Книга Нойоны. Сумерки Эрафии - Александр Бауров

Кристиан как на ладони видел трагическую гибель своего разведывательного отряда. Принц понял, что если не прорваться сейчас, то бунтовщики смогут забаррикадировать выход из воротной арки, тогда штурм мог захлебнуться. Он поскакал к командиру эльфийского отряда и поинтересовался, могут ли те подойти вплотную к воротам, чтобы пробить образовавшиеся завалы? Гордый эльф заверил, что они не будут отсиживаться за спинами людей, и дерзко упрекнул принца за его сомнения.

— Все вперед! За честь Эрафии! За короля! — призвал Кристиан своих людей, и с угрожающим ревом западный полк ринулся в решающую атаку.

Взрыв, взрыв, взрыв, потом еще и еще. Нагилю казалось, что его уши сейчас не выдержат и лопнут, предав своего хозяина в самый ответственный момент. Западная стена сплошь покрылась выбоинами и недосчитывалась каждого второго зубца, каждой второй бойницы. Кругом лежали убитые и раненые, крупные камни и остов догоравшей баллисты. Сам Генри только что наблюдал страшную картину. У него на глазах погибли двое братьев из хорошей семьи, славной рыцарскими традициями.

Первый подталкивал к краю стены котел со смолой и, поднатужившись, столкнул его вниз. Раскаленные черные струи поразили нескольких солдат из западного отряда, широким валом ринувшегося к воротам. Рыцарь привстал, и тут же ему в бок одна за другой вошли две стрелы. Лучники Кристиана не отставали от ринувшихся вперед эльфов и прикрывали своих плотным огнем. Рыцарь громко вскрикнул, шагнул назад, еще, дернул руками, будто хватаясь за невидимую опору. Откуда-то выбежал его брат-близнец. Он хотел подхватить раненого, но не успел. Рыцарь в пробитых латах сорвался вниз и, раскинув руки, упал во внутренний двор. Оставшийся на линии огня его брат вскипел от затуманившей разум ярости. Нечеловеческим усилием он схватил гигантский камень, отвалившийся от стены при налете грифонов. Весь в поту, скрипя зубами, он замахнулся, намереваясь бросить глыбу в толчею нападающих у самых ворот. Казалось, все вокруг замерло, замер и спускавшийся вниз Нагиль. Только что метким арбалетным выстрелом комендант снял зазевавшегося королевского лучника. Пораженный силой своего воина, Генри не заметил, как место убитого стрелка заняли другие. Одна за другой взметнулись вверх стрелы, и самая меткая, преодолев огромное расстояние, попала рыцарю прямо в горло, выйдя из шеи с другой стороны. Глаза воина сразу остекленели. Его ноги подкосились под тяжестью неподъемной ноши, и рыцарь бесшумно сорвался вниз. Так и закончилась жизнь братьев. Оба они лежали под стеной, которую поклялись защищать до последней капли крови. Один внутри, другой снаружи. Но даже подобное отчаянное мужество уже не могло спасти их запертого в замке сюзерена.

Охранник карцера, как и обещал, открыл дверь Гхондру. Внутри камеры никого не было.

— Вы где? Хватит в прятки играть, — злобно бросил рыцарь. Он уже хотел закрывать дверь, как казначей наконец показался из-за двери. Лицо Гхондра пошло пунцовыми пятнами, он с трудом держался на ногах.

— Ой, мне так плохо, друг! — застонал казначей. Прежний ленник по-дружески подставил ему плечо и потащил наружу. Гхондр оперся о стену, и страж закрыл дверь. Он тяжело дышал, ведь казначей весил целый центнер. Отсутствие у юноши шлема и кольчуги не могло не радовать Гхондра. Согнувшись, будто в приступе боли, казначей прощупал в сапоге свой подарок освободителю. Вскоре он вновь оперся на воина и медленно потащился вверх по винтовой лестнице.

— Ох, как болит, — стонал он, держась за живот, — аж пополам сгибает! Как же скручивает! А куда меня тащишь?

— На кухню. Спрячетесь в еде, всех поваров еще на неделе за стены выставили. Все себе сами стряпали, да теперь никому не понадобится!

Они прошли по лестнице два полных витка. Здание то и дело сотрясалось от далеких ударов. Дрожащий свет факелов отбрасывал на стены уродливые исковерканные тени.

— Смотри, — заверещал казначей, — кажется, там, внизу, люди! Меня, что ли, пришли кончать?

— Где? — Страж прислонил казначея к стене и обернулся. В тот же миг ему на спину упало что-то очень тяжелое, а на шее затянулась плотная, тщательно сплетенная удавка. Рыцарь не устоял на ногах и упал. Гхондр хрипел и что было силы тянул на себя. Страж задыхался и отчаянно пытался перевернуться. Они упали и, сцепившись, покатились по лестнице.

Рыцарь пытался выхватить из сапога нож и яростно хрипел от натуги. Гхондр несколько раз ударился головой о ступени. Страж изловчился и ударил казначея ногой в пах, тот взвыл, но не ослабил хватку. Рыцарь хотел оттолкнуть его, вцепившись в челюсть левой рукой. Один его палец попал Гхондру в рот, и тот пребольно укусил его. Молодой рыцарь уже не мог даже стонать. Он раз за разом пытался вытащить из сапога нож, и лишь в последний миг, когда сознание начало тускнеть, ему это удалось. Гхондр это заметил. Он сразу откинулся назад, пара борцов распалась, и, высекая искры, нож полоснул по камням. Раз, еще раз. Рыцарь слабел и уже плохо видел. Казначей почувствовал слабость врага и, бросив удавку, вскочил на ноги. Страж пытался встать, оступился, оперся на руки, и тут казначей с силой ударил сапогом по кисти рыцаря. Рука не выдержала, раздался хруст, и нож отлетел далеко в сторону. Страж смог подняться и сорвать болтавшуюся на шее удавку, но силы его оставили.

Казначей выхватил из держателя факел и наотмашь ударил противника, целя в голову. Юноша упал на колени и, прикрывая лицо, застонал от боли. Гхондр схватил его за голову и стал бить затылком об пол, пока под волосами не стало мягко и влажно. Страж перестал хрипеть. Задыхаясь, казначей перевалился на спину и несколько минут неподвижно лежал рядом.

Наконец, найдя в себе силы подняться, он вытер кровь о край рубища и, подобрав факел, заковылял наверх. Голова его была окровавлена, в глазах все плыло, но казначей шел вперед. Его шатало из стороны в сторону, а изогнутые ступени, казалось, уходили из-под ног. Сверху сыпались мелкие струйки пыли.

Рейнхард почти вбежал в шахту. Весь Харлхорст дрожал от постоянного обстрела. Со свода летела землистая крошка, и пыль застила глаза. Его несчастные воины, ждавшие возвращения командира, были полны ярости.

— Что нам делать?

— Братья! — Речь Рейнхарда была проникновенна. Это был один из тех редких случаев, когда он верил в то, что говорил. — Братья, у нас уже нет выбора. Это была ловушка, подкоп мы проделали зря! Хитрый Портер надул меня, и все силы их сейчас брошены на западные и восточные ворота. Часть из вас, человек десять, останутся здесь. Прокопайте эту тонкую стену! Вы должны пробиться! Хотя бы попытайтесь! Если вы выйдете наверх живыми, не вступайте в бой с войсками короля. Бегите, пока живы. Расскажите другим о том, что здесь случилось! Расскажите о том, как погиб цвет Западной Эрафии, как пали лучшие мужи, вставшие против обезумевшего короля и его клики! Остальные, — он выхватил меч, — наверх! За мной к западным воротам. Надо устроить вылазку, пока не поздно!

Нагиль распорядился отправить со стены нескольких арбалетчиков, чтобы занять позиции во внутреннем дворе. И когда те спешили вниз, комендант заметил, как в пролом западных ворот прорвалась группа почти из двух десятков гвардейцев. Прикрываемые огнем эльфов, королевских лучников и стенобитных орудий, алебардщики смогли занять воротную арку. Было ясно, что это разведка и следом король бросит в бой основные силы.