Книга Наследница журавля - Джоан Хэлифакс

– Откуда нам знать, не входили ли эти преступники в какую-нибудь группировку? – произнес Ся Чжун. На его шее не было ни шарфа, ни четок. Хэсина ядовито отметила, что синяки наконец сошли с его кожи.

– По поводу заключенной, – начал председатель, пока Хэсина прикладывала усилия, чтобы не бросать на обоих мужчин убийственные взгляды у всех на виду, – ваш представитель убедительно выстроил защиту. Да, эта женщина была виновна в том, что являлась пророком, но мало кто верит, что она – настоящая убийца короля.

Акира действительно выстроил защиту убедительно. Изменилось бы что-нибудь, если бы он этого не сделал?

Но прошлое нельзя было изменить. Пятьдесят два человека погибло. Сотни получили ранения. Линчеватели обнаружили одного пророка и поспешно его казнили. Он сгорел после семидесятого пореза.

Стоило Хэсине подумать, что хуже уже быть не может, как стало хуже. Секретари приблизились к ней со стопками бумаги в руках. Пока Хэсина раскладывала их на столе из слоновой кости, секретари объяснили ей, что по столице и окружающим ее землям уже несколько дней летают почтовые голуби, разбрасывая кендийские листовки. Городские стражи старательно подбирали их, но некоторые все равно оказывались в руках горожан.

ВСЕМ ПРОРОКАМ,

КОТОРЫЕ ОБЛАДАЮТ СТРАННЫМИ И НЕОБЫЧНЫМИ СИЛАМИ.

ВАШЕ КОРОЛЕВСТВО ПОКИНУЛО ВАС.

НАШЕ ГОТОВО ВАС ПОПРИВЕТСТВОВАТЬ.

ИЩИТЕ УБЕЖИЩА ЗА ГРАНИЦЕЙ.

Сердце Хэсины словно покрылось льдом. Перед ее глазами появился наследный принц с самодовольной улыбкой на губах. «Вы ничуть не лучше», – сказал он и оказался прав. С помощью этих листовок он разжигал среди горожан ненависть к пророкам. Теперь ему оставалось лишь откинуться на спинку кресла и ждать, пока ее люди разорвут друг друга на части. Ну, а потом он нанесет по ее королевству последний удар.

Хэсине удалось взять себя в руки и положить листовки на стол, не смяв их в комок. Затем она перевела взгляд на придворных.

– Кендия лжет. Их цель – поработить пророков.

Придворные неодобрительно зацокали языками. По крайней мере, они осуждали рабство, которое Одиннадцать героев отменили вместе с крепостным правом.

– Старший секретарь Суньлэй, проследите, чтобы верную информацию донесли до народа. Нужно расклеить листовки по городу и в тех провинциях, до которых добрались кендийские голуби.

– Будет сделано, дянься.

Она надеялась, что это поможет усмирить народный гнев. А еще она надеялась, что это остановит пророков, которые собирались искать «свободу» по другую сторону границы.

Но Хэсина не слишком в это верила. Внезапно она поняла кое-то еще, и ее руки сжались в кулаки.

– Одиннадцать дней. – Ее голос пронесся под декоративными арками и заполнил весь зал. – С той ночи, когда произошел взрыв, прошло одиннадцать дней. Самый быстрый сокол долетает до Кендии за двенадцать дней, а потом ему нужно еще двенадцать дней на обратный путь. Знаете, что это означает?

Она заглянула в глаза всем, кому смогла. Одному из министров. Какому-то виконту. Маркизу. Пажу. Переведя взгляд на Ся Чжуна, она сказала:

– Среди нас есть предатели.

Ряды придворных на секунду пришли в движение.

– И у меня есть догадки насчет того, кто бы это мог быть. – Придворные стали оборачиваться друг на друга, и по спине Хэсины пробежала дрожь злорадного удовлетворения. Хотя она не могла избавиться от Ся Чжуна, она хотя бы повысила общую бдительность.

– Есть ли новости с границ? – спросила она у старшего секретаря.

– На данный момент нет.

Хорошо. Еще одной исчезнувшей деревни хватило бы, чтобы столкнуть все королевство в пропасть.

Хэсина больше не собиралась играть с Ся Чжуном в игры. Она не могла сидеть на месте, пока Кендия готовит засаду, чтобы напасть на Янь в тот момент, когда он будет слабее всего. Ей нужно было начать действовать, даже если для этого придется признать поражение.

– Перемирие окончено, – проговорила она. – Я хочу, чтобы отряды народного ополчения из западных провинций явились на сбор, подготовились и расположились на границе к концу недели.

– Им понадобится генерал, – пискнул какой-то маркиз.

– Я поеду. – Санцзинь вышел на шаг вперед. – Я уже имел дело с кендийцами. Я знаю их уловки.

С его головы уже сняли повязки; порез на его виске зарос коркой. Но его настоящие раны были невидимы глазу, и Хэсина не хотела, чтобы он уезжал так скоро. Королевство уже столько всего у них отняло. Зачем было отдавать ему что-то еще?

«Ты должна всегда любить свой народ», – зазвучал в ее голове голос отца.

Он как-то упустил из вида, что пророки тоже были частью ее народа. Но в то же время его уроки были частью Хэсины. Любовь отца стала небом, к которому она обращалась, когда начинала задыхаться в лакированных стенах своего дома. Она не могла простить Первого, но вовсе не Первый учил ее, как вырастить гранатовое дерево из веточки. Это не он провел бесчисленное количество ночей, развлекая аудиторию, состоявшую из одной маленькой девочки.

А теперь его голос взывал к ней, независимо от того, хотела Хэсина его слышать или нет.

«Ты должна отдать им свое сердце».

«А потом? – горько подумала она. – Что мне придется отдать потом?» Но она уже знала ответ.

Свое имя.

Свою жизнь.

Свои идеалы.

Сразу после того, как она отправит Санцзиня исполнять свой долг в качестве ее генерала.

– Тогда я даю на это свое согласие.

Брат поклонился ей.

– Я соберусь в путь и тотчас же отправлюсь.

«Он сам этого хочет», – напомнила себе Хэсина, когда он в два шага преодолел платформу и зашагал по залу. Вассалы кланялись ему, когда он проходил мимо. «Ему слишком больно оставаться здесь».

Но все же, когда створки двери со стоном захлопнулись за его спиной, внутри нее тоже закрылась какая-то дверка.

Усталость навалилась на Хэсину, словно густой туман. У нее задергались руки, и она изо всех сил вцепилась в подлокотники трона.

– Перейдем к вопросу о том, как разрядить обстановку в столице.

Придворные начали выступать с предложениями. Некоторые заявляли, что пророки наверняка массово прячутся в подземной канализационной системе, и предлагали поджечь ее. Другие считали, что можно просто-напросто позволить линчевателям выполнить грязную работу за них. Потом они перешли к обсуждению затрат и эффективности, но никто из них – не единая душа – не высказал мысль Хэсины: большинство пророков были невинными людьми. Ей так хотелось произнести это вслух, но в ситуации, когда она нуждалась в поддержке всех своих придворных, она не имела права рисковать, обнажая свое истинное сердце. Они могли от нее отвернуться.