Книга Сожаления Рози Медоуз - Кэтрин Эллиотт

– Я хочу еще раз увидеться с Тоби.

Я медленно поднялась по лестнице. На этот раз меня сопровождала одна миссис Арчер – для друзей Симона. Мистер Арчер, почуяв, что битва выиграна, поспешил заняться более важными делами: скорее всего, готовить речь извинения для гостей с шоссе М5. Тоби так и сидел на кровати, уставившись в одну точку на полу где-то между черных ботинок со шнурками. Я присела рядом:

– Аннабел сказала, что ты должен остаться.

– Ты с папой разговаривала?

– Его там не было.

– Ты не можешь бросить меня здесь, Рози. Я покончу с собой.

– О, поверь мне, дорогой, – щебечуще захихикала Симона и подмигнула мне, – это мы уже слышали!

И этим ты гордишься, дорогая, подумала я, но ничего не ответила.

– Я бы на вашем месте ехала домой, мисс Гарфилд, – произнесла она тихим, льстивым голосом. – С ним все будет в порядке. Я прослежу, чтобы с ним все было хорошо. – Она повысила голос до пронзительности визга: – Попрощайся с няней, Тоби, будь хорошим мальчиком!

Он посмотрел на меня; в глазах застыла молчаливая мольба. Я обняла его, но целовать не стала. Это был бы поцелуй Иуды.

– Пока, Тоби. Увидимся на каникулах.

– Не увидимся, – процедил он.

Я не ответила, быстро встала и вышла из комнаты. Не оглядываясь, пробежала четыре пролета по деревянной лестнице. Симона пыхтела следом, щебеча что-то об огромной ответственности: ведь ей приходится заботиться о сотнях мальчиков. «Господи, да если бы вы слышали хотя бы половину пустых угроз, которые они мне предъявляли!»

У двери я пожала ее холодные, унизанные кольцами пальцы и заглянула в расчетливые, светло-голубые глаза. Потом повернулась и пошла к машине. Оказавшись внутри, я поежилась. А я-то думала, что такие школы-интернаты остались в прошлом веке. Я думала, что сегодняшний интернат – это добрые сказки на ночь, свободная форма, весельчаки-директора и поездки домой на выходные. Но Аннабел, с ее лицемерными понятиями об элитном образовании, нашла именно такую школу, в которой до сих пор твердо придерживаются драконовских методов девятнадцатого века. Короче говоря, она поставила себе целью найти ту школу, где свобода Тоби ограничивалась бы по максимуму.

Доехав до конца дорожки, я внезапно остановила машину. Обернулась и взглянула в зеркало заднего вида. Из окна верхнего этажа, из-за решетки на меня смотрел Тоби. Он казался таким хрупким, бледным и маленьким. Я быстро развернулась и увеличила скорость, но тут вспомнила историю, которую рассказывал мой брат Том. Я не училась в интернате, но вот Тома туда отправили, и он рассказывал об одном мальчике по имени Парсонс, который ежедневно, в течение всего семестра пытался сбежать из школы. Перед побегом он всегда набивал карманы гренками, а потом пускался наутек по длинной дорожке, пробегал примерно полмили до лесной зоны, мимо ручья, и пытался пробраться к воротам. И каждый раз директор медленно подъезжал к воротам на своей машине, поджидал его и возвращал обратно. Это превратилось в местный анекдот, потому что стоило кому-то крикнуть: «Парсонс опять убегает!», как все мальчишки бросались к окнам и подбадривали его, пока он бежал по дорожке, а потом освистывали директора, когда тот привозил беглеца обратно. Но в один прекрасный день Парсонс выпал из окна на четвертом этаже и умер. Никто так и не понял, был ли это несчастный случай или нет. Но его карманы, которые каждый день были до отказа набиты гренками, оказались пустыми.

Я положила руки на руль. Оглянулась. Он все еще стоял у окна. Я медленно вышла из машины. Сначала я спокойно шла, но потом побежала быстро-быстро; огромное готическое здание нависало надо мной, пока я не добралась до парадной лестницы, не взбежала по ней и не оказалась за массивной дубовой дверью. Когда я бежала через холл, из соседней двери выглянула Симона: «Мисс Гарфилд, я могу вам по…» Но меня уже не было. Я рванула вверх по лестнице, миновав один пролет, два, три, четыре; потом понеслась по пустому коридору в общую спальню; полы пальто развевались. Тоби стоял и ждал меня, его глаза сияли.

– Собирай вещи, – выпалила я. – Быстро! Где твой чемодан?

– В подвале, – воскликнул он. – Но он мне не нужен, я возьму только книги и фотографии! – Он сжимал их в руке. Я схватила еще одну фотографию.

– Пойдем!

Вместе мы затопали по коридору, полетели вниз по лестнице, мчась, как ракеты. Джерри и Симона караулили нас внизу.

– Вы не имеете права! – завопила Симона, когда мы показались на лестничной площадке над их головами. – Его мать…

– Она ему не мать, и я беру на себя полную ответственность, пока его отец в отъезде. Чемодан пришлете почтой. Пошли, Тоби!

Мы разогнались, так что у нас было преимущество: вместе мы перепрыгнули через последние несколько ступеней и пролетели между мистером и миссис Арчер, раскидав их в стороны. Прорвавшись через парадную дверь, мы скатились по ступеням и очутились на залитой солнцем подъездной дорожке.

– Свобода! – прокричал Тоби. – Как в «Побеге из Колдица»!

– А вот наш деревянный конь! – крикнула я, когда мы подбежали к моему побитому «вольво» в конце тропинки. Мы достигли цели, тяжело дыша, оглядываясь через плечо, и, закатившись истерическим смехом, рухнули в машину: адреналин бил ключом, эмоции лились через край. Я завела мотор, и мы с ревом сорвались с места. Я откинула голову и громко рассмеялась, искоса глядя на Тоби. Мне было достаточно увидеть его счастливые, сияющие глаза и розовые щеки: в тот момент на все остальное мне было наплевать. На полицию, на Гарри, на Тима, Боффи, Джосса, Аннабел, на все то дерьмо, в котором я вот-вот увязну по уши, – на все, кроме того, что мы с Тоби сделали это. И сердцем я понимала, что поступила правильно. Я вцепилась в руль. Кровь бушевала в венах, и я чувствовала себя живой, готовой справиться с кем угодно. Тоби все еще подпрыгивал рядом, с веселым визгом вспоминая выражение на лицах Арчеров. Но постепенно, наматывая километры и приближаясь к дому, мы оба замолкли. Вокруг замелькали знакомые поля; мы проехали по дороге мимо школы близняшек, и реальность показала свою уродливую макушку. Тоби вставил в магнитофон кассету с «Реквиемом» Фауре. Мы сидели в тишине, вслушиваясь в печальные меланхоличные арии.

– Знаешь, Тоби, тебе все равно придется ходить в школу. – Я наконец отважилась начать разговор.

– Я знаю. Тишина.

– Если бы ты смог сам выбирать, куда бы ты пошел?

– Не знаю.

– В какую школу ходят твои друзья?

– Не знаю. У меня и нет друзей, на самом деле. – Он уставился в окно. Замкнулся в себе, как обычно.

– А как же Сэм? – (Сэм был тихим застенчивым мальчиком, он пару раз заходил к нам на чай.)

– Он учится в Вестбурн-Парк. Мы только что проезжали.

– И?

– Что?

– Ему там нравится?

– Откуда мне знать?

– И почему ты не пошел в ту школу?