Книга Инквизитор. Раубриттер - Борис Конофальский

— Так значит и амбары наши новые пожгут.

— Обязательно пожгут, — заверил его кавалер, — если туда доберутся. И амбары, и дом этот, и все дома вокруг. И ты готов будь, что когда случится это, все быстро собрать, и у меня, и у мужиков, все собрать и бежать на север к Малену.

— И имущество значит, и скот, все значит, собирать придется.

— И имущество и скот. Все. А зерно все, что не нужно нам на зиму, все продай и мужикам с солдатами накажи, чтобы так же делали. Чтобы телеги в порядке держали, чтобы лошади здоровыми были.

— Вон оно как, значит, — Еган был обескуражен. — Значит, зерно продавать будем.

— И побыстрее, — сказал Волков.

В этот день пришло сразу два письма, одно злое, и было от нобилей городских, в котором те просили его быть к ним на совет.

Хотели знать городские нобили, будет ли он и дальше длить свару с кантоном Брегген. И не хочет ли он раньше срока договора вернуть деньги те, что они ему дали. То письмо он выкинул, даже дочитывать не стал. А вот то письмо, что привез ему гонец из Фринланда, так хоть другим читай. Писал ему сам Его Высокопреосвященство архиепископ и курфюрст Ланна и писал так:

Сын мой, лучший из сынов моих, рыцарь и паладин, хранитель Веры и опора Трона Господня, мир наполнен славою деяний твоих.

Слышали все люди богобоязненные, что опять указал ты Сатане место его, опять попрал еретиков, что в мерзких горах своих живут в подлости ереси, теша господина своего Люцифера зловонного мерзостью реформаторства. Слуги Сатаны Лютер и Кальвин слезы льют за господина своего попранного. А мы возликовали со всеми людьми веры истинной, и в честь тебя на всех колокольнях славного города Ланна велели быть «праздник». А в проповедях все отцы святые читали тебе «славу» и упоминали, как с хранителя веры и рыцаря божьего, чтобы все агнцы божьи за тебя молились, как молюсь о тебе я ежедневно.

Любой бы хвалился таким письмом, и Волков хвалился бы, если бы не было там приписки:

А еще, сын мой, прошу тебя про уговор наш насчет купчишек Фринланада вспомнить. Про тех, что от спеси своей про уважение к господину своему позабыли. Сделай им так, чтобы вспомнили они.

Бери с них серебро без всякого милосердия, за то, что по твоей реке плавают. То будет дело Богоугодное, так как от глупой гордыни спесивцев отворотит. А письмо мое сожги от греха подальше. И благословен будь.

Архиепископ и курфюрст славного города Ланна

Волков встал, подошел к очагу, над которым Мария готовила еду, и кинул письмо в огонь. Он не собирался выполнять просьбу архиепископа. Нет. Уж точно не сейчас. Герцог Ребенрее и граф и так на него злы, а начни он грабить купчишек, так и вовсе взбесятся.

И могло так случиться, что добрых людей от герцога, он увидел бы раньше, чем злобных горцев. А Волкову ну ни как не хотелось доводить дело до войны с герцогом. Это поначалу, ему казалось, что Эшбахт поместье нищее, никчемное, которое можно бросить да уйти. А теперь он уже так не считал. Обжился, свыкся с землей этой, собрал урожай, построил кое-что, родней обзавелся, какой-никакой. Хотя почему никакой? Родней он обзавелся знатной, самой знатной, что есть в округе. Деньгу получал с реки, с кирпичей. Зачем же такое бросать? Только лишь потому, что поп из Ланна просил? Хватит попу и того, что он распрю с горцами по его велению затеял. Ну, а если он горцев угомонит, так может быть и за купчишек примется. Купцы это деньги, кто ж от денег отказывается? Уж точно не он.

За обедом Элеонора Августа сказал вдруг:

— Господин мой, дозволите ли вы мне съездить в город?

Говорила она без привычной своей злости, вполне себе мирно.

— Коли есть нужда у вас в городе быть, так я с вами поеду, — отвечал Волков. Он точно не собирался ее отпускать одну. — Могу сегодня, время у меня есть.

— Ах, чего же вам лишний раз тревожиться, раны свои ездой бередить, нужно мне купить женских мелочей, если не желаете меня пускать одну, так я дома останусь, пусть Бригитт съездит без меня. Она и сама все купит.

Кавалер глянул на госпожу Ланге и по лицу ее сразу понял, что тут дело не простое. И сказал:

— Ну что ж, пусть госпожа Ланге едет. Дам ей провожатого.

— Спасибо вам, супруг мой, — говорила Элеонора Августа.

Была она сама ласковость. И даже улыбалась ему первый раз за многие дни.

А госпожа Ланге после обеда сделал ему знак и как только смогли остаться наедине, так она достала из рукава платья сложенный вчетверо листок бумаги и протянула ему. Он развернул листок. Он сразу понял, от кого это письмо и кому. Еще когда разворачивал его. А уж как развернул, так с первых букв его догадки подтвердились:

Друг сердца моего, на вечные времена, пишет вам та, кто без дум о вас и дня не живет. Пишу вам, чтобы сказать, как скучаю без вас, без песен ваших, без рук ваших, без поцелуев ваших. Здесь, в дикости Эшбахта, живу без музыки и стихов, без ночных пиров и танцев, но то бы я все снесла, если бы вы, мой милый, были со мной. Или хотя бы изредка приезжали ко мне. Но сие невозможно, супруг мой — деспот, стихов от него никогда не услышишь.

Пиров у него не бывает, поэтов и певцов тут не привечают, людишки его низки, чернь, да солдафоны. Хоть и моется он каждый день, так все одно смердит от него потом конским и кровью людской, видно на всю жизнь уже этим провонял. И от этого и от того, что вас нет, тоскливо мне тут, жизнь для меня кончилась.

Живу одной лишь надеждой, что сгинет в какой-нибудь войне, или издохнет от своих ран. Ходят слухи, что сюда, в Эшбахт, горцы явятся, молюсь, чтобы пришли его и прибили. А еще надеюсь, что папенька позовет его и меня к себе в поместье, где я буду счастлива видеть вас, на веки вечные, друг мой сердечный.

Навсегда ваша Элеонора

Как это ни странно, но он не злился уже, его не затрясло, кулаки его не сжались и сердце не забилось. Он словно весть от лазутчиков своих получил о том, что враг не смирился, что враг продолжает войну. В этом письме было все, что ему нужно было знать про свою жену. Он понял, что она опять отдаются своему любовнику при первой возможности. И что она ждет его смерти. Но вот только ли смиренно ждет? А еще он понял, что рыжая красавица Бригитт на его стороне. Волков взглянул на нее, Бригитт стояла рядом смотрела на него и ждала, она была похожа на ребенка, что совершил хороший поступок и ждет похвалы от взрослого.

— Вы молодец, — сказал кавалер и погладил ее по волосам.

Поглядел на нее и понял, что ждала она не этого. Тогда он поцеловал ее в губы, потом полез в кошель и достал из него пять талеров:

— Кажется, недавно вы испачкали платье?

— Да, — она улыбнулась и покраснела немного, — и еще нижние юбки.

— Купите себе всего побольше, — сказал он, вкладывая ей в руки деньги, — теперь вы часто будете пачкаться.