Книга Джек Ричер, или Личный интерес - Линкольн Чайлд

– А если пострадаешь ты?

– Тут ты можешь мне помочь, Джоуи. Например, рассказать, где прячется Котт и где находятся его охранники. И предупредить меня о других опасностях. У тебя есть рваные ковры? Или низкая мебель? Я не хочу поскользнуться и упасть.

– Ты покойник.

– Это почему, Джоуи? У тебя есть пистолет?

Он не ответил.

– Я так не думаю, – продолжал я. – Или с тобой другие парни, кроме тех четверых, что лежат на полу в домике, без сознания и со сломанными костями?

Он не ответил.

– Я так не думаю.

Джоуи продолжал танцевать, но уже не так резво; он смещался то вправо, то влево, и я вместе с ним, чтобы его тело все время оставалось между мной и далеким домом. Я находился в двух шагах от него или в одном шаге от самого Джоуи. Тут было о чем тревожиться, ведь на стоянке возле супермаркета я видел, как быстро он способен двигаться.

Джоуи засунул руку в правый карман куртки. Большая рука. Большой карман. И вытащил сотовый телефон. Поднес его ко рту и сказал:

– Звонок Гэри. – Потом прижал телефон к уху, как обычный человек. У него были слишком большие пальцы, чтобы набирать номер. Телефон повиновался голосовым командам. И система работала, потому что Гэри взял трубку. – Гэри, это Джоуи. Перезвони мне через десять минут. Понятно? Если я не отвечу, уходите. Каждый за себя. Ты понял?

На этом разговор закончился, Джоуи убрал телефон в карман и продолжал молча стоять.

У моей матери были правила относительно драк. Она растила двух сыновей на военно-морской базе, поэтому не могла просто запретить нам в них участвовать. Однако она ввела ограничения. Первое правило имело практический характер.

Не деритесь в новой одежде.

По иронии судьбы, именно так я сейчас и собирался поступить. Второе правило можно было бы назвать этическим или моральным, но моя мать считала его правильным, что на французском звучало иначе. Второе правило состояло в том, чтобы никогда не начинать драки первым. Но имелось еще и третье правило: никогда не проигрывать.

Я возражал, когда был маленьким ребенком. Иногда ты должен нанести первый удар, иначе одержать победу невозможно. Я чувствовал, что второе и третье правила несовместимы. Возможно, это был тест Роршаха[27]. Ты человек второго правила или третьего? Мой брат Джо придерживался второго. А я – третьего. Впервые наши родители стали смотреть на нас немного по-разному. И мы не знали, что правильно, а что – нет. Их сигналы не совпадали. Они были достойными людьми, но служили в морской пехоте.

Никогда не проигрывать – я всегда придерживался этого правила. И оно хорошо мне служило. Даже если приходилось забывать о правиле номер два. Иногда нужно самому начать драку. Как, к примеру, в данном случае. Грубый эмпирический метод: я должен ударить Джоуи раньше, чем он ударит меня.

Неожиданно он заговорил:

– Я – «Мальчик Ромфорда».

– Ну, кто-то должен им быть.

– Мы держим свое слово. Чтобы добраться до мистера Котта, вам сначала придется пройти мимо меня.

– Как при посещении дантиста. Что ж, тогда нужно это сделать.

– Ты думаешь, что можешь со мной драться?

– Вероятно.

– Мне не особенно нравится мистер Котт, – сказал Малыш Джоуи.

– Мне тоже, – ответил я.

– Но я – «Мальчик Ромфорда». Я держу слово.

– И что?

– Так давай получим удовольствие. – Он явно задумался, словно пытался найти короткое объяснение происходящему, а потом указал на свой карман: – Ты слышал мой телефонный разговор?

– Да, – сказал я.

– Сегодня ночью Гэри – главный охранник мистера Котта. Ты слышал, что я ему сказал. Если я отвечу на его звонок, значит, тебя больше нет на карте и мы продолжаем действовать, как обычно. Я – «Мальчик Ромфорда», и я держу свое слово. Но я не хочу, чтобы мои люди имели дело с этим дерьмом без меня. Поэтому, если я не отвечу на звонок, они немедленно уйдут, и мистер Котт твой.

Глава 52

Возможно, сократический метод сумел бы извлечь глубокий смысл из слов Джоуи – высокие ставки, вымышленные принципы верности, чести и самопожертвования, – или же он просто любил драться, но не мог найти противников, не подкупая их. В любом случае я больше не обращал внимания на его слова, потому что Джоуи отступил на шаг и слегка присел, словно ждал, когда прозвучит гонг. Очевидно, он услышал его раньше, чем я, потому что бросился на меня из темноты, точно ядро, которым разрушают здания, в два раза быстрее, чем на парковке супермаркета, и направил на меня правый локоть, словно молния, сверху вниз, – жуткая версия моей атаки на парня из фургона. Он хотел покончить со мной сразу.

Есть только один способ борьбы с внезапным ударом локтя – повернуться, нырнуть вперед и принять его на предплечье. Так я и поступил. Что всегда очень болезненно, а иногда приводит к онемению. Так и вышло. Но тебе удается устоять на ногах. И я устоял.

Но с огромным трудом. Триста восемь фунтов в местных мерах веса – серьезный аргумент. И тут возможен единственный ответ – проскочить мимо и развернуть противника. В результате я оказался спиной к дому Джоуи, и, как мы договорились заранее, Кейси Найс осветила меня фонариком, очень быстро, всего на две секунды. Мы решили, что это должно ослепить того, кто наблюдает за происходящим в прибор ночного видения, и даст мне дополнительные мгновения в схватке с Джоуи. Так что я провел левый хук ему в горло и короткий удар правой по почкам. Никогда в жизни я не наносил таких сильных ударов: полнейшая концентрация всех возможностей. Затем я сразу отступил по широкой дуге – если б ослепленный Котт выстрелил, то попал бы в Джоуи, а не в меня; к тому же я хотел оценить нанесенный ущерб.

Оказалось, что он не слишком велик. И это не вдохновляло. Размер не имеет особого значения – во всяком случае, сам по себе. Опасаться следует парней, которые так входят в раж, что перестают обращать внимание на боль. Это как-то связано с химией. Их тела не посылают им сообщений, что пора заканчивать. И тогда размер становится важным. Как в случае с Джоуи.

Я нанес ему два удара – а это очень серьезно, – однако он оставался на ногах и сохранял веселое настроение. И его рост все еще превышал мой на шесть дюймов, а вес – на шестьдесят фунтов.

– Десять минут, – сказал он. – Больше у тебя не будет. А теперь уже немного меньше.

Он произнес эти слова, и на его лице появилось выражение блаженства, точно у старого профессионального боксера из девятнадцатого века, который оказался в двадцать первом, лондонца, как в одном из фильмов по романам Чарльза Диккенса. Молодой человек, но давно вышедший из моды, чьи методы устарели, – ничего больше. Между тем задняя часть моего мозга подсказывала, что следует продолжать наносить удары по почкам в надежде, что я попаду в телефон, лежащий в кармане, и Гэри в любом случае не получит ответа, что может упростить задачу Беннетта и Кейси Найс.