Книга Страсти по Веласкесу - Валентина Демьянова

— Я готова. Заскочим на минуту в одно место и можем отправляться.

Наше появление у дома Антонины Юрьевны ни у кого интереса не вызвало. Двор и улицы были пустынны. Оставив Алексея у машин и пообещав долго не задерживаться, я метнулась к подъезду. К Антонине Юрьевне заходить не стала и сразу поднялась на чердак. Уверенно направилась в самый дальний угол, отодвинула в сторону фанерный ящик и принялась копаться в ворохе пыльного тряпья. Не буду врать, что чувствовала себя в тот момент спокойно и уверенно. Руки у меня прямо-таки ходуном ходили от волнения, но «Христос в терновом венце» оказался на месте. Целый и невредимый, он терпеливо дожидался меня там, где я его вчера оставила, перед тем как выйти на улицу.

Увидев меня с картиной в руках, Голубкин не удивился.

— Та самая? — только и спросил он.

Я ответила молчаливым кивком и, открыв багажник, принялась осторожно устраивать бесценное полотно в специальный контейнер.

— Все-таки ты их обыграла, — удовлетворенно хмыкнул за моей спиной Голубкин.

Захлопнув крышку контейнера, я развернулась к нему лицом и ответила без тени шутки:

— С твоей помощью. Если бы не ты, все могло бы закончиться грустно. Я твоя должница. Проси что хочешь. Все сделаю.

Здоровая бровь на лице Голубкина многозначительно поползла вверх, а в глазах заплескались игривые чертенята. Испугавшись, что мое опрометчивое обещание может наложить на меня непосильное обязательство, я торопливо выпалила:

— Но замуж за тебя не пойду. И не проси.

— Не буду, — легко согласился он, а у меня отчего-то вдруг екнуло сердце.

Голубкин же как ни в чем не бывало продолжал:

— После нашего последнего разговора… когда ты мне в очередной раз отказала… я понял, что ты абсолютно права. Все верно ты тогда говорила. Мы с тобой не пара и, если даже поженимся, долго не уживемся. Ты умная и знаешь меня лучше, чем я сам себя. Мне и правда нужна тихая, нежная, покладистая девушка, способная терпеливо сносить мои выкрутасы.

— Отлично! Ты все понял, и теперь дело за малым — найти себе подругу, обладающую всеми этими бесценными качествами, — через силу улыбнулась я.

Голубкин, поглощенный мечтами о будущей избраннице, ничего не заметил.

— А я уже нашел, — объявил он и ухмыльнулся.

Вид у него при этом был такой самодовольный, что мне моментально захотелось вцепиться всеми десятью ногтями в его наглую физиономию и довершить то, что не успели сделать кулаки ночной троицы.

— Чудесно, — выдавила я из себя. — Надеюсь, ты ее сможешь полюбить.

— Я уже люблю. Иначе зачем бы я на ней женился?

Сердце екнуло и сжалось в груди. Вот уж не думала, что будет так больно.

Я гнала машину по пустынной трассе и плакала. Слезы ручьем катились из глаз, а я даже понять не могла, с чего это так меня развело. Ну не из-за женитьбы же Голубкина! Глупость какая! У меня была возможность выйти за него замуж. Я уж и не помню, сколько раз он делал мне предложение. Если б хотела, давно бы стала его женой! Только я никогда этого не хотела! Каждый раз, когда он заводил об этом разговор, я категорически отказывалась. Какая семья, если каждое наше свидание заканчивалось ссорой? Вот и сегодня наша встреча завершилась тем, что я села в машину, хлопнула дверцей и укатила в Москву. Нет, Алексей и его избранница были здесь ни при чем… А что тогда? В чем причина моего ужасного настроения? В конце концов, все сложилось прекрасно! Я хотела найти картину? Так я ее нашла! Получила драгоценное полотно не только без труда, но и с благословения владелицы… Хозяйка собственными руками вручила мне его и даже до порога проводила… Мне показалось, что я снова слышу ее голос: «Да поможет вам Господь в тех испытаниях, что теперь выпадут на вашу долю».

Может, все дело именно в этом? Как не гнала я от себя тревожные предчувствия, но слова старухи надежно застряли у меня в голове и неприятно бередили душу. Трезвая часть моего ума сопротивлялась наваждению, как могла, и не хотела принимать их всерьез, здраво объясняя все чрезмерной экзальтированностью владелицы картины. Зато другая половина, та, что отвечала за чувства и эмоции, паниковала и трусливо затаилась в ожидании неминуемой беды. В результате если раньше я была озабочена исключительно тем, чтобы раздобыть картину и получить причитающийся мне гонорар, то теперь вдруг задумалась.

Сообщение Голубкина о женитьбе прозвучало для меня как гром среди ясного неба, и я испугалась. Ни о чем и никогда я не была так уверена, как в его непоколебимой преданности. Мне казалось, он будет любить меня вечно. Вечно, верно и только меня. И неважно, что я его не любила. Он был тем дружеским плечом, на помощь которого всегда можно было рассчитывать. Каменной стеной, надежно прикрывающей и дающей ощущение безопасности. Теперь все! Нет больше плеча. И стены тоже больше нет! И это, похоже, только начало. Бог знает, какие еще потери и какие неприятности ждут меня впереди…

Сжав руль до ломоты в суставах, я невнятно выматерилась сквозь зубы. Все в этой истории с самого первого момента было не так, но из-за своей алчности я легкомысленно закрывала на это глаза. Я прекрасно помнила, как моя интуиция благоразумно шептала мне: «Не ввязывайся! Здесь что-то нечисто! Зачем тебе это? В деньгах ты не нуждаешься, можешь спокойно ждать, пока подвернется стоящее дельце, пропусти этот случай. Не рискуй!» Мне бы прислушаться к голосу собственного разума, но моя проклятая жадность взяла верх, и я влезла в это дело по самую макушку.

От обиды мне захотелось завыть в голос, что я и сделала, благо в машине находилась одна, и стесняться мне было некого. Истерика длилась недолго и принесла свои положительные результаты. Выплеснув эмоции, я успокоилась и смогла принять единственное правильное решение. Я должна избавиться от этой картины. Раз и навсегда.

Глава 24

Я стояла рядом с больничной койкой и с любопытством разглядывала Герасима. За те несколько дней, что мы не виделись, он здорово изменился. Ушла пугающая синюшная бледность, и даже лицо немного округлилось. Совсем чуть-чуть, едва заметно глазу, но сознавать это было приятно. В общем, выглядел Гера совсем неплохо, но особенно радовал тот факт, что после перемещения из реанимации в интенсивную терапию состояние моего друга характеризовалось как стабильное. Все врачи в один голос утверждали, что он медленно, но верно идет на поправку.

— Где пропадала столько дней?

Улыбался Герасим пока еще робко, будто не веря, что имеет на это право, но все же он улыбался, и это было здорово.

— По делам ездила. Есть тут маленький городишко на юге Тульской области, туда и моталась.

— Удачно?

Простенький вопрос, а настроение разом испортилось. Пришло время приступить к тому, ради чего я сюда явилась.

— Об этом я и хочу с тобой поговорить, — пробормотала я, отводя глаза в сторону.

— У тебя неприятности? — Герасим беспокойно дернулся и сделал попытку привстать.