Книга Закон ответного удара - Сергей Самаров

И это все на самом повороте. В принципе, Слава сделал обыкновенный трамплин, который используют автокаскадеры, чтобы поставить машину на два колеса. Он сам так пробовал когда-то ездить. И потому хорошо знал, что в самый волнующий для водителя момент, когда слева опоры не чувствуешь, именно влево и хочется повернуть руль, чтобы встать на привычные четыре колеса. Но если ты сделаешь это на скорости, то обязательно перевернешься. А, перевернувшись, кувырком вылетишь в залив. Выворачивать можно только легким и коротким поворотом вправо. Это тоже чревато на таком участке. Не успеешь вернуть руль в нужное положение и вылетаешь в воду.

Днем трамплин можно издали заметить. Ночью это возможно только вблизи, когда уже въехал на него.

Потом капитан выкопал широким ножом небольшую яму под правое колесо, чтобы заскок на траплин был более интенсивным, после этого быстро, не чувствуя усталости, таскал из залива брезентовым ведром воду и поливал поверхность дороги на приближении к трамплину и за ним. Днем вода быстро высохла бы, но ночью, на сыроватой от природы глинистой почве, она могла сохраниться на эти несколько необходимых часов, чтобы в нужный момент помешать точному управлению машиной и продлить тормозной путь.

Весь свой расчет Слава построил именно на том, что бандиты должны приехать ночью. Несомненно, у них в составе тоже есть опытные спецы. И спецы эти не могут не знать самое удобное время для нападения. С трех до пяти часов утра. Специалисты-психологи советских силовых служб просчитывали эти варианты для спецназа – все в полном соответствии с суточными биоритмами человеческого организма. Впрочем, и западные психологи самостоятельно пришли к такому же выводу. На два часа ночи у ожидающих нападения приходится пик эмоционального возбуждения. Они наиболее остро чувствуют каждый звук и готовы к реагированию на него. Но этот самый пик, когда он проходит, вызывает усталость, расслабление, заставляет задуматься и подавляет волю к сопротивлению. А с четырех до пяти часов просто накапливается усталая сонливость, с которой бороться трудно. Но если переборешь, то появится уже второе дыхание, человек снова готов к активному сопротивлению. И в этот двухчасовой промежуток следует успеть произвести нападение. Практика показывает, что даже бандиты, если они действуют не спонтанно, предпочитают нападать именно в эти часы.

Вещественное начало положено. Остальное уже просчитано и отмерено. В случае, если нападавших не удастся остановить здесь, Слава успевает и вернуться. Дорога вынуждена вести в обход, а напрямую от места происшествия он добирался до дома уже дважды за то самое время, которое понадобится автомобилю при достаточно быстрой езде.

Теперь осталось только ждать. Наблюдательный пункт он облюбовал себе заранее – большая береза, одиноко растущая на островке, чуть не доезжая коварного поворота. Береза очень напомнила ему деревья родной средней полосы России, но все же она была по плану Славы обречена. Сам островок зарос высохшим камышом, который должен хорошо гореть. Если разгорится, то сгорит и сама береза.

Слава занял наблюдательный пункт. И спугнул при этом с гнезда утку, которая свила здесь себе жилище.

– Извини, старая кряква, но придется в этом году тебе зимовать без семьи…

Ему в самом деле было жалко дикую неразумную утку и ее еще не вставшее на крыло потомство, хотя о судьбе и жизни людей, на которых он устраивал сейчас засаду, он мало задумывался. Вернее, с людьми он давно уже определил свои отношения. Если не ты – то тебя. И это обычно давало возможность действовать спокойно и хладнокровно.

В запасе у капитана осталось около полутора часов. Но он, как оказалось, просчитался. Видимо, спецы русской группировки в действительности были не слишком подготовленными в психологическом плане. Свет фар двух автомобилей появился на дороге без нескольких минут два. Другие, посторонние машины в это время года и тем более в это время суток здесь не появляются. Им просто нечего делать в охотничьем хозяйстве, на границах которого стоит вывеска: «Private possession» – частное владение. Так что ошибиться Слава не мог.

Ехали весьма быстро, по-русски. Они и по городу-то ездят быстро, не то что здесь. Ребята, что ни говори, лихие. Теперь спешить надо и ему. А он, как всегда в такие минуты, чувствовал, что время словно плывет, колеблется и растягивается, и сам он находится в каком-то легком и слегка волнительном полусне, и словно бы весит даже гораздо меньше, и двигается легче. По-обезьяньи ловко он спрыгнул с дерева и быстро спустился с островка в воду. Опять подала голос успокоившаяся было утка, но теперь он уже не разговаривал с ней. Не останавливаясь и не снижая скорости, но осторожно нащупывая ногой дно, как учил когда-то во Вьетнаме капитан Тан, стал продвигаться в сторону берега. Место, надо сказать, довольно опасное для ночных одиночных блужданий. Шаг в сторону – и там начинается резкий спуск, а нырять с головой в эту грязь по доброй воле не слишком хотелось.

Отойдя на безопасное расстояние, Слава достал из сумки одну из бутылок, изготовленных корейцем по его заказу, поджег головку и бросил ее в ствол дерева на островке. Звон разбитого стекла, и вот уже разлившееся голодное пламя жадно схватилось за сам ствол, за стебли камыша, язычками-руками стало подтягивать к себе другие стебли, и скоро должен запылать, как трагический символ, весь островок. Пламя разрасталось. Но окружающая вода не пустит огонь на другие камыши, на все болото. А сам Слава, не перебегая через открытое место, чтобы не попасть случайно в свет приближающихся фар, занял заранее подготовленную позицию в камышах недалеко от поворота, где сразу же открыл спрятанный под кочками относительно сухой первый тайник с нестандартным своим оружием, которое он заказывал кузнецу и индейцу.

Огонь разгорелся. Пылающий островок хорошо было видно сверху, с самой дороги. Но машины, как капитан и предполагал, не снизили скорости, хотя пассажиры наверняка рассматривали непонятное явление. Это хорошо. После того как посмотришь на пламя, в темноте не увидишь ничего, следовательно, пока ловушка, которую им подстроили, не влезет им в фары, они не увидят ее. Именно для этого поджог Славе и понадобился. Да еще и внимание бандитов отвлечено, не сразу сообразят, что к чему, это тоже весьма важный фактор.

Так и получилось. Первым ехал большой джип «Додж». Машина слишком тяжелая, чтобы быть на скорости маневренной. Она с ходу залетела на трамплин передним колесом, проскочила его, и когда водитель понял, что он оказался чуть ли не велосипедистом, то с испугу крутанул руль резко влево, в сторону поднятых колес. И тут же, сминая металл кузова и рассыпая брызги затемненных стекол, покатилась, подпрыгивая при каждом перевороте, как крупно граненный стакан. Уже в воде «Додж» ударился о корпус утонувшей раньше машины, но инерция движения и собственный вес были настолько велики, что, вероятно, столкнув с места прежнего товарища по несчастью, «Додж» встал на крыше этого товарища на попа и медленно, неестественно медленно, упал за него, в жуткую, темную, грязную глубину.

Второй автомобиль – микроавтобус «Форд Транзит» – успел затормозить, пошел юзом, но инерция и его несла по скользкой после полива земле упрямо вперед. Тормоза не спасали, но водитель оказался, похоже, поопытнее первого и успел отвернуть от трамплина чуть в сторону, ударившись об него только задним крылом и своротив себе бампер. В итоге «Форд» влетел передними колесами в воду и окунулся в нее чуть не по самое ветровое стекло.