Книга Родной берег - Уильям Николсон

По трибунам пронесся радостный гул. Все головы резко повернулись. Краем глаза Ларри заметил генеральских адъютантов в белом, развевающиеся вымпелы на копьях телохранителей, а следом в открытом экипаже – новоиспеченного генерал-губернатора в белом мундире и леди Маунтбеттен, тоже во всем белом.

Неру, теперь стоявший на центральном помосте, замахал руками, призывая толпу пропустить процессию, но никто не внял. Покосившись на Джеральдину, зажатую в толпе рядом с ним, Ларри увидел, что она закрыла глаза.

– Вам нехорошо? – спросил он.

Она не ответила.

Экипаж с эскортом остановился, немного не доехав до флагштока. Дальше было не проехать. Маунтбеттен встал в экипаже и жестом попросил Неру продолжать. Тот подал сигнал, и на флагштоке поднялся индийский триколор. Толпа взревела от радости. Маунтбеттен салютовал, запертый в своем экипаже. Снова заморосило, и в небе над толпой расцвела радуга: шафрановая, белая, зеленая. Торжествующий рев сделался оглушительным.

Посреди этого гвалта Джеральдина вдруг глухо зарыдала, зажмурив глаза, зажав уши и мотая головой.

– Ничего, ничего, – Ларри обнял ее за плечи, – все хорошо. Я вас выведу.

Прижимая ее к себе, он двинулся назад, плечом пробивая себе дорогу в ликующей толпе. Она продолжала дрожать и глухо стонать, покуда они наконец не выбрались на полупустую боковую улочку.

Ларри обнял ее, дав выплакаться.

– Ну, ну, – успокаивал он, – все хорошо.

Джеральдина замерла в его объятиях, прижавшись лицом к груди. Ларри чувствовал, как ее прерывистое дыхание становится ровнее и ровнее. Наконец она отвернулась промокнуть глаза.

– Мне так стыдно, – прошептала она. – Вы наверняка подумали, что я дурочка.

– Ничего подобного! – заверил ее Ларри.

– Я не знаю, что произошло. Мне показалось, я в западне. Это было невыносимо.

– Вы и были в западне. Толпа просто невероятная.

– Но вы меня спасли.

Дождь усилился, даря раскаленным улицам долгожданную свежесть.

– Пошли домой.

* * *

На следующий день Маунтбеттен передал решение Рэдклиффа о границах обеим сторонам – вручил Неру и телеграфировал их Джинне в Карачи. Спустя несколько часов Пенджаб полыхнул огнем. Десять миллионов человек по обе стороны новой границы сорвались с мест в поисках укрытия. Триста тысяч индусов и сикхов бежали из Лахора. В Амритсаре мусульманских женщин раздевали догола, гоняли по улицам и насиловали. Толпы сикхов, вооруженных пулеметами и гранатами, вырезали мусульманские деревни. Мусульмане в Фирозпуре напали на поезд, везущий беженцев-сикхов, и убивали всех подряд. Безумная паника сменилась безумной ненавистью.

Беженцы-индусы потоком хлынули в Дели, а с ними – голод, болезни и яростная жажда мести. Вскоре столицу захлестнула волна беспорядков и убийств. Индусы забросали гранатами здание главного вокзала, куда набились мусульмане в надежде уехать. Полиции разрешили открывать огонь по толпе. В Коннот-Плейс мародеры громили мусульманские магазины, возниц-мусульман стаскивали с их двуколок и рубили топорами. По всему городу начались поджоги.

Аэропорт в Дели был закрыт, и Саид Тархан не мог перебраться в Карачи. Руперту и Джеральдине, планировавшим лететь домой восьмого сентября, пришлось остаться в доме генерал-губернатора – одном из немногих островков безопасности. Леди Маунтбеттен, узнав о нападениях на больницы и убийстве раненых прямо на койках, потребовала взять все больницы под охрану губернаторской гвардии, усиленной гуркхскими частями, и поручила Ларри и Саиду Тархану организовать перераспределение военных.

– Вам самим в город выходить не стоит, – объяснила она. – Убедитесь только, что наши силы делают все возможное.

Саид Тархан был буквально убит происходящим.

– Все именно так, как вы предупреждали, – вздохнул Ларри.

Тархан покачал головой:

– Мне очень стыдно. Это и моя вина.

Генерал-губернаторский дом покинуло столько слуг, что не хватало ни машин, ни водителей. Пришлось арендовать три «бьюика», один из которых и отдали для транспортировки больничной охраны. Ларри узнал, что вести автомобиль вызвался Тархан.

– Я еду с вами.

– Нет, Ларри. Не стоит.

Но Ларри тоже чувствовал стыд и вину:

– Считайте это моим последним ура империи.

– А, понимаю. – Тархан улыбнулся. – Благородный жест!

Все заняли места в «бьюике»: лейтенант-гуркх, трое его подчиненных и Ларри. Тархан сел за руль. Путь пролегал через весь город, в старый Дели. Вокруг все как будто успокоилось, но то тут, то там виднелись сгоревшие магазины и перевернутые грузовики.

В женском госпитале Виктории гуркхи заступили на пост, а Ларри принял у старшей сестры отчет о поступивших раненых.

– Все не так уж страшно.

– Банды выходят после заката, – пояснил Тархан.

Они ехали назад по пустынным улицам Пахарганджа. Небо постепенно темнело. Переезжая по мосту у вокзала Нью-Дели, они услышали крики. Затем грянул выстрел, и лобовое стекло брызнуло осколками. Глухо зарычав, Тархан завалился на бок, потом судорожно выпрямился.

– Саид!

Потерявший управление «бьюик» мчался к краю моста. Тархан, тяжело дыша, снова схватился за руль. Когда машина резко останавилась, Тархана бросило вперед. Из правого плеча хлынула кровь.

Мотор замолк.

– Саид!

Ларри бросился было к нему, чтобы помочь, когда перед ними с визгом затормозил военный грузовик. Из кузова выпрыгнуло восемь-девять вооруженных людей.

– Прочь с дороги!

Стволы винтовок воткнулись в разбитое лобовое стекло. – Мы за этим мусульманским говнюком!

Ларри понимал, что этих людей уже не вразумить: у них единственная цель – убивать. Несколько стволов уперлось в него.

– Прочь с дороги!

Парализованный ужасом, Ларри все же смутно понимал: ему ничто не грозит. Он англичанин. Воюют не с ним. Достаточно чуть отодвинуться и не мешать братоубийственной ярости. Эта мысль промелькнула у него при взгляде на руки Тархана, по-прежнему сжимающие руль. Он слышал стон раненого человека. Видел, как сжимаются и разжимаются его пальцы. Этот простой человеческий жест решил все.

– Нет! – заорал Ларри.

И бросился к Тархану, обнял его, словно это могло уберечь от пули.

– Мусульманский ублюдок! – вопили вооруженные люди. – Мы убьем всех мусульманских псов. Ты сдохнешь!

Ларри еще теснее прижал Тархана к себе, чувствуя кровь друга на своей коже, слыша его хриплый голос:

– Иди, Ларри, оставь меня.

Люди с винтовками схватили Ларри за рукава, продолжая кричать. Ларри закрыл глаза и покачивал Саида в объятиях, ожидая смерти.