Книга Тайна черного камня - Геннадий Андреевич Ананьев

Месяц на заставе.

— А с девчатами наверняка успел познакомиться?

И на заставе встретили сержанта Матвеева шуткой. У всех было хорошее настроение после удачного, хотя и трудного поиска, поэтому «остряков» оказалось больше чем достаточно. Сержант злился на неуместные, как он считал, шутки, а сам все больше и больше думал о том, что обязательно получит от начальника заставы нахлобучку.

«Извиниться бы удалось перед стариком, все тогда уладилось бы, — думал Матвеев и сам же задавал себе вопрос: — А чем я его обидел?»

Солдаты заканчивали чистить оружие, многие уже уходили спать, и в это время часовой доложил дежурному, что дедушка Зураб просит разрешения пройти на заставу.

Сержант Матвеев, услышав доклад часового и увидев, что капитан Сысоев сам пошел встречать Зураба Гедевановича, быстро дочистил автомат, поставил его в пирамиду и торопливо вышел на крыльцо. Успел он вовремя: начальник заставы и Зураб Гедеванович подходили к заставе.

— Задержали мы нарушителя, дедушка Зураб, — говорил капитан Сысоев. — Но рад, что пришли, познакомлю с теми, кто не знает вас. Вот как раз сержант Матвеев…

— Я, дедушка Зураб, прошу извинить меня, — не дослушав, что еще скажет начальник заставы, заговорил Матвеев, но Зураб Гедеванович нахмурился и перебил сержанта:

— Внук мой, сила мужчины в его уверенности. Мне казалось, ты мужчина.

— Он молодец. Упорный, решительный, — похвалил сержанта капитан Сысоев, но Зураб Гедеванович не обратил внимания на слова начальника заставы. Старик мягко провел рукой по широкой белой бороде и сказал неторопливо, с достоинством:

— И еще, внук мой, не ищи позора там, где тебя не хотят опозорить. Я, старый Зураб, забыл это. Ты никогда не забывай.

ОТЕЦ ЗАСТАВЫ

Виктор Семенович Омбышев остался один. Совсем один. Он устало опустился в кресло. Здесь любила сидеть Вера. Вязала свитеры для него и для себя, либо лыжные шапочки, или шарфы для соседских девочек.

«Всю жизнь рядом шли. Плечом к плечу. Понимала она жизнь пограничную… Эх, Вера, Вера…»

Виктор Семенович встал и пошел на кухню. Стол, за которым они обычно ели, был заставлен тарелками, перевернутыми стаканами и рюмками. Посуду после поминок перемыла соседка. С минуту смотрел Виктор Семенович на кухонный стол, на непросохшие капли воды на клеенке, потом повернулся и вышел в гостиную. Но и в гостиной оставаться он долго не мог. Медленно, будто каждый шаг для него был трудным делом, переходил он из гостиной в кабинет, затем снова в гостиную. В голове его не было никаких мыслей, на все он смотрел безразлично. Он сильно постарел за эти дни, ссутулился. Его седые волосы, обычно аккуратно зачесанные, сейчас спадали на лоб, но он не замечал этого. Не обращал он внимания и на боль в пояснице, ходил и ходил из комнаты в комнату.

Тоскливая тишина в доме становилась для него невыносимой. Ему захотелось поехать на заставу, посидеть в дежурной комнате, поговорить с солдатами, пока те перед выходом в наряд получают и проверяют оружие, послушать резкие звонки с границы и разговоры дежурного с нарядами, почувствовать ритм пограничной жизни. Виктор Семенович поднял телефонную трубку, чтобы позвонить на заставу.

— «Первая». Слушаю!

Голос дежурной телефонистки районной телефонной станции прозвучал весело. Виктор Семенович положил трубку.

«Может быть, начальнику заставы не до меня? Занятия, наверное, проводит. Что скажет? Крепитесь, мол, товарищ подполковник? Кому нужно мое горе? Жизнь шла и будет идти своим чередом».

Виктор Семенович вновь встал и, заложив руки за спину, прошел в гостиную, а оттуда в спальню. Возле двери — шифоньер с зеркалом, рядом с шифоньером, у окна, — тумбочка, на которой тесно стоят флаконы и коробки с духами. К каждому празднику покупал он Вере духи, выбирая подороже. Виктор Семенович долго смотрел на яркие этикетки, вспоминал, как, принимая подарок, Вера всегда улыбалась и говорила «спасибо», сдвигала поплотней флаконы и коробочки и ставила на тумбочку новый подарок. Болезненно сжалось сердце, и он, оторвав взгляд от ярких этикеток, посмотрел на кровать: бархатное покрывало, взбитые подушки, кружевная накидка на них, ковер на стене. А на ковре — именная сабля и именной револьвер. Виктор Семенович удивился. Он хорошо помнил, что и сабля, и револьвер лежали в шифоньере.

«Кто повесил?» — невольно задал он себе вопрос. После того как увезли Веру в больницу, он не заходил сюда. Спал в кабинете, на диване. Убирала здесь Лида, жена начальника заставы. Почти каждый день приезжала она с заставы, привозила Вере или крепкий куриный бульон, или пельмени, а после этого шла сюда, мыла в квартире полы, готовила обед. Целый месяц приходилось ей делать все и дома, и здесь. Иногда вместе с Лидой приезжал и начальник заставы.

«Они повесили. Кто ж больше?» — подумал Виктор Семенович.

…Познакомился он с ними два года назад. Виктор Семенович только что пообедал и собирался немного погулять в городском парке, но увидел, что у дома остановился газик. Из машины выпрыгнул старший лейтенант, а вслед за ним девочка в коротком платьице, очень похожем на школьное. Да и сама она, раскрасневшаяся, немного смущенная, казалось, приехала с выпускного бала. В руках она держала большой букет полевых цветов. Старший лейтенант был в парадной форме, старательно выглаженной.

— Товарищ подполковник, старший лейтенант Долов, представляюсь по случаю назначения начальником вашей заставы.

Виктора Семеновича неприятно удивило столь официальное обращение; оно было привычным для него, когда он командовал заставой, комендатурой и когда возглавлял штаб отряда; а с тех пор как ушел в отставку, никто не называл его подполковником; сейчас такое обращение показалось ему неуклюжей шуткой, хотя в голосе старшего лейтенанта Виктор Семенович не почувствовал ни нотки шутливости. Вид офицера, парадная одежда, восторженный взгляд и розовое от смущения лицо тоже говорили о том, что встреча эта для него была важной. И действительно, узнав, что Виктор Семенович был начальником заставы, которой сейчас командует он, Долов, узнав боевую биографию ветерана пограничных войск, старший лейтенант проникся к нему уважением. К встрече с Виктором Семеновичем готовился тщательно. И не только сам, но и вся застава. И вот с самого первого шага что-то сделано не так, подполковник почему-то неприветлив.

Старший лейтенант даже растерялся. Он не мог понять, чем может быть недоволен подполковник. Наступила неловкая пауза.

«Может, он всегда такой строгий?» — подумал Долов и, стараясь говорить как можно вежливей, сказал:

— Это моя жена Лида. Тоже приехала познакомиться с вами и пригласить вас вместе с супругой в гости на заставу.

Лида подала букет Виктору Семеновичу.

— Солдаты нарвали. Для Веры Петровны и