Книга Завтра утром - Лайза Джексон

Город был тих, улицы почти пустынны; светилось лишь несколько окон в больших старых домах. В машине Рид хранил молчание, и Никки слышала только рев двигателя, визг шин и шум полицейской волны, которая иногда взрывалась краткими диалогами. Собачка Симоны положила передние лапы на оконную раму и прижала нос к запотевшему стеклу. Она не тявкала и не скулила. Никки старалась не думать о Симоне, не представлять себе ужасы, через которые подруга, может быть, сейчас проходит.

Наконец тишина, нависшая над ними, стала совсем нестерпима.

— Господи, где же она?

— Не казнись и не думай об этом, — сказал Рид, лавируя по переулкам. Из тени выпрыгнул испуганный кот и юркнул между железными прутьями решетки. — Ты не виновата.

— Я должна была быть с ней.

— Ты не могла. Даже не знала, что должна. Твой телефон украли — забыла?

— Но я была неосторожна.

— Неважно. — Он миновал последний поворот, въехал на стоянку и занял пустое место рядом с «субару» Никки. — Он бы все равно придумал, как до нее добраться. Твой телефон оказался под рукой, но если бы у него не получилось с этим, он нашел бы что-нибудь другое. У этого маньяка есть план. — Рид выключил зажигание, и двигатель затих.

— Я все равно чувствую ответственность, — призналась она, потянувшись к ручке. Запотевшие окна отгораживали их от внешнего мира.

— И я.

— Не ты же ее лучший друг. — Она погладила Микадо, и тот завилял обрубком хвоста.

— Просто я коп. Хочу поймать этого подонка. Это моя работа. И я ее не сделал.

— Как сказал один мудрец, «не казнись и не думай об этом». — Она с трудом улыбнулась одними губами, возвращая ему его же слова.

— Не такой уж мудрец, но я все равно попробую воспользоваться его советом.

— Ты поймаешь Шевалье.

Он кивнул, потер шею и нахмурился на темноту за лобовым стеклом.

— Да, далеко он не уйдет. — В его голосе появилась нотка сомнения, какой Никки раньше не слышала. — Но…

— Но что? — спросила она и увидела, как на его лице застыл страх, а в глазах, которые блеснули в свете приблизившихся фар, читалось замешательство. — Что-то тебя беспокоит, так?

— Да, меня тут многое беспокоит.

— Давай, Рид, выскажись. И не надо опять предупреждать, что разговор «не для печати». — Словно подчеркивая ее слова, Микадо заворчал и затявкал, от его дыхания стекло с пассажирской стороны запотело еще больше. Рид не ответил. — Ну давай. В чем дело? Тебя что-то гложет.

— О черт. — Рид так сжал пальцами руль, что побелели костяшки. — Здесь что-то не стыкуется. Я до чертиков хочу, чтобы убийцей оказался Шевалье. Я хочу прижать его к стенке и уверен, что Шевалье связан с этими убийствами. Все крутится вокруг него, и присяжные, которые его осудили, но, помнится, Лирой Шевалье был грубым бестолковым мерзавцем. Гнусным. Злобным. Мрачным. Такой человек способен замучить детей собственной подружки. Истерзать их. Но я не могу представить, как он пишет стишки — детские на самом деле стишки — и дразнит нас этой игрой, если тебе угодно это так называть. Он совершенно безмозглый. И хотя у него было двенадцать лет, чтобы развить компьютерные навыки, я думаю, что у него нет ни ума, ни средств, ни желания сражаться с нами. Он вышел. Получил свободу. Так зачем все бросать коту под хвост? Черт, что-то не сходится. Только вот не знаю, что именно.

— Не понимаю, — сказала Никки, взъерошив Микадо шерсть. Но внутри заледенела. Если Рид прав… это еще хуже. Она очень хотела верить, что за убийствами стоит Лирой Шевалье. Ей нужно было знать лицо и имя той чокнутой твари, которая разгуливает по улицам Саванны.

— Как я уже сказал, Шевалье был — а может, и остается — жестоким животным. Больной, сумасшедший, лишенный всякой культуры. Что меня в том деле удивляло — как вообще с ним связалась Кэрол Лежиттель, образованная женщина.

— Так бывает сплошь и рядом. Вспомни о женщинах-адвокатах, которые путаются со своими клиентами. Насильники, убийцы — неважно. Их просто засасывает.

— Все равно глупо.

— Не буду спорить, но, насколько я помню, Кэрол Лежиттель тогда потеряла работу, не получала от мужа алиментов, и у нее было трое детей-подростков. Она была кругом в долгах, и ей грозило банкротство, когда она встретила Шевалье. Он был дальнобойщиком, неплохо зарабатывал. По-моему, у нее просто не было выхода.

— Но могла же она найти кого-нибудь более приличного.

— Может, ее как раз и привлекло, что он такой грубый и неотесанный. Кто знает?

— Да уж, черт возьми, кто знает? — пробормотал Рид.

— Может, никто уже и не узнает. Спокойной ночи, Рид. — Она открыла дверцу, и в салоне зажегся свет.

— Погоди. — Он схватил ее за руку. — Мне не нравится, что ты будешь одна ночью. — Он понизил голос, и от этого шепота по шее непривычно побежали мурашки. Сильные пальцы сжали руку.

— Ты ко мне пристаешь? — спросила она, чтобы разрядить обстановку.

— Я просто беспокоюсь.

— Все будет хорошо.

— Да? — По его лицу было видно, что он сомневается.

— Так ты хочешь зайти? — спросила она. — Или нет? Он помедлил. Взглянул на ее квартиру в башенке.

— Лучше не стоит.

Никки почувствовала разочарование, но выдавила кривую улыбку.

— Тогда не заходи.

— А тебе больше негде заночевать?

— Это мой дом. Я сменила замки. — Она улыбнулась одними губами. — А теперь у меня есть сторожевой пес — Микадо.

Рид фыркнул, посмотрев на собачонку:

— Да, классная защита, ничего не скажешь. Ты не можешь поехать к родителям?

— Рид, мне не тринадцать лет, — сказала она, вспомнив бессонную ночь в своей прежней постели, когда в голове крутились осколки родительских ссор. — И я не была присяжной на суде над Шевалье, так что я вряд ли намечена на роль жертвы. Сомневаюсь, что есть какая-то опасность.

Он сильнее сжал ее рукав, и лицо застыло от тревоги.

— Все в опасности, пока он на свободе. Может, поедешь к сестре?

Никки содрогнулась, представив крикливую, раздражительную Лили. И слова «я тебе говорила» та произносит отнюдь не задушевным тоном.

— Даже не упоминай. Лили в три раза неприятнее Гробокопателя. А мой брат Кайл чокнутый, и вдобавок у него аллергия на собачью шерсть. Никто из них не обрадуется, если я завалюсь к ним среди ночи. Кроме того, никто не сможет выгнать меня из моего дома. — Схватив сумочку, она высвободилась. — Даже Гробокопатель.

— Это не просто название статьи, Никки. Он хладнокровный убийца. Тип, которому нравится хоронить людей заживо. Да, ты сменила замки, ну и что? Однажды он уже влез к тебе. Мы думаем, что у него был ключ, но ведь он мог и взломать замок.