Книга Осада Будапешта. 100 дней Второй мировой войны - Кристиан Унгвари

«То, что я увидел в районе Обуда, с первого взгляда показалось мне ужасным. Но уже после первой пройденной сотни метров картина представлялась все более гротескной и невероятной. Ум отказывался в это верить. Казалось, мой путь лежал не через городские районы, а через место раскопок. О существовании некоторых улиц приходилось просто догадываться: вот угловой дом, где находилось кафе «Флориан», а вот улица, где я когда-то жил. Ни одного целого здания. Только груда развалин на углу улицы Статистики и бульвара Маргит, там, где все несколько дней назад высился пятиэтажный многоквартирный дом и кафе… А вот стена от дома, где проживали мои друзья. Развалины еще одной улицы, на площади Селля Кальмана — остовы трамваев, картина полного опустошения на Кровавом Лугу, в квартале Кристинаварош, в районе горы Нап-Хедь и Замка».

Очень сильно пострадал и городской зоопарк. Из 2500 животных выжило всего четырнадцать. В последнюю неделю осады, когда под пулями погибли три смотрителя, пришлось отказаться от попыток накормить зверей. Многих животных сами жители пустили на мясо. Стеклянные стены пальмового сада обрушились под воздействием взрывной волны, крокодилы в бассейне за ними умерли после прямого попадания снаряда в систему отопления. А бегемотам, которые лежали в теплой воде уцелевшего артезианского источника, удалось выжить за счет запасов собственного жира. Несколько крупных плотоядных сбежали из разрушенных клеток, после чего сожрали друг друга или были пристрелены солдатами на соседних аллеях. Нескольким райским птицам удалось улететь и выжить, питаясь отбросами из мусорных баков. Один из львов несколько недель прятался в туннелях метро, где питался бездомными лошадьми, пока не был пойман специальной командой, которую отправил на его поиски советский комендант города генерал-лейтенант Иван Терентьевич Замерцев. Два шотландских пони пропали еще в январе, но сами вернулись в свою конюшню в марте, благополучно пережив два месяца скитаний в голодном городе. По одним источникам, их подобрал извозчик, который сам же вернул лошадей после окончания осады, опасаясь наказания.

Все скульптуры на столичных площадях были обезображены шрапнелью и пулями, многие погибли. Некоторые впоследствии были уничтожены активистами коммунистической партии после того, как город пал. Другие, в том числе бронзовые львы перед зданием парламента, были увезены из города советскими мародерами. Металл конной статуи революционера 1848–1849 гг. Артура Гергея (1818–1916; 13 августа 1849 г. капитулировал перед русскими войсками у Вильгоша. Помилован по ходатайству Николая I. — Ред.) был использован для отливки статуи Сталина. Через полвека статуя снова была воссоздана и поставлена на плиту-основание бывшего памятника Ленину на площади Фелвонулаш (площадь демонстрации. — Ред.).

Как последний трагикомический эпизод той осады, 1 марта 1945 г. парламент страны одобрил инициативу Ф. Салаши присвоить Будапешту звание «города героического сопротивления» по аналогии с советским титулом «города-героя», которого были удостоены Ленинград, Сталинград и Москва. После падения Будапешта Карой Берегфи, как командующий венгерской армией (Гонведа), приготовил речь, в которой намеревался по радио отдать должное защитникам столицы. Радиообращение было даже записано на пленку отделом безопасности и пропаганды Верховного командования. Группа солдат, направленных на радиостанцию, чтобы передать туда речь, остановилась по пути в баре, где один из них, несомненно находясь в состоянии подпития, сел на катушку и сломал ее. Солдат от сурового наказания спас обер-лейтенант из отдела пропаганды, который был известен своим умением имитировать голоса и который, к счастью, оказался поблизости. Он заново воспроизвел речь, и даже сам Берегфи не сумел отличить подделку от оригинала.

ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ЕВРЕЕВ

Я бы не советовал вам, господа, жить в одном из тех домов.

Габор Вайна, отрывок из доклада

в венгерском парламенте по поводу

создания международного гетто

Во время осады Будапешта с одобрения или, по крайней мере, при попустительстве правительства совершались преступления против евреев, которых не знали даже другие страны Европы, находившиеся под гнетом нацистского режима. После провала попытки прекращения огня правительством Хорти 15 октября 1944 г. пришедший к власти режим партии «Скрещенные стрелы» немедленно объявил о намерении «окончательно решить еврейский вопрос». К этому времени в городе оставались только те евреи, которые насильственно отбывали трудовую повинность и поэтому не были отправлены в немецкие концлагеря. Депортации евреев были организованы Адольфом Эйхманом, который прибыл в Венгрию сразу же после оккупации ее немецкими войсками 19 марта и созданным специально для этого распоряжением немецкой администрации на следующий же день Советом по делам евреев.

18 октября Эйхман снова появился в Будапеште. Представители СД и гестапо закрепили за собой здание отеля «Рояль» на Большом бульваре, а также ряд стоявших по соседству друг с другом домов на холме Шваб-Хедь, у терминала зубчатой железной дороги. Представитель гестапо Ганс Гешке, который уже доказал свою репутацию убийством населения Лидице, был назначен руководителем СД в Венгрии, а его коллега Альфред Тренкер занял пост главы СД в Будапеште.

Для Салаши и его банды, казалось, не было задачи важнее, чем сделать Венгрию «свободной от евреев». Наверное, это было даже важнее, чем победить в войне. Иначе нельзя дать объяснение их абсолютно бессмысленным действиям, основной целью которых было унизить, изгнать и уничтожить евреев. Это, наверное, поразило даже некоторых из вождей партии, которые, не сумев найти идеологическое оправдание для тех бесчеловечных мер, запрашивали о том, насколько они оправданны в сложившихся обстоятельствах. Например, министр иностранных дел в правительстве салашистов Габор Кемень спрашивал: «Неужели мы настолько богаты, чтобы потерять сразу четыре миллиона рабочих часов в день?» Но его коллеги-министры заставили его замолчать, а позже венгерское правительство одобрило подписанную немецкими представителями жалобу, где указывалось на недопустимость использования евреев при рытье траншей вдоль границы с Германией на немецкой территории. Их требовали немедленно вернуть на венгерскую землю.

Руководство Германии настаивало на депортации евреев и требовало от венгерского правительства предпринять соответствующие шаги. Так, 21 ноября министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп направил представителю рейха в Венгрии Эдмунду Веезенмайеру телеграмму, где требовал разъяснить Салаши, что скорейшее уничтожение всех евреев было очень важно для обороны столицы. На самом деле евреи, за исключением тех, кто проживал в варшавском гетто, почти никогда не оказывали организованного сопротивления, даже находясь на пороге гибели.

17 октября в качестве прелюдии к депортации жители зданий в VIII округе, отмеченных звездой Давида, получили распоряжение собраться на следующее утро во дворах домов. 18 октября, заложив руки за голову, они маршировали по улице Ракоши к ипподрому Таттерсааль, к северу от кладбища Керепеши, а 19 октября их отправили на набережную Дуная. Когда их уже построили лицом к реке, немецкий офицер вдруг приказал остановить неминуемую казнь и всех евреев отправили по домам. В некоторых домах для обеспечения поимки евреев полиция и активисты «Скрещенных стрел» организовывали неожиданные рейды. При этом жителей избивали, а некоторых, тех, кто отказывался немедленно отправляться туда, куда приказывали власти, убивали на месте. Проживавшего по адресу площадь Телеки, дом 6 пожилого мужчину, который не мог идти, за ноги стащили по лестнице с пятого этажа. За несчастным тянулся длинный кровавый след из разбитого черепа. Труп бросили на улице.