Книга Цель неизвестна. Врата учености - Марик Лернер

— То долги требуешь чуть ли не публично, обижая недоверием.

Ага, доложили. Еще и пожаловались. Когда для академии выбивал, претензии на самом верху не возникали. Она была должна, ей многие не возвращали. Только это были не вельможи, а люди попроще. Выдрал три тысячи, почти четыре отдал и особо нахальных должников в «Ведомостях» описал, изобразив в качестве фельетона.

Уж не знаю, впервые в России жанр появился или было нечто похожее раньше, но даже не называя прямо имен, а описав жадность некоторых представителей рода людского, многого добился. Понесли, и еще как. Когда пальцами на улицах показывают, приятного мало. А свои кровные, выходит, подарить козлам нахальным должен?

— Правду, что ли, моей фрейлине обещал посвящение в стихах, если деньги отдаст?

— Это была шутка!

— А Варваре так не показалось. И ведь как вывернулся… — Анна Иоанновна тихонько и очень весело рассмеялась. — Вроде не про нее, мужчина исполняет, а имя-то чье сверху стоит?

Госпожа Черкасская со мной теперь не разговаривает. Обиделась. Нечего было условия ставить. В ответ на действия всегда бывает противодействие. Мой папаша говорил грубее, про болт. И не думаю, честно говоря, про какие-то последствия. Варвара отходчива, долго злиться не умеет.

Императрица неожиданно немузыкально запела: «Ой, деньжата-деньги-денюжки, слаще пряника, милее девушки».

Иногда и старые фильмы идут на пользу. Сам мне не понравился, а песня зацепилась. Уж очень созвучно тогдашним настроениям: «Деньги — это все, цель и средство, помни, сукин сын». На дворе век восемнадцатый, и ничего, все вокруг них продолжает вертеться.

Единственное — пришлось проверить насчет принца датского, как бы не вляпаться случайно. Оказалось, Шекспир со своими пьесами уже больше столетия существует. Почему не ставят? Наверное, из-за стихотворной формы. Английский не особо в ходу в Европе, предпочитают французский или немецкий. Эти звучат повсеместно. Первый — язык дипломатии и куртуазности, второй — ремесла. Поэтому адекватно перевести достаточно сложно. А то бы с удовольствием подсунул Анне Карловне. Бессмертные красивые сюжеты со страстями. Помнится, великий драматург тоже не волнуясь брал чужие.

— Хотела намедни тебя наградить за прошлые заслуги. Совет про Гольдбаха был удачен.

Это я и сам без особого труда сообразил. Через год он получил уже две тысячи рублей жалованья, на пять сотен выше первоначального, а недавно именным указом пожалован тайным советником, с ежегодным доходом в четыре с половиной тысячи рублей. Одно из самых высоких званий в Российском государстве — третий класс по табели о рангах, и награждались им дворяне за особые заслуги перед Отечеством.

Гольдбах происходящим при расшифровке не делился, но поскольку я сам и «сосватал», да предварительно, до перевода в Иностранную коллегию, беседовал, считал своим добрым другом и не забывал похвастать довольством и успешной карьерой.

— Не сразу смог твой математик, больше года тянул, но сейчас на манер орехов колет: две недели — и тайнопись известна.

Наверняка с разными адресатами и шифры различаются у дипломатов. Но Гольдбах уже просек, как искать ключ, или они без особой фантазии используют одинаковые. Поработал на пользу России реально. Не сомневаюсь, опасаются чтения переписки, однако не циферной ее части. Мы по-прежнему обязаны лаптем щи хлебать.

— И пруссаки и французы у меня вот где теперь. — Она показала немалых размеров кулак и посмотрела многозначительно.

— Всегда к вашим услугам, — бормочу негромко.

Явно по простоте душевной брякнула. Хотела похвалить и лишнее сказала. Я все равно не понесу дальше, но все-таки услышит кто в другой раз — нехорошо выйдет. Правильно бы это объяснить со всем уважением, да не возьмусь. Не собираюсь вызывать огонь на себя. Вместо «спасибо» недолго и схлопотать по сильно умной голове. Тыкать в ошибки можно Анне-младшей, и то не всегда.

— Да и с академией многого добился. Экономические суммы выросли, газета перестала быть тягомотной, подзорные трубы выпускаешь для нужд армии.

В этом месте стало особенно тоскливо. Хотела похвалить, но я-то в курсе насчет реального положения дел. Для внешнего употребления гремели фанфары, били литавры, и каждый новый экземпляр подавался с помпой, как очередное великое достижение. Ну, наверное, в каком-то смысле так и было. Чем больше изготовлено на родной почве, тем дешевле они обойдутся и меньше поступит в английский или немецкий карман.

Стекла для очков, телескопов и подзорные трубы Нартов в мастерских делал и раньше. Я попытался, подключив Эйлера с его заинтересованностью в оптике, найти некий научный метод изготовления. Вся работа до сих пор основана на методе проб и ошибок. Очевидно, что такой способ производства требовал больших усилий и приводил к потерям значительных объемов материалов.

Научный подход должен привести к возможности производства более точных, предсказуемых и экономичных изделий. Вывести мастерские на массовый выпуск, используя всю ту же систему разделения труда. С булавками сработало, почему здесь не выйдет? Прошло два года, а воз и ныне там.

Нет, оба они старались, Эйлер выводил формулы и приводил длинные рассуждения, в коих я очень быстро путался и кого другого заподозрил бы во втирании очков, как бы это ни звучало каламбуром на фоне изготовления линз. Проблемы начинались на практической стадии. Методы плавления стекла, материалы, необходимая температура печей для обжига.

Короче, обычный набор, ярко демонстрирующий разницу между мечтами и реальной жизнью. Не выходили изделия стандартными, хоть бейся головой о стену. Двадцать работников трудились, а взаимозаменяемости как не было, так и нет. Ручная подгонка обязательно. В результате все выходит крайне дорого. Качество отличное, но единичное, и сколько уходит в брак!

Ко всему еще имел счастье потребовать бинокль. Казалось бы, чего проще? Удобно, практично, используются два глаза и стереоизображение. А то до меня не додумались! Оказалось, подзорная труба настраивается на резкость примитивным выдвижением окулярной трубки. А с биноклем так не выйдет. Для него нужна довольно тонкая механика и синхронизация обоих «стволов». Практически раздельная настройка резкости под каждый глаз. Они у людей обычно немного, но разные по фокусному расстоянию. Особенно с возрастом. А пользователи подзорных труб обычно не только в высоких чинах, еще и возраст не юношеский.

Короче, весьма удачно, что не стал самостоятельно нечто пытаться создавать. Сплошные убытки и огромное количество труда со временем. Будет ли результат и через годы, не совсем ясно. Здешние приборы дву- и трехкратные, с ничтожной светосилой. Максимально четырехкратный, и это уже почти суперприбор с соотношением цена-качество, зашкаливающим за разумные пределы. Да линзы всегда имеют разную кривизну, а значит, и длина каждой трубы различается. Для того и пытался привлечь математика, выводящего формулу. В целом вещь по-прежнему штучная и не конвейерная.

Эйлер после моих жалких попыток объяснить, что есть оптическая призма, выпал из жизни и третий месяц ставил опыты, убеждая меня на встречах в неправильности корпускулярной теории света. Может быть, это очень прогрессивно, прославиться на всю Европу, однако практически на данный момент бесполезно. А мне нужны результаты! Хорошо еще, забыл определение дифракции с аберрацией, а то бы математик и талант Эйлер и вовсе окончательно отключился от реальности.