Книга Эйнит - Ольга Горышина

Они стояли на половине пути между их домами. Вечерний ветерок швырял волосы им в лицо, но ни один не спешил убирать их.

— За что ты так? — Дилан сунул куртку подмышку. — Я ведь пытаюсь тебя защитить...

— Защитить?!

Эна готова была накинуться на него с кулаками. Нагло выкрасть в лесу кольцо и отдать лепрекону, а потом еще разыграть спектакль с утренними поисками. Как его после этого называть?! Защитником? Если бы это действительно сделал Малакай, она не сомневалась бы в мотивах, но Дилан... Он не мог предать, но нельзя же быть настолько наивным, чтобы поверить в честность лепрекона?! У зеленого человечка награда куда лучше победы в скачках — должность придворного сапожника. Ух...

— Он попытался выманить кольцо у меня. Даже заставил звонить в колокол. Не получилось, так принялся за того, кто дурнее — тебя!

— Эна! — лицо Дилана покраснело. — Я знаком с ним не первый год. Я знал от него намного раньше твоего приезда, что мне придется сделать. Забрать у тебя кольцо, чтобы защитить. Они ждали тебя, понимаешь — слуги королевы. И, поверь, отобрать у тебя кольцо им ничего не стоило: не будь меня рядом, когда налетели вороны и когда появился всадник, что бы с тобой было?

— Защитничек выискался! И без тебя справлялась!

Эна отвернулась и, шмыгнув, заморгала, чтобы остановить слезы.

— Знаешь, сколько ночей я мерз под твоими окнами, боясь, что они нагрянут? И ты перед ними беззащитна...

— Я беззащитна?

Слезы вмиг высохли, и она обернулась.

— У меня есть прекрасный защитник — Деклан. Он отогнал от меня воронов в первый раз. И еще попросил никогда не играть на флейте. А я забыла. Наверное, это тоже привлечет ко мне слуг королевы. Они танцуют в полночь, так сказал твой отец. Сегодня в полночь я стану для них играть, слышишь? И только попробуй мне помешать. Я переломаю тебе ноги. Какая же ты дрянь, Дилан! Из-за тебя я ударила твоего отца! Из-за тебя накинулась на Малакая... Из-за тебя... Из-за тебя я осталась без брата! Дурак! Дурак! Теперь, когда у меня нет кольца, я им не нужна, но они не сумеют устоять перед моей музыкой. Я буду говорить с королевой. В ее сердце должна найтись хоть капля жалости для моего брата! Зачем он ей? Зачем?!

— Я не знаю. Лепрекон никогда не говорил про куницу.

— Я не спрашиваю тебя, дурака! — завизжала Эна и кинулась прочь. — Не смей идти за мной! — закричала она, когда поняла, что Дилан ее догоняет.

— Куда ты? — бросил он на бегу, не смея схватить за руку.

— К Малакаю извиниться! — ответила Эна первое, что пришло в голову, хотя и не собиралась к дальним соседям. И мысль оказалась верной. Дилан отстал. Теперь добежать до поворота, а там спрятаться за каменной стеной и выждать время. Ей было жутко стыдно за истерику, устроенную на конюшне, но не скажет же она правду про Деклана, брата и лепрекона. Вдруг Малакай просто разыгрывал ее ирландскими историями, в которые на самом деле не верит.

Она бы сама сейчас с удовольствием перестала верить и в лепреконов, и в лисиц, и тем более в переселение душ умерших в куниц и кошек. Но даже если посчитать все встречи с маленьким народцем сном, то часы, остановившиеся в минуту смерти Джеймса, никуда не денутся. Как и куница, которую видела мать. Лора, конечно, сумасшедшая, но не настолько, чтобы поверить в фейри и лошадей, сотканных из тумана. А ее дочь верит, потому что ее впустили в этот загадочный и жестокий мир.

Дорога пуста. Раз этот ревнивый дурак вернулся домой, можно спокойно войти в калитку и вернуться в дом, из которого она сбежала по дереву. Ненормальная! Больше она и шагу не сделает с этим идиотом! Мог бы через окно сказать, что отдал кольцо. Ей вечерняя прогулка с шестнадцатилетним дурнем ни к чему! Сейчас и ужин станет поперек горла.

— Как это ты умудрилась проскочить мимо меня? — удивилась мать, выглянув из кухни.

— Так, — бросила Эна тихо. — Дилан позвонил. Мы с ним прогулялись немного.

В общем-то она не врет. Пять минут этот придурок действительно трындел про завтрашние скачки.

— Я решила не ехать. Позвони Эйдану, ладно?

Мать встала в позу, но она выдержит атаку.

— Опять поругались? Не буду спрашивать из-за чего, но мы едем, что бы там ни было. Я обещала всем — и Кэйтлин, и матери Малакая. И не собираюсь подчиняться твоим капризам. Садись есть!

— Не хочу, — отрезала Эна, хотя живот крутило не по-детски. — Я сыта. Дилан притащил кекс.

Если бы это было правдой! Нет, у нее только сушеные ягоды в кармане да вистл, но патроны никто не ест. Если не поможет музыка, придется отстреливаться. Зато она будет голодной и злой. Может, королева испугается ее озверевшего взгляда! Впрочем, на столе нашелся огрызок, который все еще можно было погрызть. Она почти готова к ночи. Сейчас только потренируется.

Эна собрала флейту и выдула первые звуки. Они ей не понравились. Вот что значит давно толком не играла! Пришлось взять ноты. Зато мелодия появилась, и мать даже поднялась наверх.

— Эна, поужинай!

Сказала как-то уж слишком добро. Наверное, ее задобрила музыка. Пусть флейта совершит такое же чудо над королевой и та отпустит Джеймса! Джеймс! Эна почти позвала брата в голос, высунувшись в открытое окно, но, кроме холода, на подоконнике никто не появился. Как дождаться полуночи, как? И как выгнать из сада Дилана, который, Эна не сомневалась, прибежит, уверенный, что она только зря рискует, потому что его лепрекон не обманщик. Не обманщик! Эна почти выкрикнула это в окно, но благоразумно прикусила губу и затворила створки. Если она окоченеет и начнет чихать, никакой музыки в полночь не будет. А это ее последний шанс вызволить брата из шкуры куницы.

Она спустилась в кухню, но не стала ничего разогревать. Живот крутило от голода, а в горле продолжал стоять ком из слез и страха. Самовнушение не помогало. Пришлось проталкивать противный ком сэндвичем с ветчиной и запивать остатками молока, которое Эна вытрясла из бутылки до последней капли — лепрекону больше ничего не достанется. Наглец! А она столько натерпелась из-за его проклятого угощения! Да чтоб у этого дрянного сапожника случилось несварение желудка! Пусть сидит всю ночь под кустом, а не в покоях королевы!

Мать легла спать, так что Эна могла спокойно дождаться полуночи в гостиной. Главное — не смотреть на застывшие в момент смерти Джеймса часы! И шея аж затекла от напряжения, так хотела повернуть голову куда нельзя! От волнения стало жарко, но Эна не рискнула раздеться — вдруг надо будет выскочить во двор раньше полуночи. Хоть бы часы тикали, а то можно оглохнуть от ударов собственного сердца!

И все же слух не подвел. Эна выскочила на крыльцо как раз вовремя, чтобы заметить, как дрогнули дальние кусты. Старые шутки! На что-то новенькое у него фантазии не хватит!

— Дилан! Выходи! — скомандовала она громким шепотом.

Кусты не шелохнулись, но ее не проведешь. Бодрым шагом она пересекла лужайку.