Книга Незримого начала тень - Елена Руденко

Мадам Федулина вызвала у меня куда большие подозрения. Именно она сказала, что её муж знает, кто убийца, но молчит об этом. Мне не удалось поговорить с Федулиным, он умер во время завтрака. Добавить яд в еду или питьё во время завтрака было невозможно. Только супруга могла подмешать яд мужу в утренний стакан воды, точно рассчитав, когда яд начнёт действовать. Замечу, у Дмитрия Озерова не было подобной возможности.

Замысел будущей вдовы оказался прост. Воспользовавшись таинственной гибелью графа, она решила убить супруга, надеясь, что все подозрения падут на её поклонника Озерова.

Разумеется, её муж ничего не знал об убийце Белосельского. Федулин умер за завтраком, до нашего возможного разговора. Так убийца желала запутать меня.

Помимо любви Озерова вдова решила воспользоваться и его былой семейной враждой с Белосельским.

Понимая замысел убийцы, я решил поймать её в ловушку, разыграв спектакль, будто хочу предъявить Озерову обвинения в убийстве. Федулина столь трогательно защищала его от моих нападок, она великолепная актриса. И, как я полагал, дама решила бросить на юношу ещё большее подозрения. Федулина принесла грубоватую деревянную табакерку, которую можно изготовить за день, украшенную его инициалами, которую якобы нашла в саду усадьбы. На стенках табакерки, действительно, остались частицы яда. Ради поиска возможного мастера табакерки, я обратился к знакомому резчику по дереву, который сразу же узнал работу своего родственника Ахмеда.

Ахмед подтвердил, что к нему приезжала дама, закрывшая лицо вуалью, и заказала эту табакерку кому-то в подарок. Невозможно, чтобы Озеров, переодевшись в женское платье, заказал отдельную табакерку для яда и украсил её своими инициалами. Причём сделал это после убийства. Такая версия была бы полной чепухой!

Федулина хотела окончательно меня запутать и также обратить мое внимание на охотников за ведьмами. Она слала пугающие письма Лизаньке о колдунье, которые потом забрала, посыпав подоконник илом, будто следы «инквизиторов», пробравшихся из подземелья. Такая возможность была только у домочадцев! Даже при понимающем отношении к мистическим явлениям, невозможно поверить, что письма могли быть украдены призраком.

Мои умозаключение и доказательства оказались убедительны, и госпоже Федулиной предъявлены обвинения в убийстве.

Из журнала Константина Вербина

Бедняга Озеров, новость для него оказалась сильнейшим ударом. Поначалу он пытался утешить себя, будто Федулина совершила преступления ради него, чтобы они были вместе… Однако он не мог долго обманывать себя…

— Лучше умереть, чем познать такое унижение, — сказал он мне.

В его голосе звучал укор.

— Вы злитесь на меня за то, что открыл вам правду? — догадался я. — Мой друг, задумайтесь… Стань вы мужем Федулиной, вас бы постигла участь ее первого мужа… Вы не настолько наивны, чтобы поверить, будто к вам она отнеслась бы как-то иначе…

Озеров оказался достаточно благоразумным и не отверг мои слова.

— Возможно… — кратко пробормотал он, — я полюбил не ту особу, которой была дама Федулина на самом деле… Я любил нежное воздушное создание, которое хотелось защитить, а не жестокую убийцу… Понимаю, что мне больно не от того, что Федулина использовала меня, а от того, что я столь сильно обманулся… Какая глупая наивность!

Юноша с досадой пнул камешек у дороги.

— Черт возьми! — прозвучал звонкий голосок.

Его удар оказался слишком сильным и камешек задел каблучок туфельки одной из барышень, немедленно выразившей свое негодование об этой неудаче в несколько грубоватой форме. Она обернулась и, заметив, что Озеров смущенно смотрит на нее, весьма непосредственно помахала ему рукою, приняв камешек за знак, вызванный желанием обратить на себя внимание.

— Барышни подобного характера могут показаться чрезмерно простоваты, но от них не стоит жать удара в спину, — заметил я, — и с ними, пожалуй, всегда весело…

Озеров, не отрываясь, смотрел на молодую особу, которая продолжила беседу со своей компанией будто бы позабыв о моем приятеле. Ее смех разносился по парку.

— Замечу, они нуждаются в защите не меньше, чем «воздушные» недотроги, — произнес я, — станьте надежной опорой, что поможет вам победить всех соперников, уверенных, что подобной барышне на надобна забота…

— Да, — улыбнулся Озеров, — вы правы… До встречи…

Не задумываясь, он направился к хохочущей компании. Благо местные нравы позволяют подобным образом завести беседу и с незнакомой дамой.

Я снова с досадой подумал о том, что не могу написать в донесении, как Аликс помогла догадаться о самоубийстве графа. Насторожило то, что она не предчувствовала его смерть. Белосельский колебался до последнего, уйти за любимой, или остаться жить в этом мире… Он любил жизнь, но любовь оказалась сильнее — не только любовь графа, но и любовь его умершей супруги, которая не позволяла ей покинуть мужа… Аликс однажды сказала мне, что сила любви мёртвых может увлечь за собой живых… Недавно я сам в этом убедился…

Люди верят в мистические силы, но считают, что их не должно упоминать в государственных документах… Просвещённый мир сам сознательно хочет ослепить себя… Мне страшно представить, что будет через сто лет…

Версия-новелла — лето 2008 г.

Версия роман — лето 2009 г.