Книга Законы войны - Владимир Мельник

Шаг — глубокий вдох, резкий выдох — шаг. Дышать только носом, иначе быстро выбьешься из ритма и не добежишь задуманное расстояние. Сегодня постановка первой боевой задачи в качестве диверсанта. К девяти назначено у Магашова совещание. Хрен его знает, что будет дальше. Вскрытие, как говорится, покажет! Темп сегодня взял неспешный. А зачем особо напрягаться? Надо поберечь силы и запасы выносливости для «выхода». Несколько раз себя подлавливал, что люблю смотреть как мелькают в беге ступни в кроссовках. «Тук?» — спрашивает левая. «Тук!» — утвердительно и почти приказом откликается правая — опорно-толкательная. Да уж, было время, когда и надежды не было, что когда-то сможешь снова любоваться своим собственным бегом. А вот, нА тебе — смог встать на ноги, вернуться в строй. Белые «адидасовские» кроссы мелькали в глазах и помогали перемещать мое тело в пространстве. Внезапно всплыла картинка: мельтешение кирзовых солдатских сапог, морозное дыхание павлоградской зимы, крики ротных сержантов. Упал на плотно утоптаный снег плаца — «Упор лежа принять!» — звучит над нами. Обжигающий ладони холод. «Делай раз!» — все опустились вниз, разгоряченное дыхание топит снежную корку. «Делай полтора!» — держишься на полуразогнутых трясущихся от напряжения руках и ждешь следующей команды. «Делай два!» — прозвучало после минуты, показавшейся часом, и теперь можно полностью опереться на дрожащие прямые верхние конечности. По другому их не назовешь — ты их только чувствуешь. Кто-то не выдерживал и падал лицом в снег, а все остальные ждали в положении «полтора», если не повезет, пока сержанты пинками подымут упавших. «Встать! Бегом марш!» воспринимается как избавление.

Федюнинские высоты под Севастополем. Жара! Снова ноги бегут в раздолбанных по горам кроссовках неизвестной фирмы. В нагруднике последний «рожок» и РГО — на десять минут боя максимум, а потом снимай штаны, разворачивайся и «стреляй» задницей. Еще около полукилометра до спасительной «зеленки», где можно спрятаться и передохнуть. За высоткой позади нас послышался гул вертолета. Только бы доскакать эти пятьсот метров! Нас осталось всего шестеро. Краснов, пулеметчик, залег за валун, прикрывая с тыла отход. В десяти метрах от меня по камням «заплясали» рикошетами пули неприцельной очереди. Лупят, суки, с высотки 266,20! Все моментально залегли. На склоне небольшой горы в тылу направления нашего движения появились фигуры в камуфляжах. Отрывисто, короткими очередями, начал бить ПК Краснова. Преследователи залегли и начали вести шквальный неприцельный огонь. Вот ведь уроды! И головы не высунешь! Радиостанция была разбита еще три дня назад — так что о вызове огня или подмоги можно уже и не думать. Раздался противный визг и разрыв. Потом еще и еще. Ну теперь точно — «тапки»! Минометами бьют! Неожиданно появилась двойка наших «крокодилов», отбрасывающих «звездочки» противоракетной защиты. Надо обозначить себя, иначе свои же накроют. Взлетели две красные ракеты направленные в сторону пендосовских горных стрелков. «Вертушки» зашли на «карусель» отнурсили склон — минометный шквал прекратился также внезапно, как и начался. Все как один вскочили и под тяжестью поклажи, хрипя от напряжения побежали к «зеленке». Слава Богу никого не зацепило. И снова: Шаг! Еще шаг! Прыжок! Прыжок! Шаг! Ну, вот и все — добежали! А теперь, сволочи, вы хрен нас найдете!

Севастополь. Казачка. Бух! Близкий разрыв заставил пригнуться. Вжих! Пролетел осколок и впился в стену из ракушечника за спиной. Короткие перебежки между развалинами домов дачного поселка. Упал за остатки забора и осторожно выглянул. Турецкие десантники охватывали поселок по флангам. Вот суки! Окружают! Рядом тяжело упал радист рядовой Иванов. Постепенно ко мне подтягивались остатки роты. На юго-западе чернел сосновый бор — там можно было б временно укрыться. Но для этого надо было преодолеть пару сотен метров открытого пространства. Если прорываться нахрапом — можно всех людей реально положить. До наступления темноты осталось около часа. Надо продержаться! И снова мельтешащие ноги в кроссовках. «Хр-р!» — отзывалась грудь. Неглядя, дал пару коротких очередей, после того как раздались крики на турецком языке. Ушли!

Ну, вот, пробежался, поразмялся, теперь в душ, завтракать и на совещание к шефу. Вода благодатно смывала излишнюю разгоряченность тела, одновременно заполняя его неуловимой положительной энергетикой. Вообще, «аш два о» оказывает благотворное влияние. Вся жизнь оттуда вышла. От удовольствия аж глаза зажмурились. Прислушался к ощущениям тела и невольно высплыла картинка. Мыс Фиолент, июль 2005-го. Наши войска покинули Севастополь. Весь день прятались в небольшой пещерке изнывая от духоты и жажды. Есть как-то не хотелось, да и нечего было, а вот пить — до умопомрачения. Уже второй раненый за день скончался. Вылезать из своего убежища было подобно самоубийству. Только бы дождаться темноты! Тогда можно будет хоть к морю спуститься. Ветер с берега приносил тошнотворный запах мертвичины, который исходил от прибитых к берегу волнами трупов. Наступили спасительные сумерки. Краснов с пулеметом поднялся метров на двадцать выше, чтобы прикрыть сверху гребень обрыва и склон. Еще трое расположились по флангам, чтобы следить за появлением нежданных гостей снизу. Я одел нагрудник с оставшимися тремя спаренными магазинами и двумя Ф-1, взял автомат, пошел первым с двумя солдатами и Петраковым вниз, к морю. Пока спустились уже совсем стемнело, взошла луна и было относительно светло. Небольшие волны покачивали мертвые тела в нашей военной форме, которые во множестве плавали здесь. Бойцы груженые флягами, котелками, стараясь не шуметь молча сидели и поглядывали по сторонам.

— Ну что, мужики, здесь вода стопудово травленная трупным ядом. Короче, пить нельзя. — обратился я к остальным. — Кто поплывет подальше?

— Что-то страшновато, товарищ лейтенант. Тут «жмурики» плавают и темно. — ответил рядовой Ласкин, как-будто от озноба передернув плечами.

— Ладно, я сам поплыву, раз вы такие трусы. — сплюнул несуществующую слюну и начал раздеваться. — А остальным тогда занять оборону и не спать!

Раздевшись догола начал осторожно забираться в воду по скользким камням, обходя трупы. Тогда было такое же ощущение благодати и прохлады. Как будто море забрало всю мою усталость, всю негативную энергию скопившуюся за последнее время.

Пару дней спустя. Опять волны, трупы, только сияет жгучее крымское солнце. Плыву и посылаю неприцельно последние патроны в магазине. Тупой удар в спину.

Я невольно вздрогнул, потряс головой, чтобы разогнать тяжелые воспоминания. Невольно почувствовал жажду. Упругие струи воды комнатной температуры щекотали и наполняли живительной влагой мой рот. Не глотая, выталкивал заполнившую влагу наружу. Постепенно ощущение «сушняка» во рту прошло. Быстро побрился, почистил зубы, вытерся и вышел из душевой.

— Ну, что, товарищи офицеры! — начал совещание Магашов. — Вот и пришла пора вашего первого боевого выхода. С чем вас и поздравляю. А задача будет легкая, как прогулка в детском саду…

Подполковник рассказал суть дела: нас на катерах перебросят через Азовское море в район Керчи, потом пробираемся к Симферополю, где должны уничтожить все самолеты «Авакс», что базируются в местном аэропорту, можно еще пару террактов совершить в зависимости от обстановки. Самое смешное, что преодолевать Азовскую лужу нам будут помогать бывшие браконьеры, которые знают все лазейки побережья. Общий смысл операции был понятен, а теперь надо заняться детальной проработкой, иначе — провал. А это уже не просто выгонят из «Двины», а скорее всего замочат и фамилии не спросят.