Книга Неизвестные лики войны. Между жизнью и смертью - Олег Казаринов

Григорий встретился с австрийцем взглядом. На него мёртво глядели залитые смертным ужасом глаза. Австриец медленно сгибал колени, в горле у него гудел булькающий хрип. Жмурясь, Григорий махнул шашкой. Удар с длинным потягом развалил череп надвое. Австриец упал, топыря руки, словно поскользнувшись; глухо стукнули о камень мостовой половинки черепной коробки. Конь прыгнул, всхрапнув, вынес Григория на середину улицы.

По улицам перестукивали редеющие выстрелы. Мимо Григория вспененная лошадь протащила мёртвого казака. Нога его застряла в стремени, и лошадь несла, мотая избитое оголённое тело по камням.

Григорий видел только красную струю лампаса да изорванную зелёную гимнастёрку, сбившуюся комом выше головы.

Муть свинцом налила темя. Григорий слез с коня и замотал головой. Мимо него скакали казаки подоспевшей третьей сотни…»

А в штабах воюющих армий никак не могли найти применение кавалерийским частям в сложившейся обстановке позиционной войны. Конницу стали отводить в тыл, переформировывать, прятать от огня дальнобойных орудий и авиации.

Дело дошло до того, что в нужный момент её не оказывалось поблизости. «Кавалерию! Кавалерию!» — зачастую требовала утомлённая боем пехота, видя перед собой деморализованного, отступающего врага, его ускользающие обозы. Только кавалерия была способна довершить разгром, ведя преследование, не давать противнику закрепиться, подтянуть резервы, полностью его рассеять и уничтожить. Но кавалерия запаздывала и появлялась уже в тот момент, когда враг успевал окопаться, опутать свои позиции колючей проволокой, установить в блиндажах пулемёты и скоординировать огонь артиллерии.

Зато во время манёвренной Гражданской войны в России, при отсутствии сплошной линии фронта, у кавалерии открылось «второе дыхание». Прорывы хилых заслонов, обходы, конные налёты, рейды по тылам стали основной формой борьбы. Л. Троцкий провозгласил лозунг: «Пролетарий, на коня!»

В короткое время были созданы крупные кавалерийские соединения, чему немало способствовало то, что на территории, контролируемой Советами, оказались основные запасы бывшей царской армии, в том числе и кавалерийские кони.

«Самое крупное за всю Гражданскую войну встречное конное сражение произошло в ходе Северо-Кавказской операции в феврале — марте 1920 года. Здесь действовала белая конница генерала Павлова (10–12 тысяч сабель) и Первая Конная армия Будённого (10 тысяч сабель). На заснеженных полях между станицами Белая Глина и Среднегорлыкская 25 февраля в единоборство вступили конные массы общей численностью до 25 тысяч всадников. Успех красной кавалерии во многом был предопределён её внезапным появлением. Конница Павлова, утомлённая трудным переходом, плохо вела разведку. Многие её полки не успели развернуться для атаки, когда увидели перед собой лавы будённовцев. Но тем не менее бой был жестоким и упорным. В нём свою роль сыграли пулемётные тачанки красных, которые смело выносились вперёд и с расстояния в 300–400 шагов расстреливали противника…»

Окрылённые успехами, красные стратеги после Гражданской войны переоценили роль конницы в грядущей «войне моторов».

«В 1935 году количество кавалерийских дивизий в Красной Армии увеличилось почти вдвое. Конников учили на галопе атаковать танки и забрасывать их связками гранат, не останавливая походного движения, отстреливаться от авиации из станковых и ручных пулемётов…

Довольно многочисленные конницы Польши и Франции, гордившиеся своими традициями, боевой выучкой и отличным конским составом, в ходе операций были быстро разгромлены германскими танковыми соединениями и авиацией. Оказалось, что атака кавалерии на танки с последующим забрасыванием бронированных машин связками гранат хорошо получается только на учениях. На поле боя конники просто не успевали доскакать до противника: их косили танковые пулемёты».

«Безумству храбрых поём мы песню…» Хотя уже в Первую мировую войну стало понятно, что эффективность кавалерии заключается в её мобильности, а оборонительный бой следует вести в пешем порядке. И это приводило к неплохим результатам.

Так, 1 сентября 1939 года 18-й уланский полк полковника Маштелажа целый день сдерживал 20-ю мотопехотную дивизию вермахта, умело комбинируя конное и пешее построение.

А знаменитые кавалерийские рейды генерал-майора Л.М. Доватора в 1941 году и генерал-полковника И.А. Плиева в 1945 году по тылам противника сильно отличались от лобовой атаки эшелонированной обороны врага. Высокая скорость их передвижений делала каждый налёт непредсказуемым. Мотоциклетные полки и роты самокатчиков создавались для этих же целей. Ведь никто не собирался посылать солдат в бой на мотоциклах и велосипедах!

Они должны вводиться в прорыв и кружить во вражеском тылу, сея хаос и панику. Громить штабы, подрывать мосты, уничтожать склады, портить связь, нападать на отдельные автоколонны, отравлять колодцы. И снова — по сёдлам! Сегодня — здесь, а завтра — там, за сто километров. Попробуй угадай — где именно? По лесным тропинкам, горным ущельям, по песку, бездорожью, через кустарник, овраги и ручьи.

Но мотоциклы требуют горючее, они тарахтят на всю округу, демаскируют себя сизыми клубами выхлопов. А к велосипеду не приторочишь много снаряжения и боеприпасов, не установишь на нём тяжёлый пулемёт, не эвакуируешь раненого. Покрутите целый день педали, а потом побегайте в бою на одеревеневших ногах! Или попытайтесь оторваться на велосипеде от преследующей вас… конницы!

Поэтому для подобных задач кавалерия просто незаменима. Быстро, тихо, с навьюченными миномётами и котлами для приготовления горячей пищи. С форсированием водных преград вплавь.

И корм растёт под ногами.

Собаки. Сохранились сведения, что в античном мире применялись в бою огромные злые мастифы в шипастых ошейниках, которых спускали на врага. Атака собачьей своры против ощетинившегося копьями, прикрытого щитами, неприступного строя только на первый взгляд кажется смехотворной.

Представьте себя на месте греческого фалангиста или римского легионера. На вас несутся сотни свирепых псов. Лучники отбежали назад, под защиту тяжёлой пехоты. Дают залп через головы. Но собаки — не кони, слишком мелкие мишени. Некоторые стрелы всё же достигают цели. Кубарем катятся пронзённые тела, доносится разноголосый визг и рычание. Но мчащийся ковёр из клыков и мускулистых лап этим не остановить.

Волна звериных тел стремительно приближается. Видели когда-нибудь собачьи бега или травлю зайца? Бить длинным копьём в бегущую собаку бесполезно — увернётся, проскользнёт под ним, и в следующее мгновение — смертоносный прыжок. Семидесятикилограммовая масса с разгона бьёт в щит и валит с ног. Со всех сторон оскаленные пасти норовят вцепиться в горло или в запястье руки с оружием. За шею не схватишь — мешают острые ножи ошейника, остаётся лишь отмахиваться мечом, если успеешь его выхватить из ножен. А в этот момент снизу, вокруг незащищённой ноги смыкаются мощные челюсти, кроша кости. И в тесноте строя задние товарищи ничем не могут помочь.

Передняя линия ломается, чего и добивался враг. На вас обрушивается град камней из пращей, ливень стрел и дротиков, а вслед за мастифами уже мчится неприятельская конница, набегает пехота…