Книга Валентина - Ферн Майклз

– Ты говоришь так, словно разрыв в ваших отношениях произошел совсем недавно! А я знаю от Рамифа, что изгнал он тебя много лет назад. Но я проявлю к тебе милосердие и позволю остаться во дворце на два полных дня. Ты можешь вымыться с дороги и поесть. Если понадобится лошадь или верблюд для того, чтобы пуститься в дорогу, ты их получишь, но больше тебе здесь ничего не перепадет. Стражники покажут твои покои и проследят, чтобы ты не бродил по дворцу ночью. Эмир желает тебе хорошей дороги и еще раз прощается с тобой, – Валентина встала, чтобы показать: разговор окончен.

– Ты лжешь! – прошипел Хомед. – Я не верю ни единому твоему слову! Думаю, это ты убила моего отца, войдя в сговор вот с этими людьми, – он указал пальцем на Мохаба, Ахмара и Розалан. – Отец никогда не позволил бы женщине возыметь такую власть, какой, похоже, обладаешь ты. Женщины глупы и годятся разве что только для одного дела!

Валентина рассвирепела, но промолчала.

– Мне потребуется женщина из гарема для моих нужд, – глумливо потребовал сын Рамифа. – В войско я не вернусь до весны, но прежде чем уехать, узнаю правду! Пришли мне Дагни. Она была моей любимицей, когда этот дворец еще был моим домом, а не твоим.

– Розалан, проследи, чтобы Дагни ему услужила!

Хомед стряхнул с плеча руку Ахмара и вышел из комнаты величественной походкой. Прежде чем удалиться, он пристально глянул на Валентину с выражением неприкрытого презрения на смуглом лице, и девушка почувствовала укол совести.

Хомед был бесчестным и ничтожным человеком, и Рамиф ненавидел своего сына настолько глубоко, что опасался и после своей смерти допустить его к трону. Однако, возможна была лишь отсрочка, и покойный эмир знал, что не в его силах навсегда отлучить Хомеда от власти. Он просил лишь дождаться того времени, когда Саладин заключит перемирие и сможет проследить за справедливостью правления в Напуре. Какое же право имела она вмешиваться в естественный ход вещей, несмотря на клятву, данную умиравшему старику?

– Ты не можешь выгнать его силой из дворца, – пожаловался Мохаб. – Угрожай-не угрожай, толку никакого! Не встретившись лицом к лицу с отцом, он не уедет. Что будем делать? – хныкал старик.

– Прежде всего я хочу попросить тебя, чтобы ты больше не ходил к багрянику. Дай мне слово, что не будешь посещать могилу Рамифа, пока это не станет снова безопасным.

Мохаб отлично понял, что она имела в виду. На мгновение Валентине показалось, что он заупрямится, не желая лишаться возможности проводить дни, беседуя с покойным другом. Но в конце концов старик ворчливо согласился и вышел из комнаты, пробормотав что-то себе под нос насчет своей ненависти к Хомеду, не заботясь при этом, слушает ли его кто-нибудь.

Валентина рухнула на стол, вытирая пот со лба: Дагни! Как же, во имя всего святого, умудрилась она позабыть о Дагни? Кто сейчас наблюдает за этой сообщницей Хомеда, если Ахмар и Розалан здесь, в ее покоях? Нельзя успокаиваться, пока эта хитрая и коварная сука не заперта в гареме самым надежным образом!

Пошарив в украшенном драгоценными камнями резном сундучке, Валентина покинула комнату с большим и тяжелым ключом в руке – от гарема. Оказавшись на женской половине, она созвала всех женщин.

– Где Дагни? – спросила Валентина с угрожающими нотками в голосе.

Ответа не последовало.

– Если никто не откроет сейчас рот и не скажет мне, что я прошу, то многие из вас станут шлюхами войска Саладина! Решайте сами!

Одна из женщин – на которую обратила внимание Валентина, впервые появившись во дворце, потому что тогда та была обрита – робко подошла и прошептала:

– Дагни отправилась повидаться с только что прибывшим другом.

Настороженные взгляды остальных женщин подсказали вопрошавшей, что весть о прибытии Хомеда уже распространилась по дворцу. Валентина круто повернулась и вышла из гарема. Мохаб прав! Неприятности только начались! Страхи девушки множились. Ей, видимо, потребуется весь ум и сообразительность, чтобы одержать победу!

* * *

Хомед вышел из ванны, так умастив благовониями свое худое и жилистое тело, что стало трудно дышать. Ахмар выскользнул из комнаты, чтобы вдохнуть свежего воздуха, не спуская при этом глаз с двери. Он улыбнулся: Хомед сколько угодно мог принимать ванну и выливать на себя целыми флаконами благовония – и выглядеть так, будто его окунули в жир! Ахмар подумал о своей собственной мощи и крепком телосложении и усмехнулся при воспоминании о тщедушном мужчине, который только что вылез из ванны. У диких цыплят и то на костях больше мяса, чем у Хомеда! Ахмар приосанился и встал у двери на страже.

Прошло несколько часов, как вдруг он услышал дикие вопли, доносившиеся из-под балкона. Ахмар нахмурился, не зная, следует ли ему поинтересоваться, в чем дело. С каждой минутой возня под балконом становилась все более ожесточенной.

Не сводя глаз с двери комнаты Хомеда, Ахмар медленно попятился к широкому балкону и открыл решетчатые дверцы, чтобы заглянуть вниз. Он не сумел сдержать смех: Розалан оседлала лежащую навзничь Дагни. Одной рукой бедуинка держала ее за горло, а другой ухватила за выкрашенные хной волосы. Визжащая правительница гарема звала на помощь и осыпала «наездницу» проклятиями.

– Что ты делаешь с этой кобылицей? – попробовал Ахмар перекричать визг и вой жертвы.

– Дагни позволено пойти к Хомеду, и я хочу убедиться, что она приняла достойный вид! Покончив с нею здесь, я оттащу ее на конюшню, и тогда будет как раз то, что нужно для такого мужчины, как Хомед! – Розалан ткнула Дагни кулаком в живот.

– Сука! – хрипло заорала «кобылица». – Я тебя убью!

Розалан рассмеялась.

– Если я не убью тебя прежде!

Оба стражника с противоположного конца коридора тоже подошли к балкону, чтобы взглянуть на происходящее. Ахмар объяснил, в чем дело, и отослал их стеречь дверь комнаты Хомеда, затем перегнулся через перила и с гордостью стал наблюдать, как ловко Розалан скачет на «кобылице».

– Не могу сказать, что одобряю тебя, но тот, кто ждет Дагни… – Ахмар, рассмеявшись, не сумел закончить.

Розалан подняла голову, ожидая окончания фразы.

– Ощипанный цыпленок выглядит и пахнет, как… – слов ему не хватало. – Да что там говорить! – Ахмар махнул рукой. – Он принял ванну!

– Ну, тогда этой сучке ванна тоже не помешает! – Розалан весело скакала, подминая Дагни. – Интересно посмотреть, как она выглядит под всей этой пудрой!

Бедуинка еще раз как следует дернула «кобылицу» за крашеную «гриву» и подняла свою жертву на ноги.

– Можешь сказать тому петушку, чтобы уже готовился к встрече!

ГЛАВА 20

Валентина ехала к священной горе – к Менгису. Только в Аламуте, казалось ей, сможет она обрести покой и освободиться от гнетущего напряжения, давившего на нее во дворце.