена, что слышу голоса, доносящиеся откуда-то из глубины дома. И на подъездной дорожке стоит машина. Они должны быть дома.

Я знаю, что мне не следует здесь находиться. Но я не знаю никакого другого способа остановить Элли. После моей провальной встречи с доктором Бенсоном я чувствую себя еще более одинокой, чем когда-либо. Я не осознавала, какие надежды я на него возлагала. Я вижу ироничность ситуации: когда-то ко мне вот таким же образом пришла Ханна Гилберт, просила о помощи, а я отправила ее прочь. Теперь я сама собираюсь обратиться к Саре.

Когда никто не подходит к двери, я стучу снова, на этот раз немного громче. Я молюсь, чтобы не Элли открывала дверь, чтобы мне не пришлось столкнуться с ней лицом к лицу. Я прихожу в ужас от мысли, что мне придется смотреть в эти холодные темные глаза.

Как раз когда я собираюсь постучать еще раз, на этот раз сильнее, дверь приоткрывается на половину дюйма.

– Что вы хотите? – За дверью стоит Сара Джефферсон и использует ее в виде щита, чтобы защититься от меня.

– Я здесь не для того, чтобы устраивать сцену, – обещаю я. – Я просто хочу с вами поговорить с глазу на глаз. Пожалуйста.

– Сейчас не самое лучшее время.

Она уже собирается закрыть дверь, но я не даю ей это сделать, вставив ногу.

– Пожалуйста, Сара, всего несколько минут. Я долго не задержусь, обещаю, а если вы попросите меня уйти, я сразу же встану и уйду.

Она вздыхает за дверью.

– Хорошо, – говорит она. – Но только на пару минут. Это на самом деле неудачное время. Сейчас цепочку сниму.

Я убираю ногу, дверь закрывается, затем открывается снова. Сара выглядит изможденной. Я задумываюсь, не стали ли дела еще хуже.

– Выглядите ужасно, – говорю я, когда она впускает меня в дом.

– Спасибо, – невесело усмехается она. – Я про вас могу сказать то же самое.

Она ведет меня в пустую кухню.

– Где Элли? – тихо спрашиваю я.

– В саду вместе с Мэри, – отвечает Сара и кивает на окно, выходящее в задний двор. – В чем дело? Я думала, что вам велели держаться подальше от Элли.

– Так и есть, и я буду держаться от нее подальше, – обещаю я. – Просто… Я хочу поговорить о том, что вы сказали в кофейне.

Она качает головой.

– Забудьте об этом. Я тогда плохо соображала, – быстро заверяет она меня. – Я разозлилась и испугалась. Я просто вела себя как дура.

– Тогда вы казались очень уверенной, – напоминаю