Книга Лебединая песня. Любовь покоится в крови - Эдмунд Криспин

— Да, дорогая. Вот он, профессор. Я его погладила. Только, боюсь, пиджак мокрый. Позднее я вычищу его и отправлю вам.

— Нет, нет, не беспокойтесь, — отозвался Фен, подходя к зеркалу, чтобы поправить галстук. — Я заберу его с собой.

Какое-то время они вежливо пререкались на эту тему, и Стэгг начал проявлять признаки нетерпения. Он громко откашлялся и обратился к мистеру Бойсу:

— Если не возражаете, сэр, я хотел бы задать пару вопросов вашей дочери.

— Ах, да, простите! Разумеется. Дорогая, мы должны на минутку оставить этих джентльменов. А что касается ближайшего будущего…

— Я поставлю у двери надежного человека, — пообещал Стэгг. — Хотя уверен, что теперь, когда ваша дочь может обо всем нам рассказать, никакой опасности нет.

— Рад слышать. — Мистер Бойс нахмурил брови. — Но пока преступника не поймали…

— До тех пор, сэр… — Суперинтендант посмотрел на Фена. — Впрочем, мы надеемся, что это произойдет очень скоро. До тех пор, сэр, я лично отвечаю за безопасность вашей дочери.

— Прекрасно. — Мистер Бойс повернулся к жене. — Идем, дорогая. А тебе, Элспет, лучше вернуться домой, пока родители не начали беспокоиться. Брэнда, мы скоро придем. Джентльмены, надеюсь, перед уходом вы не откажетесь пропустить со мной стаканчик виски?

Фен улыбнулся Элспет и протянул ей руку. Вместо того чтобы сделать то же самое, девушка — к общему удивлению и тайному недовольству Брэнды, — обвила руками его шею, страстно поцеловала и, залившись слезами, выскочила из комнаты. Мистер и миссис Бойс, состроив неодобрительные гримасы, последовали за ней.

Фен, Стэгг и сиделка остались с Брэндой. Сиделка деликатно удалилась в угол и стала греметь какими-то склянками. Мужчины сели в кресла у кровати. Профессор закурил.

— Итак… — протянул Стэгг.

Брэнда, покончив со свининой, перешла на грушевый пирог. Вместо ответа суперинтенданту она вдруг улыбнулась.

— Я надеюсь, — заметила Брэнда, лукаво взглянув на Фена, — профессор не откажется продемонстрировать нам свои способности.

— Каким образом, мисс? — поинтересовался Стэгг.

— Пусть заранее расскажет нам обо всем, что могу рассказать я.

Фен широко улыбнулся.

— Не в моих правилах выставлять себя напоказ, — возразил он. — Но если настаиваете…

Профессор достал из кармана блокнот и карандаш (на лице Стэгга отразилось явное неудовольствие), вырвал страничку и что-то быстро писал на ней пару минут. Закончив, протянул листок Брэнде. Она прочитала, широко раскрыв глаза.

— О боже, — пробормотала Брэнда. — Я просто пошутила, а вам и правда все известно. Хотя я ничего вам не говорила, и никто не может знать того, что знаю я. Понимаю: он во всем признался.

— Вовсе нет. То, что вы видите, — величественно объяснил Фен, — лишь результат дедукции.

— Прошу прощения, однако кое в чем вы все-таки ошиблись.

— Неужели? — Фен не выглядел расстроенным. — Простите, что разочаровал.

Стэгг шевельнулся в кресле.

— Пожалуйста, мисс…

Брэнда с невероятной быстротой доела пирог и, приняв от сиделки какое-то мутное лекарство, проглотила его не поморщившись. Затем попросила сигарету — Фен охотно дал, невзирая на протесты сиделки, — и, откинувшись на подушки, затянулась с неловким видом новичка.

— Все началось, — произнесла она, — позавчера вечером, когда мы репетировали «Генриха V». Как вам известно, я играла Екатерину — ну, а теперь роль скорее всего отдали Шейле Уотерспун, у которой огромный бюст и полное отсутствие актерского таланта. Короче, после этого мы должны были встретиться с Джереми Уильямсом в научном корпусе. Разумеется, все было вполне невинно, — добавила Брэнда, неловко поерзав под одеялом и покосившись на сиделку. — Мы оба очень интересуемся… цветами. Как говорит Фрейд…

Стэгг осторожно покашлял.

— Хорошо, избавлю вас от Фрейда, — усмехнулась Брэнда. — В общем, я закончила репетировать раньше Джереми и направилась в научный корпус, точнее, в биологический класс, где мы обычно… то есть где мы договорились встретиться. Какое-то время я там сидела — в темноте, конечно, потому что боялась включать свет, — и начала нервничать. Джереми не появлялся, а я не могла понять, куда он запропастился, и потом, я не люблю лаборатории, и мне было неуютно.

Фен мог легко представить эту картину. Тусклый блеск мензурок и пробирок, белеющий в углу человеческий скелет, слабо освещенный фонарем, жутковатые картинки с лимфатической системой на стене и острый, бьющий в ноздри запах заспиртованных лягушек. Не самое подходящее место для восторгов романтической любви.

— Без четверти десять, — продолжила Брэнда, — я решила уйти, поскольку знала, что Джереми должен быть дома в десять. Я подумала, что он меня продинамил, и возмутилась.

— Еще бы, — пробормотал Фен. — Остаться без приятной беседы о цветах…

Брэнда удивленно посмотрела на профессора.

— Туше! — воскликнула она. — Очко в вашу пользу! На чем я остановилась? Ах, да. Я собиралась отправиться домой, как вдруг на лестнице раздались шаги. Господи, как же я перепугалась! Джереми не мог явиться в такое время, и я подумала, что меня застукает этот зануда Уэллс (который уж точно настучит на меня директору, а тот — мисс Пэрри), а если спрячусь, меня запрут здесь на ночь. Второй вариант был не так уж плох, потому что я могла выбраться через окно. Гораздо хуже, если бы меня поймали: я не представляла, как объяснить свое присутствие в таком месте, тем более что некоторые люди почему-то не верят, когда им говоришь, что увлекаешься цветами… Классы химии и биологии расположены рядом, и из одного можно перейти в другой. Точнее, в биологию можно попасть только через химию. Я спряталась за приоткрытой дверью и заглянула в щелочку в химический класс. Через минуту в него вошел какой-то человек с фонариком…

Брэнда немного помолчала.

— Знаете, меня это сразу удивило. Если бы он просто хотел взять что-нибудь в комнате, то включил бы свет. К тому же он двигался бесшумно, и я не сразу догадалась, кто это такой. Я только ждала и надеялась, что он не зайдет ко мне. Но он и не собирался. Постояв немного и прислушавшись, он шагнул к шкафчикам в углу и посветил на них фонариком. В шкафчиках стеклянные дверцы, и можно было рассмотреть, что внутри. Наверное, он не нашел, что ему было нужно, потому что перешел ко второму шкафчику, затем к третьему и так далее, пока не обнаружил то, что хотел. Тогда он достал большую отвертку, вставил ее между дверцами и взломал замок. Когда свет от фонарика упал на его руки, я увидела, что он в перчатках.

Брэнда невольным движением прижала руку к горлу, на котором остались синяки.

— Мужчина взял с полки какой-то пузырек, — продолжила она, — вытащил из кармана маленькую бутылочку и перелил в нее его содержимое — совсем немного. Он действовал осторожно, а от пузырька шел пар: я догадалась, что это может быть, и мне стало не по себе. Потом он плотно заткнул бутылку и убрал ее в карман, а пузырек поставил назад на полку и захлопнул шкафчик. Нервы у меня были на пределе, но я все-таки заметила, куда он поставил пузырек, чтобы позднее проверить, что он взял. И тут случилось это…