Книга На службе у Кощея - Владимир Пучков

Не говоря ни слова, придворный архитектор устремился вперед, под защиту эмира. На его счастье, страшный переполох достиг пресветлых ушей правителя. Светлейший эмир вместе с визирем обеспокоился.

– Это что? — спросил он, вскакивая с удобного ложа, на котором покуривал кальян.

– Наверное, землетрясение, ваше величество, — сказал визирь первое, что пришло ему в голову, и сам страшно перепугался.

– Скорей из дворца: завалит! — взвизгнул эмир и ринулся на крыльцо. Визирь, тяжело дыша, сунулся следом.

Шум. Гам. Крики. Топот ног...

Эмир буквально подпрыгивал от нетерпения, желая узнать, что происходит, когда мимо него пронесся придворный архитектор.

– Что случилось? — крикнул эмир и сердито топнул ногой.

Архитектор поневоле притормозил и, еле дыша, выпалил:

– Бунт, ваше величество! А может быть, даже революция!

– Спасайся кто может! — взвизгнул визирь, на совести у которого было немало темных делишек, и бросился вслед за архитектором. Тут не выдержал и сам эмир кумарский. Он не знал, что такое революция, но само слово звучало так страшно, что его величество припустил вперед с бешеной скоростью, догнав и обогнав архитектора.

– Куда бежим? — тяжело пыхтя, осведомился архитектор.

– В порт, в порт! — крикнул эмир. — В эмиграцию! — и устремился к воротам.

Яромир и Муромец бежали довольно быстро, но никак не могли догнать бежавших впереди людей. Сзади, на небольшом удалении, наседала вопящая орда, как вдруг ворота впереди распахнулись.

– Мы спасены! — крикнул Муромец, прибавляя шаг. Еще минута — и они мчались по улицам спящего города. Впрочем, сказать, что город спал, было бы вопиющей неправдой. Кварталы, расположенные ближе всего к дворцу, уже проснулись от шума и криков, и горожане, решив, что в город вступил неприятель, дружно взялись за оружие. А когда они увидели бегущего впереди эмира и придворных, то, не сговариваясь, бросились защищать своего правителя, приняв спросонья своих же стражников за чужеземных солдат.

Через минуту в городе кипело настоящее сражение, а эмир с визирем и богатыри уже подбегали к порту.

Стоящий на часах стражник вышел было вперед, но, увидев несущегося прямо на него эмира, едва не лишился рассудка.

– Где корабль? — крикнул эмир, на секунду замедлив ход.

– Там, где и всегда, у причала... У дальнего причала! — рявкнул стражник, и мимо него один за другим пронеслись эмир, визирь, Яромир и Илья Муромец.

– Илья, нас обгоняют! — крикнул Яромир. — Сейчас из-под носа лодку уведут!

– Не уведут! — гаркнул Илья, наращивая темп, но перегнать до смерти перепуганного эмира друзьям все же не удалось. Через несколько минут они уже подбегали к подводному кораблю и видели, как правитель с визирем скрылись внутри. Муромец на секунду остановился, прислушиваясь. Шум вдали нарастал и приближался. Из люка показалась голова изобретателя. Он уставился на богатырей и махнул им рукой.

– Порядок! — Илья подтолкнул Яромира вперед и запрыгнул в люк вслед за ним.

– Там... там... — зачастил бледный как полотно изобретатель, но Муромец только отмахнулся. — Потом разберемся! Задраивай люк — и ходу!

Бендер-бей бросился к люку. Муромец вынул из-за пазухи козленка и уселся за педали, а Яромир встал у руля, косясь на забившихся в угол правителей. Но откуда ему было знать, что это сам сиятельный эмир? Тем более что вместо сияния от него исходил жар, как от натопленной печки, а по лицу струился пот.

– Ну что, оборванцы? — тихо сказал Яромир. — Сами залезли, сами виноваты! Сидите тихо и не вякайте, не то рыбам скормим!

– Ре-во-люция! — по слогам произнес эмир и потерял сознание.

Визирь оказался крепче. Он посмотрел на козленка, потом на витязей и, кажется, все понял.

– Какое счастье видеть русских батыров и козленка-царевича, чудесным образом избавленного от гибели! — радостно доложил он. — Мы с великим эмиром специально решили вам помочь... — продолжил он, но Муромец его опередил.

– Не отвлекать рулевого разговорами, а то заедем не туда!

– Погружаемся! — крикнул изобретатель.

– Даю полный ход! — весело ответил Муромец и нажал на педали. Через минуту стало слышно, как вода обтекает деревянный корпус лодки.

Пламя свечи освещало неверным, дрожащим светом богатырей, работающих в поте лица, козленка, пристроившегося на половичке, изобретателя, склонившегося над каким-то прибором, и притихших кумарских властителей.

27

Царь Дормидонт молча сидел на лавке в углу и так же молча разглядывал своего верховного канцлера, словно это была какая-то незнакомая, но малопривлекательная вещь.

– Ваше величество! — Канцлер вежливо поклонился и протянул государю свиток. — Вот это необходимо подписать!

– Подписать?! — взорвался Дормидонт. — Опять подписать?! У меня уже руки болят от этих подписей!

– Что там?

– Пустяки, ваше величество! — Кощей ласково улыбнулся. — Нужно подписать приказ об аресте боярина Пушкина. Я думаю допросить боярина с пристрастием, а потом казнить, погрузив его в кипящее масло!

– В масло? — саркастически произнес Дормидонт. — В кипящее? Ну-ну. А хоть какое масло?

– Пушкин все-таки знатного рода, — по-деловому сообщил Кошей, — подсолнечное, стало быть, не годится. Конопляное — тем более. Мы думали насчет льняного, но остановились на оливковом. Аккурат на этот случай у меня припасено две бочки!

– Оливковое масло?! — неожиданно взвизгнул царь. — Мне салат мажут кукурузным, а для Пушкина оливковое?! Ну и порядки у тебя, канцлер!

– Ваше величество, — не смутившись, возразил Кощей, — я слышал, что в оливковом много холестерина, — оно вам противопоказано! Кстати, может, позвать доктора? Что-то вы побледнели...

– Доктора-проктора! — передразнил его Дормидонт. — Опять валерьянка? — Царь выхватил из кармана плоскую фляжку, отвинтил крышку и сделал несколько быстрых глотков, так что Кощей не успел отнять у царя неизвестное зелье.

Вытерев набежавшие слезы, с трудом выдохнув воздух, Дормидонт махнул рукой:

– Хочешь попробовать? — Побултыхав фляжку, он протянул ее Кощею. Канцлер осторожно понюхал содержимое, покачал головой, а затем довольно умело опустошил фляжку до дна. Занюхав рукавом, он невольно скривился.

– Нет. Это не ром!

– Конечно, самогон! — весело согласился царь. — Сивуха! Кстати, сам гоню. Да. Вопреки твоим дурацким указам. Где Ивашка? Сгубили молодца, ироды проклятые! — Он с обидой посмотрел на Кощея. — А ты хвалился: дескать, у меня служба безопасности, разведка, богатыри, стрельцы... Все даром хлеб едят! Все! А ты Пушкина — в масло! Да Пушкин, может, и ни при чем? И вообще. Люблю я его, чертяку! Может, не из него, так из его внуков-правнуков толк выйдет! В масло-то всегда успеем, ты вон его лучше на Матильде жени! Который год девка мается! А ведь и мордаста, и грудаста! Любого мужика обломает! А?