Книга Тайный агент Её Величества. Книги 1-5 - Алла Игоревна Бегунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трепещет лист на ветру,
Красивый такой, золотой.
Он ведет вечную борьбу
За мир, за покой.
Но жизнь оставила его.
Она ждет новой весны.
Но что-то ведь держит его?
Быть может, мольбы?
И есть у него душа.
Аллах услышит ее.
Тут появилась рука:
Лети, лети, душа [68].
Глава семнадцатая
ГЕОРГИЕВСКИЙ БАЛ
Еще в первые годы своего царствования государыня решила учредить в России новый орден. Она сама составила статут награды. В этом документе она записала: «Ни высокая порода, ни полученные перед неприятелем раны не дают быть пожалованным сим орденом, но дается оный тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком или подали мудрые и для Нашей воинской службы полезные советы…»
Для награды она придумала такое название: «Императорский Военный орден Святого великомученика и победоносца Георгия». Предполагалось, что Военный орден будет иметь четыре степени и, таким образом, его смогут получать не только генералы, как это водилось с прежними орденами, но штаб— и обер-офицеры.
Разные обстоятельства долгое время мешали Ее Величеству объявить об учреждении новой награды. Лишь 26 ноября 1769 года, публично огласив указ, императрица возложила на себя знаки первой, высшей степени ордена. Таковыми являлись золотая четырехугольная звезда с надписью «За службу и храбрость» и на черно-желтой ленте золотой крест, покрытый белой эмалью, с розовым медальоном в центре, на котором изображался св. Георгий на коне, копьем поражающий четырехлапого крылатого змия.
В Зимнем дворце вечером того же дня состоялся бал, названный Георгиевским. Ужин гостям подавали на орденском сервизе. Его тарелки, чашки с блюдцами украшали цветные рисунки георгиевских лент, золотых звезд и белых крестов. Настоящий орден присутствующие могли видеть только на императрице.
Однако на следующий Георгиевский бал 26 ноября 1770 года георгиевских кавалеров собралось гораздо больше. Это были участники двух знаменитых сражений при Ларге и Кагуле, случившихся летом того же года, где многотысячная турецкая армия визиря Халил-паши потерпела от русских поражение. Орден Св. Георгия 1-й степени № 1 получил Главнокомандующий генерал-аншеф граф Румянцев, орден Св. Георгия 2-й степени № 1 — генерал-поручик Племянников, ордена Св. Георгия 3-й степени — бригадир Озеров, подполковник 1-го Гренадерского полка граф Воронцов и начальник артиллерии генерал-майор Мелиссино, ордена Св. Георгия 4-й степени — подполковник Сибирского карабинерного полка князь Волконский и поручик артиллерии Алексей Базин. С тех пор государыне угодно было сделать Георгиевский бал традиционным, проводить его именно 26 ноября и чествовать на нем георгиевских кавалеров, как новых, так и старых.
Абсолютно все установления царицы Светлейший князь Потемкин считал разумными и заслуживающими всяческой поддержки. Но в ноябре 1780 года он находился очень далеко от Санкт-Петербурга. Дабы способствовать укоренению хорошей традиции, он решил устроить Георгиевский бал в городе Херсоне. К тому времени сам Потемкин имел два белых орденских креста: 3-й степени за боевые действия при Килии и Измаиле — и 2-й степени — по итогам русско-турецкой войны. Его ближайший сподвижник по строительству города и крепости генерал-майор Ганнибал был также награжден Военным орденом, но только одной, 3-й степени, за взятие крепости Баварии в апреле 1770 года. К середине ноября в Херсон из Полтавы должен был приехать генерал-поручик Суворов, имевший знаки ордена 3-й степени за подвиги в Польше и 2-й степени за взятие крепости Туртукай в мае 1773 года. Оставалось найти кавалеров 4-й степени Императорского Военного ордена, и Потемкин немедленно отдал такой приказ Турчанинову.
К 5 ноября 1780 года управляющий канцелярией представил Светлейшему список из семи штаб— и обер-офицеров, удостоенных этой награды и служивших в полках пехоты и кавалерии, расквартированных не далее 150 верст от Херсона. Туда он также включил своего «однокорытника» полковника Ширванского полка Бурнашова, здраво рассудив, что более удобного случая повидаться, им, может быть, и не представится. По приказу Потемкина всем этим офицерам, приглашенным для участия в высокоторжественном официальном празднике, казна оплачивала дорогу в оба конца, питание и проживание в Херсоне в течение четырех дней и выдавала по 180 рублей каждому — «для обновления мундира».
Именной пригласительный билет на Георгиевский бал, подписанный Светлейшим и снабженный печатью его канцелярии, что давало право не только танцевать на празднике, но и остаться на банкет после него, давно лежал на туалетном столике Анастасии Аржановой. Его принес еще в первый свой визит Турчанинов. Тогда она находилась в постели. Коллежский советник поговорил с ней буквально десять кинут. Он поздравил ее с возвращением, вручил этот самый билет, попросил приступить к написанию отчета о поездке и сказал, что сегодня к госпоже подполковнице прибудет личный врач Светлейшего князя, армейский хирург 2-го класса Иоганн Шмидт.
Анастасии в тот момент было все равно, кто будет ее лечить. Немного сведущая в медицине, она поставила себе диагноз: посттравматический синдром, общий упадок сил, депрессия. Глафира не отходила от барыни, но пока ее домашние средства в виде настоев и примочек из лекарственных растений, молитв и оберегов, легкого восстанавливающего массажа помогали мало. Анастасия говорила себе, что время — лучший лекарь, и не могла избавиться от воспоминаний, которые бередили сердце и душу.
Все еще видела она перед собой караван-сарай в деревне Джамчи, низкий потолок мастерской, цепи и веревки, свисающие с крючьев, бешеный взгляд Лейлы, лицо Казы-Гирея, искаженное злобной усмешкой. Она удивлялась, что потом сумела проехать девять верст верхом на Алмазе и в монастыре святого Климента тоже держаться с присутствием духа. Ночью они отправились из Инкермана в Балаклаву. Анастасия вместе с Глафирой сидела в экипаже, и тут горничная, взглянув на нее, в тревоге сказала:
— Матушка барыня, да ведь у вас жар!
— Ладно, потерплю, — отмахнулась она. — Лишь бы фрегат был на месте и в городе не ждала нас засада…
В Балаклаве, небольшом городке, раскинувшемся на берегу живописного залива, жили, в основном, греки: рыбаки и моряки. Экипаж русской путешественницы промчался по тихим улицам, не вызвав ничьего интереса. На пристани Анастасия убедилась, что фрегат «Слава» с белым Андреевским флагом на корме уже стоит примерно в ста саженях от берега. Оттуда сразу спустили две шлюпки, и госпожа Аржанова села в первую. Командир фрегата лейтенант Новиков во флотском форменном кафтане из белого сукна с зелеными обшлагами, лацканами и воротником приветствовал соотечественницу с безупречной военно-морской вежливостью.
Погрузка заняла более трех часов. Всех
