Книга Другая королева - Филиппа Грегори

– Бесс, – неловко говорит он, – сколько их, я не…

– Ты приехал помочь их разгрузить? – язвительно спрашиваю я. – Вы меня искали, милорд?

– Я думал, может, у тебя есть новости от Генри, или от Гилберта, или еще от кого-то при дворе, – с сомнением произносит он. – Ты знаешь, почему нас снова отослали сюда?

– Она тебе не сказала? – саркастически спрашиваю я. – Я думала, она знает.

Он качает головой.

– Она боится, что они отступят от своего обещания отправить ее обратно в Шотландию.

Мы поднимаемся по тропинке к замку. Она, как всегда, грязная. Я уже ненавижу этот маленький замок. Он был и моей тюрьмой, не только ее. Я все ему скажу, что знаю, мне не по душе мучить ни его, ни королеву.

– Я ничего об этом не знаю, – говорю я. – Все, что я знаю от Генри, это то, что королева, похоже, примет руку французского принца и выйдет за него замуж. Сесил ей советует согласиться. В этих обстоятельствах, полагаю, Сесил решил, что лучше отправить шотландскую королеву куда-нибудь, откуда она не сможет отсоветовать своей семье заключать этот брак, что она наверняка станет делать или затевать какие-либо еще неприятности.

– Неприятности? – спрашивает мой муж. – Какие неприятности она может причинить?

– Не знаю, – отвечаю я. – С другой стороны, у меня никогда не получалось толком предсказывать неприятности, которые она приносит. Если бы я их предвидела, я бы сейчас тут не была; не ехала бы во главе сорока фургонов в дом, который я ненавижу. Я только знаю, что Сесил предупреждал меня, что боится заговора, но никаких свидетельств не нашел.

– Нет никакого заговора, – серьезно произносит мой муж. – И Сесил не может найти свидетельства, потому что их нет. Она дала слово, помнишь? Дала слово королевы лорду Мортону, что не будет никакого заговора и писем. Ее вернут в Шотландию. Она поклялась честью, что не будет затевать заговор.

– Тогда почему мы здесь? – спрашиваю я. – Если она так невинна и честна, как ты говоришь?

1571 год, апрель, замок Татбери: Джордж

– Это неестественно, уверен, что и незаконно. Порочно и, будь оно проклято, бесчестно. Неверно, против обычая и права, очередное нововведение и очередная несправедливость.

Я прихожу в себя и обнаруживаю, что бормочу себе под нос, идя вдоль внешней стены замка Татбери и глядя наружу, но не видя толком свежей зелени весеннего пейзажа. Не думаю, что смогу еще когда-нибудь смотреть в сторону севера, не боясь, что увижу армию, пришедшую нас осадить.

– Незаконно и уж во всяком случае неправедно.

– Что еще случилось? – спрашивает Бесс, подходя ко мне.

Она набросила на голову и плечи шаль, так что похожа на жену фермера, выбежавшую покормить цыплят.

– Я была в саду и увидела, как ты ходишь туда-сюда и бормочешь как безумный. Что-то с королевой? Что она опять учинила?

– Нет, – отвечаю я. – Это твой большой друг Сесил.

– Бёрли, – поправляет она меня, просто чтобы позлить, я знаю.

Это ничтожество теперь барон, и мы должны называть его «милорд». И за что? За то, что преследовал королеву по крови, пока она почти не склонилась к измене?

– Бёрли, – говорю я мягко. – Конечно, милорд Сесил. Милорд барон Сесил. Как, должно быть, ты за него рада. Твой добрый друг. Как он возвысился, что за радость для всех, кто его знает и восхищается им. Он как, все еще строит свой большой дом? Получает достаточно денег от королевы, от своих постов и положения? Богатеет с каждым днем, не так ли?

– Что за новости? Почему ты так зол?

– Он протолкнул в парламенте билль о лишении шотландской королевы права наследования, – говорю я. – Лишить ее наследства. Теперь понятно, почему он велел нам перебраться сюда, где нас легко охранять. Если страна и может ради нее восстать, то сейчас. Объявить ее несостоятельной наследницей! Словно парламент может решать, кому наследовать трон! Словно он передается не по крови. Словно кучка простолюдинов может сказать, кто сын короля! Бессмыслица, кроме всего прочего.

– Бёрли этого добился?

– Она в этом увидит обман. Именно в том месяце, когда ее должны вернуть в Шотландию в качестве королевы, Сесил посылает нас сюда и проталкивает билль, который утверждает, что ни один человек римско-католической веры не может быть королем Англии. Вера отсеивает их, как если бы они были…

На мгновение меня покидает дар речи, я не могу найти пример. В Англии такого раньше никогда не было.

– Евреями, – нахожусь я наконец. – Если можно себе представить еврея Тюдора, еврея Стюарта. Претендент мусульманин или индус. Они относятся к ней так, словно она – турок. Она потомок одной из линий Тюдоров – Сесил говорит, что она для нас иностранка.

– Это обезопасит Елизавету от убийц-папистов, – упрямо говорит Бесс. – Нет смысла какому-нибудь тайному священнику становиться мучеником, убивая ее, если в итоге на трон не сядет папист.

– Да, но он это сделал не потому, – восклицаю я. – Если он так печется о том, чтобы защитить королеву, надо было провести билль в прошлом году, когда папа отлучил Елизавету и приказал всем преступникам-папистам в стране ее убить. Нет. Это просто атака на королеву Шотландии в тот самый момент, когда мы достигли соглашения. Это подтолкнет ее к восстанию. И мне придется быть тем, кто скажет ей, что он сотворил. Все должно было стать вопросом полного доверия между двумя королевами; и мне нужно сказать, что ее обманом лишили наследства.

– Тогда можешь сказать ей, что все ее заговоры были ни к чему.

В голосе моей жены звенит мстительное удовольствие.

– Чего бы она ни писала Норфолку и своим иноземным друзьям, теперь путь к трону ей заказан, и обещать она может что угодно, но они все равно будут знать, что она – лгунья и у нее нет друзей в Англии.

– Она не лгунья. Она наследница, – упрямо говорю я. – Чего бы кто ни говорил, чего бы ни говорил Сесил в парламенте. В ней кровь Тюдоров, она ближайшая к трону, нравится им это или нет. Она – следующая в линии престолонаследия. Что еще мы скажем? Что будем выбирать себе короля или королеву в зависимости от наших предпочтений? Разве монархи не богоизбранные? Разве не происходят один от другого? К тому же все короли Англии до сих пор были папистами. Неужели религия отцов английских королей теперь станет препятствием на их пути на трон? Что, Бог поменялся? Король поменялся? Прошлое тоже поменялось? Что, у Сесила – прошу прощения, барона Бёрли – есть власть лишить наследства Ричарда I? Генриха V?

– С чего ты так расстроился? – нелюбезно спрашивает она. – Она тебя пообещала герцогом сделать в награду, когда станет королевой Англии?

Я задыхаюсь от того, как оскорблен – в своем собственном доме, своей собственной женой. Но так теперь обстоят дела. Управляющий становится бароном, Палата общин лишает королеву престолонаследия, а жена может говорить с мужем, словно он дурак.