Книга Мне не больно - Андрей Валентинов

– Жива, гадина!

Голос донесся откуда-то издалека, и тут же вернулась боль. Лу лежала на полу, рот был полон крови, ныли ребра, правая рука, казалось, одеревенела.

– Поднимите-ка!

Это был голос пятнистого. Ее поставили на ноги, кто-то несильно ударил девушку по лицу. Лу открыла глаза.

– Зырит, товарищ капитан! Не сдохла!

– Вижу, – отозвался пятнистый, – наручники! Секунда – и вокруг запястий защелкнулись стальные браслеты. Лу с трудом повела головой:

Стрешнев полулежал, облокотившись на подушку, его запястья были в наручниках. Похоже, художник потерял сознание. Все четверо «малиновых» были тут: трое стояли рядом, а лейтенант сидел, скорчившись, в сторонке, время от времени слегка подвывая, – как видно, удар не прошел даром.

– Машину вызвали? – поинтересовался капитан.

– Так точно! Майор Ковалев подъедет…

– Хорошо. Тут будет засада. А эту – увозите… Вавилов потянул девушку за плечо, но пятнистый остановил его.

– Слушай, Баулина, – в голосе «малинового» звенела ненависть, – ты ударила сотрудника НКВД! Можешь считать, что на «вышку» заработала, но учти, спокойно умереть тебе не дадим. Лейтенант тебе, гадине, каждый ноготок плоскогубцами выдерет! Корфа твоего все равно найдем и всех вас вместе живьем в топку сунем. Поняла?

Хотелось ответить, но сил не осталось. Вавилов потащил ее к выходу. «Пропуск, – мелькнуло в голове, – они найдут пропуск! А как же ребята?» Лестница, казалось, не имеет конца, каждый шаг давался с болью. Энкаведист торопил:

– Шагай, шпионочка! Зря ты лейтенанту врезала, плохо помрешь! Он из твоей шкуры абажур сделает!

Запястья ныли: наручники сжимали кость, не давая шевельнуться. Мысли исчезли. Сейчас ее бросят в машину и увезут куда-то в подвал. Как называются такие машины: «Черный грач»? Или «ворон»?

На улице сразу же стало холодно: берет и шарф остались наверху. Заныла изуродованная щека. Вавилов тащил девушку к автомобилю, в котором дремал шофер. «Малиновый» постучал по стеклу:

– Открывай! Шпионку повезем!

Шофер зевнул и с интересом поглядел на Лу:

– Во изукрасили! А девка ничего! Слышь, Вавилов, чего добру пропадать, отъедем в сторонку… Не все ж лейтенанту с такими баловаться!

» Малиновый», открыв дверцу, повернулся к шоферу, собираясь ответить, и тут совсем рядом что-то негромко хлопнуло – как будто открыли бутылку с шампанским…

– «Малиновый» открыл рот, захрипел и начал сползать на асфальт. На лице застыло удивление – последнее в его жизни. Шофер уже вытаскивал револьвер – но шампанское вновь хлопнуло, и он без звука ткнулся лицом в стекло…

– Люба, с вами все в порядке? Вопрос был задан по-французски. Девушка попыталась ответить, но слова застревали в горле.

Пришлось ухватиться скованными руками за дверцу, чтобы устоять на ногах.

– Да что с вами? – Знакомый голос спрашивал уже по-русски. Сильная рука подхватила девушку, в другой руке Володя «Синицын» держал пистолет с глушителем. Лу попыталась повернуться, и тут он увидел ее лицо.

– О Господи! Какие звери…

Он помог Лу опуститься на сиденье, быстрым движением выкинул труп шофера из машины и ткнул ногою тело Вавилова.

– Кажется, не промазал! Что им было надо? – Они… они искали какого-то Корфа, – выговорила Лу. – Вячеслав Константинович еще там.

Они вызвали вторую машину…

– Так…

Володя задумался.

– Идти можете, Люба?

– Руки… – Девушка кивнула на наручники.

– Ах да! Поднимите их вверх! Выше, пожалуйста… И не двигайтесь!

Хлопок, удар – и руки Лу вновь стали свободны, пуля разбила сталь.

– Надо вас отвести… Но… Володя нерешительно поглядел наверх. Девушка поняла.

– Дайте мне револьвер. Там их только трое…

– А вы стрелять умеете? – По загорелому лицу Синицына пробежала усмешка.

– Не волнуйтесь, не промахнусь. – Ответ был по-французски, и Володя покачал головой:

– Вы правы, провинциалка из вас получалась плохо. На чем вас раскрыли, на больнице?

– Да…

– Я тоже сначала проверил. Грешным делом, подозревал, особенно когда увидел ваш шприц… Значит, говорите, меня искали?

– Если вы Корф, – нашла в себе силы улыбнуться Лу.

– Владимир Михайлович, – последовал короткий вежливый поклон. – К вашим услугам, Люба…

– Бенкендорф, – Скрываться уже не имело смысла. «Синицын», он же Корф, подмигнул:

– С такой симпатией – и в Красной Столице? Ну что, Люба, пошли выручать Славку?

В руке Лу оказался револьвер. Оружие придало силы, девушка привычным движением провернула барабан и сунула наган в карман пальто. Корф с улыбкой следил за нею.

– Только, Володя, там есть один лейтенант…

– Не беспокойтесь, Люба, пленных брать не будем. Так что мы ему отстрелим первым делом?

Они говорили по-французски, и девушка машинально отметила четкое произношение, которое бывает только у тех, кто говорит на языке Расина с самого детства…

– Александр Леонтьевич, могу я вас побеспокоить?

– Сделайте одолжение, Иван Степанович… Чиф сидел в кресле, обложившись книгами и словарями. В руках он держал потрепанный французско-китайский разговорник, на коленях был пристроен большой географический атлас в черной тисненой обложке. Бен устроился неподалеку за столом, перед ним стояла пишущая машинка, на которой руководитель группы что-то печатал.

– Александр Леонтьевич, когда я смогу воспользоваться резервным каналом? Бен оторвался от машинки:

– Я уже имел честь сообщить вам, милостивый государь, что канал в полном вашем распоряжении…

Бен поморщился – фраза не понравилась ему самому. С «милостивым государем» вышел явный перебор. Молодой человек вздохнул:

– Сам настроишь, или мне?

– Лучше ты. – Чиф вскочил с кресла и положил на стол раскрытый атлас. Это примерно Здесь.

Бен присвистнул:

– До Тибета далековато, Джонни-бой! К тому же твой китайский… Чиф пожал плечами:

– На уровне «моя-твоя» разберусь… Главное, мне помогут. Отец уже послал радиограмму…

Руководитель группы повертел в руках атлас и вновь опустил его на стол:

– Ладно. Вечерком займусь. Ох уж мне эти точечные переброски! Обязательно встретится какая-нибудь скала… Ты хоть скрайбер возьмешь, Джонни-бой?

– Возьму. И гранаты тоже.

Бен прошелся по комнате, прищелкивая пальцами, затем резко повернулся:

– Слушай! Ну, мое мнение тебя не интересует – ладно! Но дядя Генри тоже против! Это же… Даже не авантюра, это черт знает что! Одному соваться куда-то в Китай… И ради чего? Какие-то семейные легенды…