Книга Копья и пулеметы - Александр Бушков

Рядом со «столицей» короля (несколько сотен хижин и Королевский Крааль, «дворец» Дингаана, самая большая, шести футов диаметром, хижина, которую поддерживали двадцать два украшенных бисером шеста) располагалось жутковатое место – холм, именовавшийся на зулусском Хломо Амабуто, Холм Воинов. Однако никаких воинов там не было – практически ежедневно Дингаан казнил там своих подданных. Трупы не убирали, и там всегда сидело множество разжиревших стервятников. На этом холме люди Дингаана перерезали всех до одного пришельцев – и белых, и черных, и бурских ребятишек. Ретифа казнили последним, сначала заставили смотреть, как убивают его людей, в том числе его малолетнего сына.

Об этой резне остались подробные свидетельства очевидца – того самого миссионера Оуэна. Дингаан перед массовым убийством предупредил священника, что ни ему, ни его семейству не причинят никакого вреда, но миссионер, решив не искушать судьбу, через несколько дней от зулусов уехал вместе с женой, сестрой и белой служанкой. Года три прожил в Капской колонии, потом вернулся в Англию, где стал приходским викарием. Там и написал «Дневник» с подробным описанием резни, которую наблюдал от начала и до конца – Дингаан с каким-то дьявольским юмором определил ему на жительство хижину прямо напротив зловещего холма…

Через десять дней Дингаан отправил десятитысячное войско против лагерей буров. Те напали ночью и принялись вырезать всех подряд спящих без различия возраста и пола. Число жертв известно точно – сорок один мужчина, пятьдесят женщин, сто восемьдесят пять (!) детей и более двухсот пятидесяти слуг-готтентотов. Потом буры это назвали «Блаукранцкой резней» – по названию реки Блаукранц, на берегах которой стояли уничтоженные лагеря.

Попутно зулусы вырезали начисто селение английских колонистов Порт-Наталь. Как ни странно, англичане не предприняли в ответ никаких карательных мер. А вот буры прекрасно поняли: если они не разобьют Дингаана наголову, им здесь не жить…

Собрать силы – довольно небольшие – они смогли только через десять месяцев, в декабре 1838 г. На столицу Дингаана, именовавшуюся так, что язык сломаешь (Умгунгундхлову) двинулись четыреста шестьдесят четыре всадника и шестьдесят фургонов с продуктами и боеприпасами. У Дингаана были тысячи воинов, а у буров – ружья и отвага. К тому времени их лидером стал человек решительный и энергичный – Амедеус Преториус, в честь которого была потом названа столица Трансвааля Претория. Командовали походом он и его брат.

Узнав о подходе противника и прекрасно понимая, что цацкаться с ним не будут, Дингаан послал навстречу несколько тысяч воинов. Сначала буры, соорудив из фургонов укрепление-круг, отстреливались три часа, так что, по воспоминаниям участников боя, ружья расакалились докрасна. Потом в атаку пошел небольшой конный отряд Барта Преториуса, а следом – все остальные с Амадеусом во главе.

Точное число погибших в бою буров я не нашел, но известно, что оно невелико. А вот зулусов на поле боя осталось лежать более трех тысяч…

Буры двинулись на столицу, чтобы найти там Дингаана и душевно побеседовать. К превеликому сожалению, Дингаан проведал об этом заранее. У него оставались еще тысячи воинов, но, судя по всему, кровавый король окончательно пал духом и на победу не рассчитывал. Велел поджечь столицу и бежал в соседний Свазиленд, где тоже обитали зулусы. Там вскоре кровавой собаке пришел конец, причем к нему бумерангом вернулось возмездие за совершенное братоубийство: правившие в Свазиленде его родственники к Дингаану ничуть не испытывали родственной любви и, ничуть не обрадовавшись такому гостю, быстренько его зарезали…

В свое время, решив сделать Холм Воинов местом казни, Дингаан под страхом смерти запретил жителям столицы брать оттуда вещи казненных, и холм был ими буквально усыпан. Так что буры нашли кожаную сумку Ретифа и достали оттуда подписанный Дингааном договор. После чего на законных основаниях создали две упоминавшиеся республики (с бегством Дингаана и его подданные разбежались кто куда и больше никогда буров набегами не тревожили).

Около тридцати лет буры жили тихо и спокойно, возделывая плантации и разводя скот. Спокойной жизни пришел конец в 1867 г., когда на их землях были обнаружены крупнейшие на тот момент в мире алмазные россыпи…

История их открытия – смесь случайности и юмора, отнюдь не черного. Неизвестно, как протекала бы история «алмазной лихорадки» и когда вообще были бы открыты россыпи, если бы местный фермер ван Никерк не поехал бы в гости к своему соседу. Но он поехал. И увидел, что малолетний сынишка хозяина играет с большим прозрачным камешком, в котором ван Никерк (очевидно, обладавший некоторыми познаниями в геологии), заподозрил неограненный алмаз.

И, сохраняя на лице бесстрастие, предложил хозяевам продать камень ему – он, мол, собирает коллекцию, а такого камня у него нет. Цену хитрован назначил небольшую. Хозяйка простодушно ответила:

– Господь с вами! Это же просто галька, она ничего не стоит. Забирайте задаром, коли уж она вам так понравилась.

Ну, ван Никерк и забрал задаром – что теряться, если сами предлагают? В городе он продал камень торговцу О’Рейли за неизвестную мне сумму, торговец пошел к самому авторитетному в тех местах геологу доктору Атерстоуну, и тот быстро определил: в самом деле, алмаз!

Дальше начинается юмор чистейшей воды. Слух об алмазе дошел до Лондона, и некий предприимчивый джентльмен по фамилии Эмануэль отправил в Южную Африку ученого геолога мистера Грегори, чтобы разведал, как обстоят дела и нельзя ли извлечь из этого прибыль.

Уж не знаю, как там мистер Грегори изучал геологию и как ему выдали диплом, но он, проведя исследования, заявил безапелляционно:

– Алмазов на Капе нет и быть не может!

Что касается уже найденных алмазов (камешек ван Никерка был не единственным), Грегори подыскал объяснение: их добыли где-то в других местах, а сюда подбросили, чтобы поднять цены на землю.

Вообще-то это было не такое уж дурацкое предположение. В США подобные аферы давненько уже проделывали с золотом. Мошенник, законным образом купив заведомо «пустой» участок, закапывал в землю золотой песок, а то и несколько самородков, потом «находил» их, поднимался шум, и ловкач продавал участок втридорога. На жаргоне золотоискателей это называлось «подсолить участок».

А вот вторая версия Грегори была насквозь идиотской: дескать, алмазы «случайно уронили страусы». Против нее решительно выступил доктор Атерстоун – местный уроженец, он не знал за страусами такой привычки: таскать в клюве какие бы то ни было камушки и ронять их где попало. Между сторонниками и противниками трансваальских алмазов началась было научная дискуссия, выплеснувшаяся на страницы местной газеты, но ее прекратило появление все того же ван Никерка с вовсе уж большим необработанным алмазом, купленным им у молодого пастуха-мулата. Вьюноша, даром что пастух и наполовину негр, кое в чем разбирался и «галькой» камешек не считал. Конечно, алмаз стоил у белых людей очень и очень дорого, но пастух был вполне удовлетворен и тем, что получил: за камень он содрал с ван Никерка пятьсот овец, двух быков и лошадь. Ему и этого хватало для хорошей жизни. (После огранки этот алмаз стал знаменитым бриллиантом «Звезда Южной Африки».)