Книга Его поцелуй - Юлия Фадеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- И лишь позже, совершенно случайно, я узнал, что эта рыжая сучка каким-то образом выжила! - продолжил Сайрус.
Вперив злобный взгляд на наследного принца, он прошипел, точно гадюка:
- И если бы ты не ослушался моего приказа, то сейчас не было бы этого разговора, не погибло бы столько Охотников, а ты... мелкий гаденыш, ослушался, тем самым изрядно подпортив мои планы. Ведь еще бы совсем чуть-чуть, и мы добрались бы до моего братца, столь долгое время греющего своим венценосным задом трон, который по праву рождения должен был достаться мне! Мне, а не ему! И ты за это ответишь!
Стоило только ему произнести эти слова, как тело его стало видоизменяться: кончики ушей заострились, на них появились меховые кисточки, зрачок моментально стал вертикальным, вместо рта появилась пасть с острыми и длинными клыками, а еще через короткий миг на поляне вместо мужчины уже стоял огромный серебристо-серый волк с глазами цвета стали.
Этот волк нисколько не уступал в росте принцу, а может, даже и превосходил его - таким огромным он оказался!
- Даю тебе последний шанс, племянничек! - прорычал Сайрус, зло глядя на принца, на что тот лишь отрицательно мотнул головой, отказываясь от предложения. - Ну, как знаешь. В атаку!!! - гаркнул он Охотникам, и сам первым ринулся в бой.
И снова возобновился бой - жестокий и кровопролитный. Почему Охотники послушались Старейшину? Да потому, что они просто даже физически не могли противостоять ему. Его силе. Они не могли ослушаться, ибо магия заставляла их следовать за тем, кто стоял во главе Древнего Альрийского Ковена Охотников!
Все словно сошли с ума. Одни, кромсая клинками, кинжалами и стрелами, а другие, вгрызаясь клыками в плоть, разрывали врагов на части... Снова кровь и смерть вокруг.
Себастьян же, внимательно следя за Главой Ковена, порыкивал, не подпуская того слишком близко, чтобы тот не смог нанести неожиданный удар исподтишка. А последний кружил, намереваясь при первой же возможности вцепиться наследнику в глотку.
- Маленький ничтожный ублюдок, я разорву тебя на части, гаденыш! - прорычал Сайрус, мягко ступая мохнатыми лапами по земле. - Зря ты отказался от моего предложения, теперь ты сдохнешь!
- Пф, - фыркнул Джон, точно усмехаясь, но взгляд был серьезен и сосредоточен. - Ну-ну, надейся! Лучше уж объясни мне, почему ты выбрал именно эту ночь?
- Ты глуп, а потому и не понимаешь! - сверкнув серыми глазами, отозвался Волк. - Я был лишен силы Зверя: твой папаша и дед постарались, проведя надо мной кое-какой обряд. Но с наступлением этой ночи, Ночи Кровавой луны, она снова вернулась ко мне в полной мере! И теперь я силен, как никогда прежде, щенок! Благодаря моей вновь обретенной силе я уничтожу все Волчьи кланы, что не пожелают мне подчиниться, а затем я займу место, полагающееся мне по праву рождения! Я заполучу СВОЙ трон!
- Он не твой и никогда таковым не будет, старик! - точно издеваясь, поддел его Блэк, оскалив клыки, словно в улыбке.
- Тваа-а-а-аррррррь!!! - взревел Сайрус и бросился на Джона.
Эмили, обратившись в Волчицу, носилась, точно проворная лисица, мелькая между противниками, сбивая то одного, то другого с ног, либо резко нападая сзади, тем самым дезориентируя противника и давая шанс своим собратьям расправиться с Охотниками. Да, она не стояла в стороне, не жалась к деревьям или кустам; она так же, как и все нападала на своего врага, на того, кто посмел причинить вред ей и ее близким: Джону, и Джеку, который самым наглым образом инициировал ее, обманув, и Джереми, который поддержал ее в трудную минуту. Да, она помогала всем, но в первую очередь все же себе и Джону!
О Боги, кто бы только мог знать, как она хотела быть свободной! Как ей хотелось простого женского счастья и целой ватаги маленьких Волчат, похожих на Джона! Как же хочется мира! А для этого нужно уничтожить своих врагов, чем, собственно, она сейчас и занималась.
Рывок с места, полет, подсечка, враг падает на колени - Волк, которого Эми не знает, добивает его; снова прыжок, полет, приземление на спину противника, и он, расфокусировав взгляд, теряет из виду своего оппонента. Волку этого хватает, чтобы нанести свой решающий удар.
Эмили, точно беснующийся огонь, носилась по поляне, помогая то одному, то другому Волку, но нигде она не могла найти Джера! Где же он? Где тот, кто понял ее и поддержал в трудную минуту? И где тот нахальный Ник и странный Майк? Где эти наглые Волки, которые столь бесцеремонно вломились к ней в дом, а потом сидели на ее диване и как ни в чем не бывало смотрели футбол? Где они?! Как ни странно, но Джека Эми видела: сейчас он сражался с двумя Охотниками одновременно. Девушка также прекрасно видела, что помощь ему не требуется, так как он и сам прекрасно справляется с ними, ловко уклоняясь от одного и тут же набрасываясь на другого. Что ж, тогда она поспешит к тому, кому нужна ее помощь...
Два огромных Волка из правящего Северного клана сошлись в кровавом, смертельном поединке, из которого живым мог выйти лишь один.
Один - белоснежно-белый, другой - темно-серый, точно небо, налитое свинцом; глаза ярко-синие у одного и стальные у другого; огромные лапы с острыми когтями обоих Волков мелькают по воздуху, намереваясь все время ранить противника; клыки, точно лезвия кинжалов, постоянно впиваются в тела, нанося рваные раны по всему телу; в разные стороны клочьями летит густая шерсть, но на это никто не обращает никакого внимания: на поляне также идет ожесточенный бой между Волками и Охотниками.
Сайрус, кружа вокруг Себастьяна, немного припадал на правую заднюю лапу и мимолетом, высунув большой шершавый язык, слизывал со своей морды кровь. Оба Волка были изрядно изранены. У Старейшины - рваная рана вокруг левого глаза, хотя сам глаз не затронут, видимо, Джон лишь вскользь задел его; кончик уха болтается из стороны в сторону при каждом шаге, грозя вот-вот отвалиться; кровавый след от когтей рассекает правый бок, принося его обладателю постоянную боль.
Джон же, внимательно следя за своим, как выяснилось, дядей, аккуратно передвигался по кругу, чтобы в нужный момент нанести удар, пусть не смертельный, но уж точно серьезный и болезненный.
- Что ж ты, щенок, не нападаешь-то, или струсил? - прохрипел Старейшина, оскалив клыки.
- Да вот жду, когда же ты, собака, осмелишься ко мне приблизиться, а то ведь мне, по сути, даже как-то и неудобно нападать на старика, все же разница в возрасте... Сам понимаешь, - усмехнулся Блэк, но тут же чуть поморщился: верхняя часть губы была порвана и из нее постоянно сочилась кровь.
