Книга Святой Грааль - Андрей Ветер

Нашествие. Апрель 475 года

Всё новые корабли приплывали к берегам Альбиона. Всё новые отряды германцев высаживались на берег, бряцая оружием. Мелкие стычки саксов с бриттами постепенно переросли в затяжную войну, которая то разгоралась, то затухала, но уже не прекращалась ни на день. Несмотря на ожесточённое сопротивление бриттов, саксы не желали покидать Британию. Они возвели свои города, насадили свои законы и быстро свыклись с мыслью, что Туманный Альбион предназначен только для них. Вместе с саксами шли орды наёмников из северной Европы. К регулярным войскам присоединялись разбойники, движимые только жаждой наживы и не знающие пощады. Вожди некоторых кельтских кланов, не желавшие мириться с популярностью Артура в народе, переметнулись на сторону германцев; перебежчики отыскивали тысячи причин, чтобы оправдаться перед местным населением, но в глазах простолюдинов предательство оставалось предательством. В деревнях и городах бурно обсуждали каждого нового перебежчика, подсчитывали, сколько гвардов он увёл к германцам и как всё это скажется на общем положении. Приближение захватчиков заставляло людей сниматься с насиженных мест и уходить к Артуру. Слава Круглого Стола вознесла Человека-Медведя на небывалые высоты, в него верили как в божество, на него возлагались огромные надежды. Под знамёна Круглого Стола становились все, кто мог держаться в седле, даже старики готовились вступить в бой с презираемым врагом. Воины каждого клана перед тем, как отправиться в поход, клялись не возвращаться домой, если их отряд не прорвётся хотя бы дважды через неприятельские ряды. Но Артур требовал другого.

— Не подвиги нужны нам, но разгром врага! — выступал он перед собравшимися воинами. — Не личная отвага ради похвальбы перед сородичами, но война за свободу Британии! Что будет с нашими жёнами и детьми, если мы, красуясь друг перед другом своей удалью, сложим головы на поле брани? Наши дети превратятся в рабов! И пусть о нас будут слагаться хвалебные гимны, это не вернёт свободу нашим детям! Пришло время изменить тактику, пришло время разработать стратегию. Если всё останется по-прежнему, то саксы отнимут у нас победу. Им нужна наша смерть. И многие бритты, как я вижу, потакают желаю врага — отправляются в бой не драться, похваляться своей храбростью. Они выезжают голыми, с одним клинком в руке, подставляя грудь вражеским стрелам… Не храбрость это сегодня, а глупость! Помните, что вы, погибая, оставляете беззащитными ваших детей! Сюда, в Британию, хлынули все, кого германцы подмяли под себя. Их гораздо больше, чем нас, а потому лоб в лоб мы их уже не можем одолеть. После ухода отсюда римлян наша земля сошла с ума: каждый вождь возомнил себя верховным правителем, каждый воин возомнил себя вождём. Жадность и глупость разорвали нашу страну на куски, которые мы до сих пор не можем сшить в одно крепкое полотно. Но теперь поздно сетовать. Мы имеем то, что имеем. У нас есть два пути: собраться веем вместе и дать решительный отпор чужеземцам или же погибнуть… Но помните, что вместе с нами сгинет Британия кельтов. От нас не останется ничего, разве только легенды, да и те будут лживы… Вы этого хотите?

Толпа загудела.

— Веди нас за собой, Артур! Скажи, что нам делать, Человек-Медведь!

И Артур говорил снова и снова. Казалось, его понимали, но когда доходило до военных действий, он видел, как наиболее горячие юноши, раскрасив лицо в священный синий цвет и сбросив доспехи, мчались вперёд, выкрикивая оскорбления в адрес врагов. Они горели желанием проявить свою доблесть, они жаждали доказать всему миру, что смерть не страшна им… И они погибали первыми. Вожди не могли совладать с молодыми воинами, которые стремились в первую очередь покрасоваться с трофеями в руках перед своими возлюбленными, а потому забывали о дисциплине и нередко рушили разработанные командирами планы.

— Если вы не в силах справиться с буйными головами, — угрюмо заговорил на очередном совете Артур, обращаясь к военачальникам, — тогда рубите эти головы. Только беспощадными мерами мы сможем навести порядок.

— Государь, — не менее угрюмо ответил длинноволосый Флезаур, сидевший напротив Артура, — такая мера не принесёт тебе популярности.

В народе Флезаура называли «правой рукой» Человека-Медведя. Получив своё имя за опустошительные набеги на врага[38], он пользовался славой и самого надёжного соратника из всего окружения Артура. Ему, и только ему, верховный вледиг доверял безоглядно. Даже Эктор Непобедимый, умевший выполнить даже невыполнимое, не пользовался таким доверием. Артур давно заметил в Экторе нечто, что делало его похожим на Мерддина и прочих друидов, а Флезаур был прост, предсказуем, предан Круглому Столу; Флезаур был надёжен.

— А кто говорит о популярности? Речь идёт о жизни и смерти, — ответил Артур. — О жизни и смерти нашей страны! Мне популярность не нужна. Я согласился принять корону вледига, поддавшись уговорам народа. Если не выполняются мои приказы, то чего стоит моё слово?

— Мы не германцы, государь, — возразил Флезуар, — мы вольные люди. Как могу я рубить голову глупому мальчишке за то, что он просто хочет быть первым в бою? У него есть право проявить себя.

— Из-за десятка таких неугомонных мальчишек мы потеряли несколько сотен прекрасных бойцов. Вспомните сражение у Бычьего Брода. Мы продумали всё до мельчайших деталей, заманили передовой отряд саксов в ловушку, но в последний момент какой-то сопляк, возомнивший себя героем, ринулся вперёд, вопя, что он отомстит за своего отца… Мало того, что он сам погиб без всякой пользы для дела, он и наши отряды обнаружил, не дав саксам подойти достаточно близко!.. Если такое повторится, я буду рубить головы не только виновникам, но и командирам. Больше предупреждать не стану.

За круглым столом вождей нависла тягостная тишина.

— Государь, — с трудом заговорил Хыддун после продолжительного молчания, — чем же мы будем отличаться от саксов, если обратим оружие против своих же?

— Хватит жалеть глупцов! Мы потеряем всё, если не избавимся от груза глупости! Вы не успеете опомниться, как наша страна исчезнет… Всё начинается с дисциплины и заканчивается дисциплиной. Порядок — вот моё знамя. Об этом я твердил всегда.

— Порядок и жестокость не есть одно и то же, — возразил Хыддун.

— Ответь мне, славный Худдун, — Артур подался вперёд всем телом, — что ты сделаешь с человеком, который убил твоего брата?

— Убью.

— А в результате выходки некоторых молокососов погибли чьи-то братья. Заслуживают ли прощения эти сосунки? Молчишь? А вот я не в силах молчать… Меч верховного правителя — не игрушка! Наши планы разваливаются из-за глупости безмозглых тварей, а не из-за прозорливости врага! Сейчас мы ещё держимся, но скоро начнём отступать! Подумайте хорошенько, нужна ли нам прежняя «вольная» война… Или пора взяться за ум? Если предпочитаете воевать по старинке, то я сложу с себя власть, ибо нет ничего хуже и смешнее, чем властитель, не способный справиться со своеволием вассалов.