Книга Алая графиня - Джинн Калогридис

Кузены Орделаффи, Антонио Мария и Франческо, все же вторглись в Форли и быстро обратили в бегство войско Синибальдо, однако во время боевых действий сам подросток, запертый во дворце, скончался от неизвестных причин. Джироламо немедленно двинул на Форли восемьсот человек. Маленькая армия кузенов Орделаффи не смогла бы выдержать осаду. Услышав о приближении врага, Антонио Мария и Франческо бежали. Девятого августа 1480 года Джироламо объявил город собственностью семейства Риарио, однако его мечта отхватить большой кусок Италии — Тоскану и почти всю Романью — не сбылась. Когда пришла новость о том, что Форли теперь наш, в палаццо Риарио в Риме все-таки устроили пир. При этом Катерина была не слишком довольна тем, что ее тупоумный супруг, вместо того чтобы оторвать целую виноградную гроздь, сумел схватить всего лишь пару подсохших ягод.

Через несколько дней после получения известия о том, что Форли принадлежит ей, Катерина разрешилась вторым сыном, которого тоже назвали в честь римского императора, Чезаре.

В ноябре пришла новость, обескуражившая Катерину. Ее мачеха Бона, которая всегда проявляла к ней удивительную доброту, была отстранена от власти в результате бескровного переворота, устроенного младшим братом герцога Галеаццо Лодовико, которого прозвали Моро, Мавр, за угольно-черные волосы и смуглое лицо.

Джан Галеаццо, двенадцатилетний сводный брат Катерины, мальчик хрупкого сложения со светлыми длинными локонами, до сих пор оставался сущим ребенком и не выказывал никакого интереса к делам государства, какое должен был унаследовать. Как ни старалась Бона, он вечно сопротивлялся любому учению, увлекаясь исключительно детскими играми. Катерина в сердцах сказала, что Лодовико может заставить Джана Галеаццо осознать свою ответственность за судьбу Милана.

Однако все, кто приехал вместе с ней оттуда, прекрасно понимали, что будет дальше. Лодовико был нечастым гостем в доме герцога Галеаццо, который опасался, что тот может отнять у него земли. На публике Лодовико всегда держался любезно, в отличие от покойного брата, однако на самом деле был так же способен на обман и убийства.

Катерина несколько недель пребывала в подавленном настроении, особенно после того, как ей пришлось написать Лодовико письмо с поздравлениями и пообещать ему свою поддержку. В ответ она получила короткую отписку, что Милан всегда к ее услугам.

Разумеется, это никак не утишило ее беспокойства. Лодовико и Катерина почти не были знакомы, не питали друг к другу никаких родственных чувств. В итоге Моро дал понять, кому он действительно верен… и это точно оказалась не Катерина.

Ее дядя стал первой трещиной в фундаменте Башни.

Джироламо, отец маленького императора, неистово ненавидел Медичи и был одержим идеей отнять Флоренцию у Лоренцо Великолепного. С наступлением лета 1481 года супруг объявил Катерине, бывшей уже на пятом месяце, что им пора путешествовать вместе, отправиться сначала в великолепную Венецию, затем навестить в Романье Имолу и Форли, где ее будут приветствовать новые подданные. Графиню особенно прельщала перспектива покинуть Рим на жаркие месяцы.

Катерина воодушевилась и сейчас же заказала новые наряды. Лука сообщил, что во время путешествия будет особенно нужен графу. Получалось, что мой любимый поедет с нами. Я никогда не видела Венеции и тоже разволновалась от открывающейся перспективы. Поскольку провести в пути предстояло не один месяц, вещи ее светлости укладывали заранее, к тому же следовало захватить все необходимое для будущего ребенка. Предполагалось, что если все сложится удачно, то Катерина будет рожать в Форли, поскольку самый быстрый способ завоевать сердца подданных — отпраздновать вместе с ними рождение очередного ребенка.

За два дня до отъезда графиня довольно поздно вернулась из покоев мужа после ужина с ним наедине. Горничные уже ушли, но я еще не раздевалась и не гасила лампы, а сидела в одиночестве перед камином, заставленным цветами, и тасовала гадальные карты. Я подумывала оставить их дома, однако какое-то шестое чувство вынудило меня достать колоду. Я решила положить ее в почти заполненный сундук.

Когда дверь открылась, я подняла голову. Катерина вошла, глядя в пол и отводя глаза.

Увидев ее лицо, я невольно спросила:

— Мадонна, ты хорошо себя чувствуешь?

Она покачала головой, я отложила карты и встала. Губы Катерины были так плотно сжаты, что превратились в едва заметную линию, брови сошлись на переносице. Она подошла ко мне и молча вытянула руку, требуя, чтобы я сняла тяжелые рукава.

Я сейчас же принялась распускать шнуровку на одном из них, выдернула из парчи золотой шнурок и негромко спросила:

— Что-то случилось, мадонна? Могу я помочь?

Она тяжко, прерывисто вздохнула. Я сняла первый рукав, сложила, оставила на стуле, подошла с другой стороны и продолжила свою работу.

Тут Катерина заговорила срывающимся голосом:

— Какая же он скотина!

Я расшнуровала второй рукав, положила к первому и отозвалась с легким недоумением:

— Сочувствую. — Затем меня вдруг озарило, в чем причина ее странного поведения. — Мадонна, неужели он отменил поездку?

— Еще хуже, — сказала она, и ее лицо исказилось. — Я все равно должна ехать. Но, Дея, тебе он запретил! — С этими словами госпожа закрыла лицо ладонями.

Я осторожно взяла ее за запястья, отвела руки и сказала:

— Должно быть, это какая-то ошибка. С чего бы ему запрещать мне ехать?

— Он сказал, что меня будут сопровождать люди, которых он выберет лично. Мне оставят одну только придворную даму, делла Ровере. Нельзя брать слуг из Милана! С мужем едет только один доверенный секретарь. Граф сказал, что нам предстоит тонкая дипломатическая миссия. Что бы я ни говорила, он не желает уступать. Я даже заявила, что вообще никуда не поеду, если не смогу взять тебя, но он ответил, что тогда повезет меня силком. — Ее глаза наполнились слезами. — Дея, я боюсь! Если я поеду без тебя, случится что-то ужасное! Я умру при родах, меня убьют, на нас нападут разбойники…

— Тише!.. — произнесла я с таким спокойствием и уверенностью, что она действительно замолчала. — Для начала, мадонна, мы тебя разденем. В этом платье наверняка жарко. Смотри, у тебя вся шея мокрая.

Катерина подняла руки, чтобы я стянула с нее платье. Я сняла с головы графини сетку для волос, расплела косы и принялась расчесывать локоны.

Пока я занималась всем этим, она снова заговорила:

— Джироламо собирается встречаться с дожем. Затевается какая-то политическая игра, я не знаю, в чем ее суть, но муж очень волнуется. — Ее лицо скривилось. — Я не смогу без тебя, особенно когда впереди роды.

Расчесав золотистые волосы, я стянула с Катерины влажную от пота нижнюю рубаху и сменила ее на ночную.

— Ты прекрасно обойдешься без меня, — произнесла я твердо, скрывая свое огорчение — ведь мне предстояло надолго разлучиться с Лукой. — Ты уже взрослая женщина, негоже верить во всякие глупости.