Книга Человеческий панк - Джон Кинг

— Он давал мне «Rockers Meet King Tubby In A Firehouse», — говорит Чарли Пэриш, появляясь на сцене. — На мой вкус, слишком медленно. Я люблю скорость. И чтобы ни о чём. Никаких, на хуй, слов, и не тормозить.

— Потом поймёшь, — говорит Крис, допивая пинту.

— Так что этот жирдяй встретился с рокерами в центре города, а потом они опять встретились у пожарников? — спрашивает Дэйв. — А почему они не пошли в паб, как все нормальные люди, а стали тусоваться с пожарной бригадой?

— Потому что они живут на Ямайке, — говорит Крис, и ржёт в своё пиво.

— Ты хочешь сказать, они там, на Ямайке, не бухают? А как же «Ред Страйп»[49]?

Ром? Что хорошо на флоте — могучий подогрев.

— А я и не говорю, что они не пьют, просто там всё делают по-другому, и они там микшируют музыку. Несоциальную.

Дэйв кивает. Пытается вспомнить, о чём он рассказывал.

— Наверно, он хотел погулять, — говорит Клем. — Посрать там или поссать. И не хотел гадить в комнате, пока хозяин пердолит хозяйку. У животных свои понятия. По большей части, они ведут себя гораздо приличнее, чем хозяева.

Дэйв смотрит на Клема. Смотрит на Криса. Смотрит на меня. Наконец смотрит на Микки Тодда, который протискивается мимо с улыбкой во всё лицо, с чарли в кармане. Дэйв смотрит, как тот исчезает в туалете, и знает, что пойдёт он прямо в кабинку. О чём-то размышляет, медленно качает головой. Делает новую попытку.

— Итак, — продолжает Дэйв, — Альфонсо занимается Лиззи, а собака всё лает и лает, и она говорит, кто-то пытается к нам вломиться, так возбуждается, что он думает, его перец защемило. Ну, вы знаете, какая она.

— В смысле? — спрашивает Клем, слизывая пену с губы. — По мне Лиззи очень даже ничего.

— Ага. Милая девочка. Только нервная. Как натянутая струна. Ладно, собака лает, Лиззи орёт, и Альфонсо достаёт из неё и хуячит вниз по лестнице, посмотреть, что там случилось. Идёт через весь дом в кухню и слышит голоса снаружи. Выглядывает в окно, там два шпенделя пытаются вскрыть замок на гараже.

Людям не нравится, когда крадут их собственность. Особенно, когда она стоила им многих часов тяжёлой работы.

Альфонсо сам делал колонки и потратил кучу времени, чтобы правильно подобрать баланс.

— И что случилось? — спрашивает Клем.

— Он пошёл на кухню, схватил мясницкий нож и выбежал из дома. Как только они его увидели, сразу убежали, роняя кал. Это были дети, и они явно не ожидали увидеть двухметрового негра с тесаком и стоячим хуем. Прямо как в кошмаре, наверняка уже решили, что сейчас их нарежут на полосы. Они свалили, а Альфонсо остался стоять посреди дороги сверкать яйцами, когда из-за угла вылетела машина. И вот он стоит в свете фар, как рождественская ёлочка. А тачка взвизгнула тормозами, сделала U-образный поворот и усвистела в другую сторону.

Микки Тодд возвращается из сортира, лыбится, болтает со знакомыми, довольный, как кот, как будто он из королевской семьи, пожимает руки, жрёт сэндвич с огурцом вместо коки, думает, он в летнем саду, тусуется с лордами, а не в пабе, набитом стрёмными чуваками.

— А откуда ты всё это узнал? — через некоторое время спрашивает Крис. — Тебе Альфонсо рассказал?

— Он — нет. Я услышал этот прикол от цыпочки Шарон, она подруга Лиззи.

А я-то думал, Дэйв был в комнате, прятался под кроватью, сидел в углу и дрочил собаке. Крис тоже так же думает.

— Во ты жопа.

Дэйв смеётся, сегодня он расслаблен, отдыхает от чарли. Ему сняли швы с руки, и он показывает мне шрам. Сначала не хотел, но теперь он выпил, достаёт руку из кармана и показывает. Из-за того, что он так бездарно попал, он теперь сидит и слушает меня. Ему надо быть осторожнее. Шрам перечеркнул его линию жизни, и я говорю, ему надо держаться подальше от гадалок.

— Рука, пипец, болит, — говорит он. — Перерезали кучу нервов. Доктор сказал, потерпи, пройдёт. Я фигею, как меня порезали. Микки отправил бригаду разбираться в Рединг. Я говорил ему, забей, я сам виноват, сам и разберусь, но ты же его знаешь. Сказал, что защищает свою репутацию.

Я говорю, что отец мне рассказывал про Майора, как он посмотрел, а там слизняки разложены по столу и Майор нарезает их для компостной кучи. Прямо вижу, как слизь вытекает из их прыщавых тел, усики дёргаются от боли.

— Я всегда говорил, что он псих. А вы не верили. Слизни были мертвы. Надо различать. Это простая плоть.

Люди сильно напрягаются на расчленёнку, сильнее, чем просто на смерть. Мы все такие. Ты думаешь, тот, кто режет трупы, должен быть психом, на самом же деле это неважно.

— Ты прав, наверно, разницы никакой нет, но всё равно противно. Как-то это всё ненормально. Надо быть немножко тронутым, чтобы рубить трупы.

Мы молчим, размышляем о психах, которые приходят ночью и творят ужасы, исчезают прежде, чем восходит солнце, это очень похоже на бунт, когда Старый Билл обвинял чужаков. Это самый простой способ, свалить вину на невидимого врага, тогда не надо разбираться у себя дома.

Дэйв кивает, смотрит в пустой стакан и идёт к стойке, когда подходит его очередь, делает заказ, наверно, с Люком я всё сделал правильно, пустил его к себе пожить, показал ему город. Он пробыл тут немало. А сказать можно далеко не всё. И я сказал слишком много, когда напился, надо было держать рот на замке, не трепаться об Уэллсе, и тогда, пока я спал, он не отыскал бы его адрес в телефонной книге, не вызвал бы Дельта Карз и не поехал бы к тому домой. Он постучал в дверь Уэллса и разбудил его. Люк был под градусом и хотел поговорить, но разговаривать-то им было не о чем. Уэллс рассмеялся пацану в лицо. Дал ему в челюсть и попинал ногами. Сказал, да, он бросал каких-то панков в канал, и хули? Слышал, он повесился, и правильно сделал. Разозлился и отметелил парня. Избил в говно.

— Что будешь, лагер или «Гиннес»?

Каким человеком надо быть, чтобы так говорить о мёртвом? Каждый должен время от времени смирять свою гордыню. Учиться на своих ошибках.

— Ау, ты меня слышишь? Что с тобой? Что будешь, лагер или «Гиннес»?

«Гиннес», конечно, лучше.

— Эй, улыбнись уже.

В паб заходят Клэрет и его ребята. Их тут не любят, говорят, Слау надо переименовать в Паки Таун и объявить Калькутту городом-братом. Они все из окрестных городов и деревень. Клэрет умело машет ножом, он из нового поколения футбольных хулиганов, которые больше любят ездить махаться в Лондон, чем смотреть игры. Даже Микки Тодд обращается с ним осторожно, машет ему подойти.

— Тодд как раз Клэрета посылал разбираться с теми парнями, которые меня порезали, — говорит Дэйв. — Меня он не пустил. Говорит, я им буду только мешать, мол, принимаю много чарли. Ничего, я ещё повоюю.

Надеюсь. Это богатым не страшно подсесть, но если у тебя нет денег ни удовлетворять свою привычку, ни лечь в клинику, чтобы профессионалы помогли тебе, как всяким звёздам музыки и спорта, у тебя не остаётся ни одного шанса.