Книга Мальчик, который рисовал кошек, и другие истории о вещах странных и примечательных - Лафкадио Хирн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но женщины… Говорят, они устроены по-другому, да и чувствуют иначе.
Похоже, так оно и есть.
Великий буддийский ученый и священник Монгаку Сёнин утверждал в одной из своих книг Кё-гё Син-сё: «Многие из тех богов, которым возносят люди свои молитвы, на самом деле ядзин — суть не истинные боги. Потому те, кто возносит им молитвы, на самом деле не следуют великому учению Будды. И если эти люди даже стяжают благо и выгоды от тех богов в силу своих молитв, потом свершившееся чудо оборачивается для них несчастьем».
Эту истину прекрасно иллюстрирует история, изложенная в книге Нихон-Рэй-Ики, с которой вам предстоит познакомиться.
Во времена императора Сёму[83] в уезде Ямадагори провинции Сануки жил да был человек по имени Фусикино Оми. У него была единственная дочь, которую звали Кинумэ́. Эта самая Кинумэ внешне была вполне симпатичной девушкой и отличалась крепким здоровьем. Но вскоре после того, как ей сравнялось восемнадцать, в провинции началась опасная эпидемия, и девушка заболела. Тогда ее родители и близкие решили вознести молитвы к богу болезни, охватившей округу. Они принесли богатые жертвы божеству и дали самые суровые обеты – только бы он помог и спас Кинумэ.
Несколько дней девушка провела в полном беспамятстве, но однажды вечером вдруг очнулась, и сознание вернулось к ней. Обращаясь к родителям, она сказала, что было у нее видение – бог болезни пришел к ней и сказал:
– Твои близкие так истово молились и так искренне и жалобно просили, чтобы я спас тебя, что я не могу оставить без внимания их мольбы. Я хочу помочь тебе. Но вот какая незадача: не могу я спасти тебя иначе, как заполучив вместо твоей жизни жизнь другой девушки. Может быть, тебе известна какая-нибудь девушка, у которой точно такое имя, как у тебя?
– Я вспомнила, – отвечала Кинумэ, – неподалеку, в Утаригори, живет одна девочка, у которой точно такое имя, как у меня.
– Тогда покажи мне ее, – отвечал бог. И прикоснулся ко мне.
И от прикосновения, вспоминала девушка, она сделалась совершенно невесомой и поднялась в воздух, а бог взял ее за руку и через мгновение они оба очутились в Утаригори – прямо перед домом, где жила другая Кинумэ.
Был уже поздний вечер, но семья еще не спала, а девочка возилась на кухне – что-то мыла и чистила.
– Вот эта девочка, – сказала Кинумэ из Ямадагори.
Тогда бог болезни вынул из красной сумки, что висела у него на поясе, длинный, остро заточенный инструмент, отдаленно напоминающий стамеску, и, войдя в дом, ударил им прямо в лоб Кинумэ из Утаригори. В тот же момент девушка упала на пол и забилась в ужасной агонии, а Кинумэ из Ямадагори, наоборот, очнулась и поведала вот эту историю своим родителям. Однако после того, как ее рассказала, тут же опять впала в беспамятство. Три дня она лежала совершенно неподвижно, ни на что не реагируя, и родители уже было отчаялись, что дочь так и не поправится. Но на четвертый день девушка открыла глаза и заговорила. Но речи ее были странными: очнувшись, она тотчас села в кровати, обвела глазами комнату и… выскочила из дому. При этом она кричала:
– Это не мой дом! Вы не мои родители!..
Случилось нечто странное.
Кинумэ из Утаригори умерла после того, как ее ударил бог болезни. Родители очень сильно горевали. Священники в приходском храме справили полагающиеся ритуалы и службу по умершей, а останки схоронили в поле за деревней. Душа ее унеслась в Мэйдо – царство мертвых, – а затем была призвана на суд Эмма-Дай-О – повелителя и судьи душ усопших. Но едва судья направил взгляд на душу умершей, как тут же воскликнул:
– Эту девушку зовут Кинумэ из Утаригори. Но ее время еще не настало – оно придет куда позже! Немедленно отошлите ее назад, в мир живых, а мне доставьте другую Кинумэ – из Ямадагори!
Едва душа Кинумэ из Утаригори услышала это, как застонала и запричитала:
– Великий повелитель! Вот уже прошло больше трех дней, как я умерла. За это время тело мое должны были уже кремировать; если вы вернете меня обратно в мир живых – что я стану делать? Мое тело обратилось в дым и пепел – у меня не будет тела!
– Не волнуйся по этому поводу, – отвечал суровый судья, – я собираюсь дать тебе другое тело – тело Кинумэ из Ямадагори. Ты слышала, что ее душа сейчас будет доставлена. Поэтому не беспокойся о том, что твою земную оболочку сожгли. У тебя теперь будет тело другой Кинумэ. Знаешь, оно будет даже лучше того, что у тебя было.
И едва он закончил свою речь, как душа Кинумэ из Утаригори вселилась в тело Кинумэ из Ямадагори.
Теперь, когда родители Кинумэ из Ямадагори увидели, что их больная дочь вскочила с постели и убежала, восклицая: «Это не мой дом!», они, конечно, подумали, что она сошла с ума, и побежали следом. Они кричали:
– Кинумэ! Куда же ты? Подожди, подожди минутку, девочка! Ты слишком больна, чтобы так быстро бегать!
Но она убегала от них, неслась во всю прыть без остановки, пока не прибежала в Утаригори, а затем в дом, где жила семья умершей Кинумэ. Когда она влетела в дом, то увидела в нем безутешных стариков и бросилась к ним, радостно восклицая:
– Ах, какое счастье вернуться к себе домой!.. Вы в порядке, дорогие родители?
Они, разумеется, не признали ее и подумали, что имеют дело с сумасшедшей. Но старая мать говорила с ней ласково и спросила:
– Откуда ты явилась, дитя?
– Из Мэйдо – вот откуда я явилась, – отвечала Кинумэ. – Вы что, не видите, – продолжала она, – что я ваша родная дочь, Кинумэ! И я вернулась из царства мертвых! Но теперь у меня другое тело, мамочка!
И она рассказала обо всем, что случилось. Старики очень подивились этому. Они не знали, верить рассказу или нет. Тем временем родители Кинумэ из Ямадагори тоже наконец добрались до деревни и вошли в дом, разыскивая свою дочь. Теперь уже все родители вместе – два отца и две матери – принялись обсуждать случившееся. Они заставили девушку еще раз повторить историю, а потом взялись ее расспрашивать. Взрослые задавали ей вопросы очень долго и, разумеется, удостоверились, что та говорит правду. В конце концов мать девушки из Ямадагори сказала матери Кинумэ из Утаригори:
– Теперь мы совершенно убедились, что душа этой девушки – это душа вашего дитяти. Но вы знаете, что ее тело – это тело нашей дочери. И мы думаем, что и мы имеем права на нее. А потому просим вас согласиться: пусть отныне и навсегда она будет нашей общей дочерью и пусть теперь у нее будет две семьи.
На это предложение родители Кинумэ из Утаригори с радостью согласились. И вскоре была произведена специальная запись, что в надлежащее время Кинумэ унаследует имущество обеих семей.
В эпоху Тэнсё[84] в одном из северных районов Киото жил старик, которого люди звали Касин Кодзи. Он носил длинную седую бороду и всегда был одет как синтоистский священник. На самом деле священником он не был, но жизнь свою посвятил двум вещам: проповедям и демонстрации картин на священные сюжеты. Он показывал людям картины на буддийские темы и проповедовал законы Великого Будды. Каждый погожий день старик приходил во двор храма Гион, располагался под росшим неподалеку от входа раскидистым деревом и вешал на его ствол внушительных размеров какэ́моно[85], на котором были изображены наказания за разные грехи. Живопись на какэмоно была весьма искусной – художник так реалистично изобразил все детали, что невольно верилось – все происходит именно так, как он нарисовал. Поэтому люди всегда толпились вокруг Кодзи, а он общался с прихожанами, объясняя им закон причины и следствия, и называл (и показывал изображения – он всегда носил их с собой) тех святых (и не святых) помощников властителя Вселенной, что занимаются наказанием грешников. Описывал он и сами наказания, живописуя некоторые их детали и подробности. И обязательно напоминал: чтобы этого не случилось, нужно во всем и всегда неукоснительно следовать учению Будды. Люди во множестве собирались поглазеть на картину и послушать речи старика. И каждый оставлял подношения. Для них старик специально стелил циновку под картиной. Иной раз из монет на ней вырастала изрядная гора – такая большая, что не все детали какэмоно можно было разглядеть без труда.
