Книга По ту сторону жизни - Екатерина Лесина

Мальчишку-трубочиста, чье разодранное тело вышвырнули на улицу. И еще одну проститутку, на сей раз молоденькую, только-только ступившую на опасный путь. Девицу нашли в ее комнатушке, причем тело начало разлагаться, но причина смерти не вызывала сомнений — обильная кровопотеря. И изъятая душа.

— Именно тогда я познакомился с одной девушкой, которая… скажем так, я вызвал у нее глубокую симпатию, что было не совсем порядочно… в оправдание могу сказать, что и она стала мне глубоко симпатична…

А вот это признание мне не понравилось. Нет, я осознавала, что девушка была давно и вообще вышла боком, однако… мой личный инквизитор не имеет права испытывать симпатию к кому-то, помимо меня.

— Она тебя прокляла?

— Она служила при местном госпитале, — он прикрыл глаза.

Бледненький какой. И круги под глазами стали темнее. Смерть напоминала, что она, конечно, готова подождать, раз уж просили, однако не слишком долго.

— А я полагал, что действует кто-то из местных целителей…

— Светлых?

— Свет и тьма — понятия глубоко относительные, — назидательно произнес Диттер. А я принюхалась: вроде бы не жарко, но тела начали разлагаться. Едва ощутимый душок пополз по комнате, и это мне не понравилось. — На деле… Вильгельм использует силу света на допросах…

— Только он?

— Не только. Свет способен причинять боль, главное, знать, как правильно использовать эту силу… свет не мешает раскладывать костры. Ломать кости или снимать шкуру… не смотри так, мы изучали историю допросов…

Презанимательный, должно быть, курс. Интересно, как у них там дело с практической частью обстояло? Впрочем… о некоторых вещах я спрашивать не стану.

— Проблема в том, что убийца определенно обладал весьма специфическими навыками, указывавшими на знакомство с человеческой анатомией. И скальпель в руках держать умел. И… в общем, мне нужно было понять, что происходит в госпитале, а это оказалось не так просто сделать… госпиталь был основан одним весьма благородным…

— И древним… — добавила я.

— И древним, — Диттер не оскорбился, что я его перебила, — семейством. Почтенная вдова председательствовала в попечительском совете, ее брат руководил, три их сына работали, равно как и дочери… Агнесс была младшей. Семейного дара ей не досталось, напротив…

— Темная?

Он кивнул.

— И семью это не радовало?

Он снова кивнул. И я тоже. Темная в светлой семье — это… нонсенс или вполне однозначное свидетельство супружеской неверности. Полагаю, родись девчонка с явным даром, ее бы быстренько объявили умершей, спихнув в приемную семью. Но если дар был слабеньким и проявился, когда девочке было лет пять, то… все становилось сложнее.

Хотя, опять же, никто не мешал решить проблему. Однако светлые славятся своим благородством, которое здорово портит жизнь и окружающим, и им самим…

— В семье ее недолюбливали…

Скорее с трудом выносили, но семья древняя, городок маленький, а правила хорошей игры установлены. И приходится улыбаться, делая вид, что все хорошо, просто-таки отлично…

— И у нее накопилось изрядно обид. Мне она показалась хорошей кандидатурой на роль осведомителя…

Ага, а осведомлялся он вполне конкретным способом. Нет, будь девчонка светлой, ей хватило бы стихов и прогулок под ручку, но темные куда практичней. А потому готова остатки души заложить, беседы проходили в постели.

— У нее были сложные отношения со всеми, но при этом Агнесс отличалась умом и наблюдательностью. Она первая заметила неладное и долго сомневалась, стоит ли мне рассказывать…

— И ты принес клятву?

— Принес, — криво усмехнулся Диттер.

— На крови?

Дурак? Как есть… редкостный, я бы сказала. Кто же с клятвами шутит?

— Я пообещал, что помогу ее сестре… старшей… четвертая в роду… она всегда хотела доказать братьям, что и женщина может быть отличным целителем. Она нашла, как ей казалось, идеальный способ. Забирать жизненную силу у одних, чтобы отдавать другим…

Диттер замолчал.

А я призадумалась… с целителями такое случается. Бывали прецеденты из тех, о которых говорить в обществе не принято, но… у старых родов есть свои хроники, порой весьма и весьма подробные. Так что идея не нова: забрать жизнь у тех, кто представляет собой мусор человеческий… шлюхи, воры, бандиты… безумцы, чье существование есть позор семьи… нищие и побирушки… их ведь много, таких, чьей смерти мир не заметит, зато есть другие, нуждающиеся во спасении. Искушение велико.

Убери старую шлюху, и ребенок, единственная надежда и отрада родителей, будет жить. Перережь горло алкоголику, который уже почти умер, и подари его силу юноше, над которым льет слезы невеста… возьми и отдай… и постарайся не сойти с ума, поскольку обряды запрещенные запрещены отнюдь не из любви властей к народу своему. Думается, что этот размен многим там, в кругах, близких к короне, показался бы вполне приемлемым, но… смерть не любит подобных игр.

И тот, кому подарят жизнь, перестанет быть собой, а целитель, решившийся на подобный размен, весьма скоро сойдет с ума…

— К тому времени, как я задержал ее, она плохо осознавала, что происходит. Она подрабатывала в приюте для стариков и явилась туда с бутылкой сонного зелья. Твердила, что нашла способ помочь всем, что старикам осталось немного и половина их себя уже не осознает, а потому не считается в полной мере людьми… в общем, к моему стыду задержание получилось громким.

Вдали послышался характерный рев мотора. И скоро наше одиночество будет нарушено. Вовремя, ибо вонь, от тел исходящая, становится почти невыносимой. Я поморщилась: зелье способствовало ускорению процессов? Надо бы взять пробы тканей. Провести анализ. Но я сидела и слушала…

— Агнесс не сдержалась… она явилась в участок и прилюдно обвинила меня… во многом. Это услышали и… семья от нее отказалась. Мать вычеркнула имя Агнесс из родовой книги. Братья велели убираться из города. Ее обвинили в том, что произошло с той девицей… — Диттер поморщился. — Их не волновали убийства… более того, подозреваю, они были в курсе происходящего… наблюдали… мне вообще показалось, что это своего рода эксперимент…

Да уж, а говорят, что светлые — это добро. Хотя… почему бы и нет? Если бы у девицы получилось остаться в своем уме, глядишь, и в городке трупов прибавилось бы… Светлые, они такие, высокоморальны во всем, только мораль, как правило, применяется по личному усмотрению. Темные не сильно отличаются, но мы хотя бы не пытаемся казаться лучше, чем есть на самом деле.

— Ту девушку попытались объявить невменяемой, но… — Диттер поднялся. — В данном случае мы не делаем различий…

— Что с ней стало?

— Казнили…

И проклятье сработало?

— Агнесс пришла после суда… она выглядела очень плохо. И да, мне было стыдно.