Книга Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы - Генрих Харрер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наверху снова читали молитвы и делали подношения божествам. Народ с нетерпением ждал внизу, когда на вершине покажется струйка дыма. Все знали, что в этот момент правитель молится о благополучии своих подданных. Сам я поднялся на гору еще за день до того по короткой тропе и теперь наблюдал за происходящим с почтительного расстояния. Кроме меня, внимательно наблюдали за ритуалом подношения целые тучи ворон и галок – они чуяли цампу и масло и с карканьем ждали, когда можно будет поживиться остатками даров божествам.
Большинство людей из свиты Далай-ламы в первый и единственный раз в жизни стояли на вершине горы. Тем, кто помоложе, восхождение, кажется, доставляло немалое удовольствие, они с восторгом указывали друг другу на красоты открывавшейся с высоты панорамы. А монахи и чиновники постарше и более дородной комплекции совершенно не интересовались окружающим видом – они то и дело в изнеможении присаживались отдохнуть, и вокруг них начинали суетиться слуги.
В тот же день караван проделал весь путь обратно к монастырю, а еще через пару дней Далай-лама отправился в монастырь Сэра, где прошла церемония с диспутом, похожая на ту, что была в Дрепуне. Советники юного божества поначалу высказывали мнение, что не стоит посещать этот монастырь в связи с недавними событиями – он ведь всего несколько месяцев назад выступил против правительства. Но тут Далай-лама в очередной раз доказал, что он выше всевозможных интриг и заговоров. Монахи Сэра очень трогательно старались доказать свою преданность правителю, достойно принять его и превзойти Дрепун роскошью. Они вынули из запасников все столетиями копившиеся там сокровища и богато украсили ими храмы; на всех крышах развевались новые молитвенные флаги, а все переулки и дорожки были умопомрачительно чисто выметены.
Когда правитель возвращался из поездки по монастырям в Норбу Линка, в Лхасе навстречу ему высыпала радостная толпа и запрудила все улицы города.
Между тем моя жизнь текла без особенных изменений: выполняя задания правительства, я переводил новости и газетные статьи и время от времени занимался строительством небольших дамб и оросительных каналов. Кроме того, я регулярно навещал Ауфшнайтера, который продолжал руководить сооружением канала на краю города.
В ходе этих работ ему посчастливилось сделать несколько в высшей степени интересных находок: в какой-то момент его землекопам в грунте начали попадаться глиняные черепки. Ауфшнайтер распорядился аккуратно собрать их и начал кусочек за кусочком склеивать осколки. В итоге он собрал несколько замечательной красоты ваз и бокалов, причем имевших формы, совершенно не похожие на обычные для современной местной керамики. Ауфшнайтер пообещал своим работникам особое вознаграждение за каждую находку и проинструктировал вести работы как можно более осторожно и сразу же звать его, если в земле обнаружится еще что-нибудь подобное. Теперь каждая неделя приносила новые сюрпризы. Были открыты нетронутые захоронения с прекрасно сохранившимися скелетами, обложенными различными сосудами и драгоценными камнями. Так что у моего друга появилось новое хобби: он собирал черепки, аккуратно регистрировал все находки и с головой погружался в эпохи, отстоящие от нас на тысячи лет. Он с полным правом гордился своей коллекцией – ведь это были первые обнаруженные свидетельства прежде существовавших на этих территориях культур. Судя по всему, они относились к глубокой древности, потому что ни один лама не мог прокомментировать эти находки или отыскать в старинных книгах какой-нибудь намек на то время, когда мертвых погребали в земле и клали в могилы дорогие приношения.
Ауфшнайтер хотел передать свои находки индийскому археологическому музею и, когда нам пришлось покинуть Лхасу из-за вторжения в страну коммунистического Китая, тщательно упаковал свою коллекцию и взял ее с собой. Но тогда Ауфшнайтер задержался в Гьянце и поручил дальнейшую транспортировку археологических ценностей в Индию мне.
Вскоре после археологических открытий Ауфшнайтера мне неожиданно представилась возможность на некоторое время покинуть Лхасу и познакомиться с новой для меня частью страны. Мои приятели-аристократы попросили меня взглянуть на их земельные владения и сказать, нельзя ли там сделать какие-нибудь улучшения. Они выхлопотали у правительства для меня отпуск, и я по порядку посетил все их поместья. То, что я там увидел, более всего напоминало Средневековье. Как и тысячу лет назад, в качестве плуга там использовали деревяшку с железным наконечником. Пахали на дзо, помеси яка и коровы, хорошо подходящей для тягловых работ. Дзо внешне больше похожи на яков, а молоко их самок жирное и очень ценится.
Главная проблема, с которой тибетцы никак не могли справиться, состояла в орошении полей. Весна в этих краях обычно очень сухая, но при этом никто не использует полные талой воды ручьи и реки, не пытается направить их влагу на высыхающие посевы.
Владения этих аристократов имели огромную площадь – часто на то, чтобы верхом добраться из конца в конец, уходили целые дни. За каждым поместьем были закреплены тысячи крестьян, которым выделялись небольшие наделы земли на личные нужды за то, что определенное время они отрабатывали на своего хозяина. Управляющие имениями, часто из числа особенно верных слуг, были там настоящими царьками. Ведь их хозяева занимали в Лхасе государственные должности и не имели достаточно времени, чтобы заботиться о своих владениях. А при этом за особые заслуги правительство снова и снова награждало их земельными участками. Некоторые знатные люди за время своей службы получали в подарок до двадцати огромных поместий. Но те, кто впадал в немилость, лишались владений – тогда вся их земля снова становилась государственной собственностью. Но есть и такие семьи, которые уже много веков владеют поместьями и даже именуются по названию этой местности. Их предки часто строили крепости на скалистых возвышенностях, господствующих над долинами. А если строили на равнине, то обносили свои жилища рвами, но теперь вода в них давно пересохла. Разглядывая старинное оружие, можно понять, что раньше это был воинственный народ. Что не удивительно, ведь им постоянно приходилось защищать жизнь и богатства от монголов, которые угрожали убийствами и разорениями.
Я провел в поездке даже не дни, а целые недели, и путешествие верхом по новым для меня местам приятно разнообразило мою жизнь после долгого безвылазного пребывания в Лхасе. Как чудесно было сплавляться по полноводной Брахмапутре в лодке из ячьей кожи! Я ведь никуда не торопился: вернусь я в Лхасу днем раньше или позже – это не играло никакой роли. Часто я приставал к берегу, увидев какой-нибудь старинный монастырь. Фотоаппарат у меня был с собой, так что во время этой поездки я сделал много снимков пейзажей и людей. Правда, пленку нужно было экономить: расходные материалы для «лейки» на базаре не продавались.
Когда я вернулся в Лхасу, уже наступила зима. Все мелкие рукава Кьичу покрылись льдом, и это натолкнуло меня на новую идею. Вместе с небольшой группой друзей – в ней был и брат Далай-ламы – мы организовали конькобежный клуб. Впрочем, мы оказались не первыми поклонниками этого вида спорта в Тибете.
