Книга Шалость - Лаура Паркер

— Нотариус?

— Да, миледи.

— Должно быть, они изобрели какую-то новую тактику, чтобы доводить меня. Ну что же, я иду.

Джапоника не стала задерживаться перед тем, как зайти в гостиную. На всех парах в стан врага.

— Добрый вечер, Гиацинта, Лорел, мистер Симмонс. Все трое сидели за чайным столом, напряженно застыв, словно изваяния.

— Если это очередная попытка поймать меня в капкан, боюсь, время выбрано неудачно. Вы вывели меня из терпения. Прошу вас, быстрее переходите к делу, пока я не указала вам на дверь.

Гиацинта вскочила на ноги и с выражением крайней тревоги на лице сделала шаг навстречу Джапонике. «Боже, она даже руки заломила от волнения!»

— Я… мы имеем сообщить вам важную новость. Лорел сделала нечто ужасное!

Джапоника смотрела на Гиацинту взглядом постороннего и почти автоматически отметила, что выражение крайнего расстройства на ее лице, обычно таком решительно-волевом, делает ее жалкой.

— Я не знала об этом. Я должна была бы остановить Лорел. Несмотря на нашу… мою прежнюю к вам враждебность, я молю вас поверить мне, я бы ее остановила.

— Сомневаюсь, — не без язвительности сказала Джапоника. — Итак, в чем на этот раз меня обвиняют? В том, что я разбазариваю семейный бюджет на покупку бриллиантов?

Гиацинта оглянулась, прежде чем продолжить:

— У нас есть основания полагать… Дело в том, что Лорел выкрала одно из ваших писем…

— Бисмалла! — Внезапный возглас Джапоники отбросил Гиацинту на два шага назад.

— Позвольте мне. — Мистер Симмонс подошел к Джапонике, краснея и обливаясь потом. Лицо Гиацинты сделалось серым, словно ее окунули в пепел. — Я бы попросил вас о любезности присесть и выслушать меня до конца, леди Эббот.

— Я не желаю, чтобы вы здесь надолго задерживались, и потому присаживаться не собираюсь. — Джапоника скользнула взглядом за плечо мистера Симмонса, туда, где, словно жирная медуза, сидела Лорел и, уставясь на Джапонику, надеялась взглядом превратить ее в камень.

— Итак, — начал мистер Симмонс, — мисс Лорел Эббот уполномочила меня навести справки по весьма деликатному вопросу. — Он покраснел настолько, что, глядя со стороны, можно было подумать, что его вот-вот хватит удар. — Быть может, леди Эббот все же хочет присесть? Нет? Тогда я вынужден перейти к существу. Речь идет о ребенке, о сыне, если вы позволите, который, как мы полагаем, живет в Португалии… — Его подобострастный голос сошел на нет под уничтожающим взглядом Джапоники.

— Вы навели справки, как я вижу. — Джапоника перевела взгляд с нотариуса на Гиацинту.

— У вас есть сын? — прошептала Гиацинта.

— Да, — ответила Джапоника и улыбнулась: настолько легко оказалось наконец сказать правду.

— Я знала! — Лорел бросилась к Джапонике с выражением злобного восторга. — Вы хотели лишить нас наследства! Вот каков был ваш дьявольский план!

— Если бы это было так, я бы привезла Джейми с собой в Лондон, но я не хотела никого лишать наследства.

— Я вам не верю, не верю! — Лорел брызгала слюной. — С самого начала я знала, что вы не желаете нам добра! Я знала это! Разве я не говорила, что она явилась сюда, чтобы забрать у нас отцовское наследство?! — кричала Лорел, обращаясь на этот раз к Гиацинте и мистеру Симмонсу. — Если ее ублюдку позволят наследовать, то мы лишимся всего, даже Крез-Холла!

— Ты истеричка! — сказала Джапоника с презрительной усмешкой, но и Гиацинта, и мистер Симмонс смотрели на нее с такой враждебностью, что Джапонике стало совершенно ясно: все, чего ей удалось достичь за последние несколько недель, пошло прахом.

— Я не позволю! Не позволю! — Давясь слюной от гнева, Лорел набросилась на Джапонику, поторопившуюся отступить в сторону. Еще мгновение, и Лорел была уже у дверей.

— Куда это ты собралась? — крикнула Джапоника, впервые по-настоящему встревожившись.

— Не ваше дело! Вам меня не остановить! — бросила в ответ Лорел.

На мгновение виконтессе пришла в голову мысль приказать слугам затащить Лорел в се спальню и запереть, но это не решило бы ничего. Какая разница: через несколько дней или часов весь Лондон будет в курсе ее, Джапоники, личных обстоятельств. Мельничный жернов, который мелет сплетни, уже был запущен, и остановить его не представлялось возможным.

— Я попытаюсь ее разубедить, — вызвался мистер Симмонс и выбежал из комнаты следом за Лорел.

— Хотелось бы, чтобы у него получилось, — сказала Гиацинта. От гнева у нее саднило горло.

— У него не получится.

Очень скоро по городу поползут сплетни, круто замешенные на подозрениях, домыслах, скандальных подробностях, почерпнутых у заинтересованных лиц. Нравится это Джапонике Эббот или нет, но ей предстоит стать гвоздем сезона — самой скандально известной дамой Лондона.

— Что нам делать? — шепотом спросила Гиацинта, впервые в жизни почувствовав себя по-настоящему растерянной.

— Что делать? То же, что собирается делать едва ли каждая семья в Лондоне. Поедем домой на Рождество.

Глава 21

Джапоника присела на каменную скамью возле дома. Только что она смахнула с нее снег, который даже не намочил ее, настолько было холодно. Согревая дыханием руки, она смотрела на заснеженную дорогу, не потому, что ждала кого-то, а потому, что дорожная грусть была сродни ее настроению.

Еще ни разу в жизни у нее не было такого тихого и грустного Рождества. Даже в тот год, когда умер отец, и то ей было веселее на душе. Сегодня шел третий день праздника, такой же монотонно-тоскливый, как предыдущие два, и ничего не предвещало перемен к лучшему.

И не потому, что она не старалась. Следуя советам Бершема, Джапоника проследила за тем, чтобы вазы у входа в дом и широкая, посыпанная гравием дорога к дому были украшены ветками нарядного, словно воском натертого, остролиста с яркими красными ягодами. Повсюду были развешаны венки из плюща, веток сосны и ели. Ветки омелы, как полагалось, висели над каждой дверью, свисали с каждой арки. Толстые кремового цвета свечи, принесенные домой из церкви в рождественский сочельник, таинственно мигали — пламя сносило неистребимыми сквозняками. Весь дом сверкал от множества свечей, горящих вопреки древнему поверью о том, что с Рождества до Нового года огня в доме быть не должно, ибо он может навлечь несчастье на его обитателей. Аромат хвои, обилие праздничных украшений превратили глыбу пыльных камней в зеленый оазис. И все же этим утром Джапоника предпочла уюту дома зимний холод. Она надеялась, что легкий морозец поможет прочистить мозги, выметет навязчивые унылые мысли, что не оставляли ее уже давно.

Прослышав о том, что в Крез-Холле полно еды и питья, вчера в дом забрели странствующие артисты. Непрошеные гости плясали, пели и показали грубоватый спектакль о двух влюбленных шутах, оказавшихся между двух огней — Наполеоном и Нельсоном — и, естественно, попавших в крутой переплет. Влюбленных, разумеется, спас святой Георгий. Джапоника даже посмеялась над пьесой, хотя и не ожидала от себя такого. И все же потом, когда представление закончилось и гостям выкатили бочку с пивом, Джапоника не могла отделаться от ощущения, что беда притаилась где-то рядом и с каждым ударом часов становится все ближе, все неотвратимее.