Книга Дьявольская рулетка - Себастьян Фитцек

Ты, мама, будешь упрекать себя больше всех, ведь ты мать и психолог в одном лице. Поэтому ты также будешь первой, кто обнаружит это письмо на верхней ступеньке. Я совершенно уверена в том, что все остальные мои записки ты проигнорировала. Несмотря на мои предупреждения, ты пошла дальше и обнаружила меня в ванной. Что ж, упрямство свойственно нашей семье.

Вы, остальные, наверное, получите мое завещание днем позже, по почте. Но не питайте ложных надежд. У меня нет никаких ценностей, которые я могла бы вам завещать. Возьмите из моих вещей то, что захотите. Вы наверняка быстро придете к согласию по поводу моих вещей, телевизора и проржавевшего «гольфа».

Единственное по-настоящему ценное, что я хочу вам оставить, это мои чувства и мысли.

Ира уперлась взглядом в последние строки первого листа. Крупная капля упала на бумагу и размыла голубые чернила, которыми были написаны скорбные слова.

— Все в порядке? — спросил хриплый голос с другого конца комнаты. Она вытерла несколько слезинок с лица и посмотрела туда, откуда доносился голос. Дизель выбрал неподходящее время для того, чтобы выполнить свое обещание. Со словами: «Я же говорил, что приглашу тебя на выпивку, когда мы выберемся оттуда» — полчаса назад он приковылял к ней на квартиру. В одной руке был букет цветов, купленный у автозаправки, в другой — бутылка «Mr. Bubble», детского шампанского.

Теперь он прислонился к дверному проему между кухней и гостиной, дополнительно опираясь на костыль. На шее висела повязка телесного цвета, на которой было написано «Я ненавижу радио». На теле были видны следы ожогов, после того как в приступе паники, что они задохнутся в «комнате воспоминаний», он бросился на горящую кучу одежды.

— Что это ты там читаешь? — спросил Дизель так мягко, как только позволял его голос.

Он выглядел довольно беспомощным. Ира мельком подумала, не стоит ли еще раз попросить его удалиться. До этого ей не удалось его спровадить, вероятно, оттого, что она не слишком энергично пыталась это сделать. Однако в душе она была очень рада сознанию того, что кто-то окажется рядом, если подтвердятся ее опасения. Если она действительно прочтет то, что ожидает увидеть на следующей странице.

— Я сейчас, — попросила она его потерпеть и продолжила чтение.

Мама, ты полжизни проводишь, выискивая ответы на разные «почему». Почему я так веду себя в отношениях с мужчинами? Почему я всегда становлюсь такой грустной, когда ты навещаешь меня? Почему ты не можешь мне помочь справиться с моими проблемами и снова ощутить радость жизни?

Вы все хотите докопаться до сути. Неужели нет более осмысленного способа тратить свою жизнь, чем искать ответы, которые ничего не дадут?

Мама: ты эксперт в области психологии. Ты согласишься со мной, если я скажу, что существует множество сложных проблем, первопричину которых, после того как они в течение лет развиваются, нельзя обнаружить. В итоге остается только повод. Мы занимаемся симптомами и ничего не знаем об их корнях.

Моя полиамория (я правильно написала, доктор Май?), мое выходящее за рамки сексуальное поведение не было проблемой, как я узнала на ваших сеансах. Это был лишь симптом глубоко засевшего во мне комплекса неполноценности. Вы это хорошо определили, но только это мне, к сожалению, не помогло. Теперь я знаю также, что наслаждаюсь властью над множеством мужчин, когда отдаюсь им. Вам бы хотелось услышать дальнейшее, доктор Май. Выяснить, почему мой комплекс в последнее время усиливался. Мне это показалось еще бесполезнее, чем раньше. Не поймите меня превратно. Но я думаю, мы можем все глубже копаться в моем характере и все же никогда не наткнемся на «Большой взрыв» моей психики. Когда-то был задан первый вопрос, на который никто не знает ответа. И расхожие клише мы тоже должны исключить: нет, меня не изнасиловали. Нет, не было никакого друга семьи, который залез бы ко мне под одеяло, когда я была маленькой.

Я люблю тебя, мама. Ты никогда не пренебрегала мной. Ты ничего не просмотрела. На тебе нет никакой вины.

На тебя, Китти, я тоже не сержусь. Да, я была в ужасе, когда выяснила, что ты спала, как назло, с Марком. Сначала я хотела убедить тебя, что он, возможно, первый мужчина, с которым я могла бы построить нормальные отношения. Но дело в том, что мои чувства к нему уже погасли. Я хотела себе внушить, что это я была инициатором. Но в действительности эти мысли лишь делали меня все более незначительной и питали мой комплекс неполноценности. Так что не упрекай себя, Китти. То, что ты вступила в связь с моим сожителем, не является ни причиной, ни поводом для того, что я сейчас сделаю.

На этом месте Иру прервал нервный звонок телефона. Теперь она наконец знала, почему этого письма не было на верхней ступеньке. Должно быть, Китти побывала в квартире Сары до нее и забрала его. Ира сглотнула и почувствовала, как ее внутренняя пустота заполняется почти жгучей тоской. «Это объясняет и ее внезапную злость на меня», — подумала она. Китти не поверила в Сарино прощение. Она продолжала чувствовать себя виноватой в том, что считала предательством по отношению к сестре. Из угрызений совести она спрятала письмо. И в конце концов спроецировала свое собственное чувство вины на другого. На свою мать. «Как ты права, Сара, — подумала Ира. — У всех нас есть что-то общее».

— Уже иду!

Телефон все еще упрямо звонил. Дизель, тяжело дыша, похромал в кухню, чтобы взять трубку. Ирин старомодный аппарат кремового цвета был еще с диском. Он висел рядом с холодильником.

— Я слушаю «Сто один и пять» а теперь, если нечего сказать, прыгай из окна! — услышала Ира голос Дизеля. Потом стало тихо. Когда спустя минуту он все еще молчал, Ира пожала плечами.

Ошиблись номером.

Ира поджала ноги и села перед своим старым обеденным столом. Мокрыми от пота руками она схватила следующий листок.

Вы хороший психолог, доктор Май, даже если мое поведение является для вас не лучшей визитной карточкой. Вы оказались стопроцентно правы в своих предположениях. Я последовала вашему настоятельному совету обратиться к другому специалисту. Обследования подтвердили подозрения об органической причине моей растущей депрессии и познакомили меня с новым словом: глиобластома. Китти, если ты посмотришь в Интернете, твои шансы повысятся, если ты скомбинируешь ключевые слова «опухоль головного мозга», «неоперабельно», «смертельно». Вы, остальные, знайте, что большинство умирают от этого самое позднее через год. Химиотерапия приводит лишь к продлению страданий, а операция в моем случае невозможна, поскольку клетки опухоли, кажется, содержатся во всех тканях мозга.

И что же? Теперь вы все знаете причину того, почему моя и без того надтреснутая личность изменилась еще сильнее. Я предоставлю вам еще более понятный мотив своего самоубийства. Я не хочу ждать того момента, когда без сил осяду у своего стола и моя правая сторона тела не сможет больше двигаться. У меня нет желания пережить момент, когда я, беспомощная, буду передана совершенно чужим людям, и мне придется лежать, медленно умирая, в палате на четыре койки в муниципальной больнице.