Книга Жених напрокат - Эмили Гиффин

— Она что-нибудь сказала? — весело спрашивает Декс, как будто все мы стали участниками небольшой забавной заварушки, а не поворотного момента в жизни как минимум четырех человек.

Хосе понимает это как позволение улыбнуться.

— Ну... можно сказать, меня ввели в курс дела. Хе-хе. Но не беспокойтесь. — Он смеется. — Я не верю тому, что она тут наговорила... по крайней мере большей части.

Он жмет руку Дексу, как будто они старые приятели — думаю, что отныне так оно и есть. Я провожаю Декса до угла. Он идет домой, чтобы спасти хоть какое-то свое имущество — по крайней мере то, что влезет в чемодан; мы оба знаем, что Дарси в гневе рвет и мечет, не ровен час, с ножницами в руках.

— Вернусь, как только смогу, — говорит Декс

Киваю.

— Ты уверена, что все будет хорошо, если я поживу у тебя несколько дней?

Он уже три раза об этом спросил.

— Конечно. Оставайся, сколько захочешь. — Думаю, что сейчас он не только желает меня, но я ему действительно нужна. Очень приятно чувствовать, что я нужна Дексу.

Мы стоим на улице, пока Декс не останавливает такси. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Машинально подставляю щеку. И вспоминаю, что нам больше не надо таиться. Поворачиваюсь к нему лицом и целую в губы. Средь бела дня.

Возвращаюсь к себе — в полубезумном состоянии. Мне хочется сделать что-то грандиозное. Оставить запись в дневнике, к которому я уже несколько месяцев не прикасалась (не могла заставить себя писать о Дексе, именно на тот случай, если что-нибудь пойдет не так). Пуститься в пляс по квартире. Заплакать. Вместо этого я начинаю заниматься самыми будничными делами, которые мне всегда так хорошо удаются. Моюсь, разбираю вещи, поливаю цветы, проверяю почту, вытаскиваю из кладовки два вентилятора и ставлю их возле кровати.

Декс возвращается через час во всеоружии — со своим коричневым чемоданом и двумя черными спортивными сумками. И то и другое битком набито одеждой, обувью, книгами, туалетными принадлежностями, есть даже несколько фотографий в рамочках.

— Спасательная операция прошла успешно, — говорит он. — Дарси нет дома.

Я смотрю на сумки:

— Как ты умудрился так быстро все дотащить?

— Это было нелегко, — говорит он, вытирая со лба пот. Серая футболка потемнела под мышками и на груди.

— Одежду можешь повесить в ближний шкафчик. — Я все еще думаю о порядке, никак не могу прийти в себя, хотя само присутствие вещей Декса должно мне помочь.

— Спасибо. — Он вытаскивает несколько темных костюмов и белых рубашек и смотрит на меня: — Не пугайся. Я еще не насовсем.

— И не думаю, — говорю я, наблюдая за тем, как он развешивает вещи. Хотя, по правде сказать, меня вдруг наполняет внезапная тревога. Что будет потом? Что будет сейчас? Никогда об этом не помышляла — и вдруг этот переезд, конец моей дружбы с Дарси, странная и неожиданная смена ролей.

— Просто не могу поверить.

Он обнимает меня.

— Во что ты не можешь поверить?

— Во все. В нас.

Закрываю глаза, и тут же звонит телефон. Я подскакиваю.

— Черт. Думаешь, это она?

Я почти боюсь Дарси — того, что она может вытворить.

— Едва ли. Она побежала к Маркусу, я уверен.

Беру трубку.

— Это правда? — в панике спрашивает мама. — То, что я услышала от миссис Рон? Рейчел, скажи, что это не так. Пожалуйста, скажи!

— Зависит от того, что ты услышала. — Я осторожно подбираю слова и одними губами сообщаю Дексу: «Мама!» Он делает гримасу и сжимает подлокотник кушетки, словно только что свалился с неба прямо в мою квартиру. Хотя я бы сказала, что скорее этот звонок прозвучал с неба.

— Она говорит, что Декс отменил свадьбу.

— Это правда.

— И что ты каким-то образом... с этим связана. Я сказала, что это, должно быть, ошибка, но миссис Рон и слушать не хочет. Она очень расстроена. А мы с отцом просто дар речи потеряли.

— Мама, все это очень сложно, — говорю я, в какой-то степени подтверждая, что она права.

— Рейчел! Как ты могла? — никогда еще я не слышала в ее голосе такого разочарования. Годы тяжелого труда, учебы и послушания — все пошло прахом. — Ведь Дарси твоя лучшая подруга! Как ты могла?

Говорю маме, что, возможно, ей стоит выслушать мою версию событий, прежде чем судить. Едва ли стоило заканчивать юридический факультет, если ты позволяешь попирать презумпцию невиновности.

Она соглашается. Представляю, как мама качает головой, меряя шагами кухню, и ждет объяснений, хотя ничто ее не удовлетворит.

Я слишком зла, чтобы начать рассказ. Почему она заранее встала на сторону Дарси, даже не выслушав меня?

— Сейчас мне ни с кем не хочется это обсуждать. Даже с тобой или с папой, — добавляю я. Потому что знаю: она использует отца в качестве стенобитного орудия — мама всегда так делала, когда я была маленькой. Детям частенько грозят: «Погоди, вот папа вернется», но в нашем доме эти слова имели совсем другое значение. Под угрозу вставала моя репутация — репутация хорошей девочки, которую так любит папочка. Один суровый отцовский взгляд был для меня страшнее любого наказания, и мама это знала.

— Отец в гараже, он просто вне себя, — говорит она, едва справляясь с волнением. — Не думаю, чтобы он пожелал с тобой говорить, даже если ты этого захочешь. Неужели ты не подумала о Дарси и ее родителях?

Когда влюбилась? Нет. Точно так же, как мне не пришло бы в голову думать о твоем покерном клубе или о своей учительнице из начальной школы.

— Мама, это моя жизнь. А не твоя или папина. Мне надо идти.

Прощаюсь и вешаю трубку прежде, чем она успевает сказать мне еще что-нибудь. Она пожалеет о своем тоне, когда узнает, что Дарси забеременела от другого. Пусть подсчитывает, сколько месяцев прошло, начиная с августа. Тогда, может быть, мама позвонит мне, извинится и сбросит одного из своих кумиров с пьедестала.

Думаю, не позвонить ли Аннелизе, прежде чем это сделает Дарси. Однако мне не хочется будоражить будущую мать этой новостью.

— Я полагаю, что легенда распространилась на запад? — спрашивает Декс.

— Да. Миссис Рон позвонила моей матери.

— Хреново, — говорит он. — Дарси, черт возьми, беременна от другого! Об этом она, наверное, забывает упомянуть!

— Очевидно, да.

— Может быть, мне позвонить миссис Рон?

— Нет. Давай просто подождем, пока все не выяснится само собой. И пошли они все!..

— Ты права, — говорит он, сжимая кулак. — Дарси! Просто невероятно!

— Да.

Мы молчим. Мне неловко. Вдруг начинает казаться, что Итон был прав: я хотела заполучить Декса лишь затем, чтобы досадить Дарси, а теперь, когда он пришел, — не знаю, что делать. Но нет, любовь постепенно начинает вытеснять тревогу, и это чувство ни с чем не спутаешь. Просто нужно время, чтобы мы наконец опомнились. Смешно, но до сих пор этого так и не произошло.