Книга Улыбка Афродиты - Стюарт Харрисон

– Но уже знали, когда мы встретились у бара в Вафи?

– Да, хотя и слабо представлял себе, что происходит. Именно поэтому мне хотелось поговорить с вами, но я не знал, о чем и насколько подробно можно рассказать. Смерть вашего отца официально представили как несчастный случай. А когда мы стали разговаривать…

– …я был не особенно общительным. Вы просто попали в неудачное время.

– Теперь понимаю.

– От Алекс?

– Да. Но к тому времени я уже знал, кто она. Так как мне не удалось поговорить с вами, я оставил ей записку с просьбой о встрече в Эксоги. Конечно, для нее было настоящим потрясением узнать, что мы являемся родственниками. Когда мы разговаривали, на дороге над заливом мы увидели ваш джип. Алекс сказала, что не может вас видеть.

– И вы пригласили ее на яхту?

– Да.

Они поплыли на Закинф, и в это время нашлась записка Алекс Феонасу. Они на самом деле не предполагали, что девушку сочтут без вести пропавшей или что меня заподозрят в ее убийстве. Однако, едва ей стало известно о письме, которое мой отец послал Курту, она поняла, что должна рассказать мне о нем, поэтому, вернувшись на Итаку, они позвонили мне.

– Не хотелось, чтобы о нашей встрече узнал кто-нибудь посторонний, – объяснил Хассель. – Мы не знали, кому доверять. Но кто-то проследил вас до стоянки яхт.

– Водитель машины.

– Он пытался убить нас обоих.

Все фрагменты головоломки стали на свои места. Еще раньше, изучая фотографию капитана Хасселя и его солдат, я понял, что если Железный крест в ящике отцовского стола – из могилы на мысу, то один из захороненных там скелетов принадлежит капитану Хасселю. А это означало только одно: Каунидис солгал нам, рассказывая о смерти Хасселя.

– В автомобиле был Каунидис, – догадался я.

– Или человек, что работает на него, – согласился Курт, объяснив, что тогда он не подозревал об этом. Он предположил участие Каунидиса только потому, что возникло серьезное подозрение, что его рассказ о смерти капитана Хасселя является вымыслом.

В ту ночь на пристани Курту, как и мне, удалось спастись, а вот Алекс не повезло. Мне вспомнился ее крик, и теперь я понял, что произошло.

– Значит, Каунидис захватил ее?

– Да. А я не обратился в полицию, потому что ничего не мог доказать и боялся за ее безопасность. Поэтому и решил искать вас. Когда увидел вашу лодку в Киони, то последовал за вами сюда.

Димитри все это время слушал, ничего не говоря, но теперь он задал вопрос:

– А как же записка, которую Алекс оставила, когда пришла забрать вещи? Вы предполагаете, что ее заставил Каунидис? Почему же тогда она ничего не сказала хозяину дома? Или могла бы дать знать Феонасу…

Курт ничего не знал о записке, но ответ нашелся без труда.

– Вероятно, Каунидис пригрозил ей, что если она предупредит кого-либо, то никогда больше не увидит никого из нас, – предположил я. Умен, ничего не скажешь! Даже сообщил мне, что Алекс не улетела на том самолете, на котором должна была вернуться в Англию.

– Но почему? – спросил Димитри.

– Потому что ему нужно было сбить с толку Феонаса, а не нас. Пусть бы мы продолжали поиски! Таким образом он узнал, что мы пришли сюда. Он все время манипулировал нами. Он даже рассказал нам об американце, которого отец нанял нырять за него, – для того, чтобы мы не сомневались, что ищем в правильном месте.

– Хотел, чтобы мы нашли «Антуанетту»?

Я покачал головой:

– Он и так все время знал место, где она лежит. Есть еще одно, чего он хочет.

– Чего? – спросил Курт.

– Вас! – ответил я.

Каунидис хотел, чтобы мы вывели его на Курта. И это ему удалось.

25

Ночь понемногу отступала, на востоке горизонт порозовел – всходило солнце. Я вышел на палубу подышать свежим воздухом. Вокруг все замерло, море было совершенно спокойным. Услышав неясный звук, я обернулся и увидел стоявшего возле рубки Курта.

– Не помешаю? – спросил он.

Я жестом пригласил его присоединиться, и мы вместе стали наблюдать, как огненное зарево заливает небо.

– Удивительно, что я встретил Алекс, – сказал Курт. – Узнал, что мы родственники. У меня есть сестра и несколько кузин со стороны матери, но отец был единственным ребенком. По крайней мере, я всегда так считал. Он родился, когда дед был в Северной Африке. Когда дед вернулся домой, перед тем как его послали сюда, отец был еще младенцем и совсем не помнил его.

– А ваша бабушка знала о Юлии?

– Нет. После войны бабушка вышла замуж во второй раз. Но детей у нее больше не было. Ее второй муж умер еще до того, как я родился. По-моему, он был неплохим человеком, хорошим мужем для нее и хорошим отцом для ее сына. Но, как мне кажется, бабушка не любила его так, как моего деда. Когда я был маленьким, она много рассказывала мне о нем.

– Она еще жива?

– Да. И мой отец тоже. Не знаю, как он отнесется к тому, что в Англии у него есть сводная сестра.

– Вы им расскажете?

– Конечно! – Курт немного удивился. – А почему нет?

– Возможно, иногда некоторых вещей лучше не знать, – заметил я. – Вы сказали, что ваша бабушка любила вашего дедушку, но она не знала о Юлии.

– Да, – задумался Курт. – Об этом я не подумал. Хотя, с другой стороны, бабушка всегда была очень практичной женщиной. И к тому же понимающей. Она рассказывала, что когда дедушка вернулся из Африки, это был совершенно другой человек. Без сомнения, он видел много ужасных вещей. Она наверняка поймет, как он мог полюбить здесь. – Курт широким жестом указал на изумительный вид. – Тут так красиво! Наверное, отсюда война казалась совсем далекой. И он был сыт ею по горло. И возможно, ему снова хотелось верить в людей.

– Вы знаете, что Юлия рассказала своей дочери о вашем дедушке? – спросил я.

– Что он ее изнасиловал? Да, Алекс сказала мне.

– Но она не верит в это. А вы?

– Как я уже говорил, моя бабушка часто рассказывала о деде. Я верю, что он был хорошим человеком, мягким человеком. Вероятно, Юлия просто не хотела, чтобы ее дочь разыскивала мою семью. И ее можно понять: она не могла знать, как мы отнесемся к такому родству. Вот и сочинила историю, которая гарантировала, что прошлое останется там, где ему, по ее мнению, и надлежит быть.

Пожалуй, он был прав. Каунидис явно лгал, рассказывая нам о событиях в самом конце оккупации. Он оставался единственным живым свидетелем тех жестоких действий, которые приписывал Хасселю.

– Интересно, что же произошло на самом деле? – спросил я вслух.

Я думал о могиле на мысе, откуда мой отец и Коль выкопали скелеты двух человек, одним из которых был капитан Хассель. Но кто их убил? И почему их останки погребены на дне огромной ямы, намного большей, чем требовалось?