Книга Незримого начала тень - Елена Руденко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Князь, следуя этикету, протянул руку, дабы помочь даме подняться, но ведьма отшатнулась от него. Красивое лицо на мгновение исказилось болью.
— Отойдите, — с трудом прошептала она.
Долгоруков послушно отступил.
Генриха похоронили в горах, один из священников «инквизиторов», которые узнав о смерти своего пастора стали гораздо дружелюбнее, предложил отслужить заупокойную службу. Однако князь отверг столь любезное предложение, сказав, что отпевание отслужат в Кисловодске.
— Генрих встретится там с Анной? — вслух размышляла я.
— Если их души, действительно, этого пожелают, — ответил князь.
Мы неспешно отправились в путь домой. Обернувшись, я увидела размытые силуэты Генриха и Анны, которые, взявшись за руки, смотрели нам вслед.
Лейла вновь стала прежней, и жених вскорости позабыл о былом страхе пред невестой, когда её устами говорила далекая царица. Постепенно их молчание сменилось неспешной беседой на незнакомом мне языке. Возможно, черкешенка тоже потомок древних?
А что ждёт меня? Чувствую, как с каждым днем мое беспокойство становится сильнее.
— Я постараюсь защитить вас, Аликс, — произнес Долгоруков, его голос звучал уверенно, давая понять, что речь идёт не о защите в пути от нападения абреков.
— Кто такой Властелин Волков? — спросила я, вспомнив слова Лейлы.
— До принятия ислама горцы верили, что страж загробного мира иногда принимает облик волка[25], - чётко ответил Долгоруков, — Эти верования они переняли у огненных хранителей…
Князь замолчал, явно не собираясь сказать мне нечто большее.
— Не бойтесь, — произнес он, на сей раз его голос звучал неуверенно.
Долгоруков понимал о незавидности моего положения, но не желал себе в этом сознаться.
Из журнала Константина Вербина
Граф Апраксин воспринял мой рассказ с удивительным спокойствием, будто речь шла об обыденном случае.
— Значит, господа инквизиторы уберутся из наших краев? — спросил он задумчиво.
— Вы правы, граф, после смерти Фроста, их общество обречено, — ответил я, — один из них процитировал писание «порази пастора и рассеятся овцы»…
Генерал кивнул.
— А госпожа Роговцева? — спросил я. — Как вы понимаете, мы не можем предъявить ей обвинения, хотя она едва не убила мою родственницу, и стала соучастницей убийства сельской ворожеи…
— Пусть убирается ко всем чертям! — с раздражением воскликнул Апраксин. — Поверьте, мне самому тяжко на душе, что из-за боязни предать случившееся огласки, преступница избежит наказания…
— Случай слишком невероятный, — согласился я.
К своему удивлению, меня совершенно не беспокоило, что ведьма не предстанет перед судом. Странная уверенность говорила, что преступницу ждет скорое наказание… Она ввязалась в опасную игру с мистическими силами и действует слишком самоуверенно и неосторожно…
— Хотя в водяном обществе уже говорят… ладно, наплевать, что говорят! — махнул рукой граф. — Они постоянно что-то говорят!
На несколько мгновений воцарилось молчание.
— Позвольте узнать, как обстоят ваши дела со следствием убийства графа Белосельского и господина Федулина? — задал Апраксин вполне ожидаемый вопрос. — Вас столь досадно отвлекли…
— Спешу вас заверить, что у меня появились некоторые соображения, — ответил я, — но мне нужно совсем немного времени…
— Действуйте! — перебил меня генерал.
* * *
Поразмыслив, я велел кучеру запрячь коляску и поспешил в усадьбу графа Белосельского, очень надеясь застать госпожи Федулину. Дама любезно согласилась меня принять. Вернувшись, я узнал, что Озеров стал другом безутешной вдовы, и хотя не дает поводов для домыслов, сплетники прочат внезапной дружбе скорое романтическое завершение. Возможно, они правы, многие дамы, с легкостью и без сожаления меняют темный траурный наряд на светлое подвенечное платье.
— Я знаю, кто убил графа и вашего мужа, — я сразу же перешёл к делу.
— Кто убийца? — взволнованно спросила она.
Ей стоило больших трудов сдерживать чувства. В печальных глазах сияла искорка нескрываемой радости от подаренной надежды торжества справедливости.
— Господин Озеров, — прозвучал мой краткий ответ, как я и подозревал, вызвавший бурю негодования.
— Не может быть! — Федулина гневно отпрянула.
Былая доброжелательность сменилась явным отчуждением. Неужто водяное общество право, и вдова решила найти утешение в объятиях некогда тайного поклонника.
Поскольку возникла угроза с позором быть выставленным за дверь раньше времени, пришлось попытался смягчить гнев дамы.
— Дай Бог, чтобы я ошибался. Мне бы хотелось встретиться с Озеровым завтра… Простите за навязчивость, было бы любезно с вашей стороны присутствовать при нашей беседе…
Она смерила меня надменно-презрительным взглядом.
— Как вам будет угодно, — коротко ответила Федулина, — я впервые встретила доброго друга… неужто вы поддались глупым сплетням…
Её тон и взгляд красноречиво говорили мне, что я не должен более задерживаться в этом доме. Тем самым дама давала мне понять, что очень обижена моими подозрениями.
— Простите, думаю, вам известно, что я не снискал славу любителя светских новостей, — таковы были мои слова, брошенные на прощание.
* * *
Дмитрий Озеров держался очень взволнованно, скорее опасаясь за свою репутацию в глазах Федулиной, чем за возможное обвинение в убийстве. Он молча исподлобья смотрел на меня, не зная, как подобрать слова, иногда переводя нежный взор на объект своих былых страданий.
— Я не убивал ни графа, ни Федулина! — в его тихом голосе звучало отчаяние. — Зачем мне их смерть? Вы можете утверждать, что я решил отомстить графу… Но зачем мне убивать Федулина?
Он вновь умоляюще взглянул на свою даму сердца, которая в знак утешения ответила ему ласковым взглядом.
— Не отпирайтесь, вы хотели смерти Федулина, поскольку влюблены в его супругу, — перебил я.
Подобное заявление, разумеется, звучало как возмутительная наглость, но иногда сыщику приходится пренебрегать этикетом.
— Моя любовь к Люси не означает, что я желал зла её мужу!
Ох уж эти романтические фразы, способные вывести из терпения любого.
— Вы занимались чёрной магией, — напомнил я, — обряд на смерть соперника.
Озеров понимал, что боле отпираться бесполезно. Он молча опустил взор.
