Книга Бумажный тигр (II. Форма) - Константин Сергеевич Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но ведь…
— Да, Уилл?
— Как человек, живущий в Новом Бангоре, может получать выгоду от игры на бирже? Я имею в виду, между островом и настоящим миром нет никакой связи! Вздумай он вступить в сношения с Лондонской биржей, Копенгагенской или Гамбургской, ему это не удастся никоим образом, вне зависимости от того, будет он использовать аппарат Попова, почтовый голубей или бутылочную почту. Ведь так?
— Ну и что? — Лэйд озорства ради постучал набалдашником трости по какому-то торчащему из мостовой ржавому столбу, похожему на древнюю пику, вонзённую в землю древнегреческим титаном, — На самом деле, это не играет никакой роли. Вы бы поняли это, если бы провели в Новом Бангоре столько же времени, сколько я. Но об этом я расскажу как-нибудь позже. Так вот, наш джентльмен, имя которого история до меня не донесла, решил проверить пророчества китобоев самым эффективным и действенным способом. Он задумал любопытный по своему устройству научный эксперимент — как я уже говорил, биржевое дело не терпит несерьёзного подхода, даже мелочи должны были быть учтены. Этот джентльмен подготовил две комнаты, одинаковые по размеру. В одну он поместил дюжину учёных, каждый из которых был сведущ в своей отрасли. Знатоков математики, статистики, сталеварения, сельского хозяйства и промышленности, специалистов по добыче полезных ископаемых, мореплаванию и юриспруденции. В другую он поместил такое же количество китобоев. История умалчивает о том, как ему это удалось. Говорят, он действовал посулами и угрозами, но, как по мне, разница между ними для китобоя столь же неочевидна, как для нас — между Расселом и Дерби[126]. Думаю, он просто согнал их силой из городских закоулков, как сгоняют овец в отару. Требование для этого импровизированного состязание было просто. Каждой партии отводилась неделя для того, чтобы ответить на один-единственный вопрос — какие именно изменения постигнут Новый Бангор на протяжении следующего года.
— А китобои поняли условия состязания? — уточнил Уилл.
Лэйд лишь отмахнулся от него.
— Почти уверен, что нет. Впрочем, когда им это мешало?
— В самом деле…
— Следующую неделю наш джентльмен провёл в нетерпеливом ожидании. Специально нанятые люди относили в комнаты предсказателей пищу и воду, однако при этом не допускали никаких сношений с внешним миром — это могло повлиять на объективность прогнозов. Иногда, когда я вспоминаю эту историю, мне, признаться, становится их жаль… Как кого? Слуг, конечно. Только вообразите себе запертую комнату с дюжиной китобоев внутри! Клянусь, у меня глаза слезятся от одной только мысли…
— И чем же закончился эксперимент?
— Спустя неделю двери торжественно открыли и предсказатели обеих конкурирующих организаций зачли свои пророчества. Труд первой группы был оформлен в полновесную справку из ста сорока страниц, в которой ёмким, доходчивым и лаконичным языком науки перечислялись все те изменения, которые Новый Бангор должен был познать за следующий год. Сезонные изменения ветров и течений, прогнозируемый климат и норма осадков, осторожный прогноз по банковскому делу и курсам денежных знаков, ко всему этому были приобщены прочие аспекты — социальные, политические, внешнеэкономические и культурные. Словом, серьёзный, заслуживающий немалого уважения труд, подписать который было бы не зазорно самой мисс Кассандре[127].
— А китобои? — нетерпеливо воскликнул Уилл, — Что они?
— О. Они обошлись одной фразой, нацарапанной едва читаемыми буквами поперёк страницы. «Мисс Пай-Пай во вторник не получила молока». Больше ничего членораздельного из них выудить не удалось.
— Кто такая мисс Пай-Пай? — автоматически спросил Уилл.
— Поверьте, вы не первый, кто задался этим вопросом. Однако найти ответ на него было не суждено — в адресной книге Нового Бангора особа с таким именем не значилась. Надеясь найти хоть какой-то смысл в этом изречении безумного оракула, наш джентльмен даже нанял свору частных сыщиков, однако и те ничем не смогли ему помочь. Некоторые предсказания просто не созданы для того, чтобы быть понятыми современниками.
Уилл, не сдержавшись, фыркнул.
— Вот так прогноз!
Лэйд наставительно поднял палец.
— Любое дело становится на порядок яснее, если применить научный метод! Впрочем, едва ли наш джентльмен, заваривший всю эту историю с предсказаниями, смог в должной мере насладится плодами своей предусмотрительности. Дело в том, что тремя неделями спустя, прогуливаясь по Редруфу, он стал участником несчастного случая, повлёкшего самые трагические — для него — последствия. Старая леди на третьем этаже, опасаясь, что поднявшийся к вечеру ветер разобьёт стёкла, попыталась запереть фрамугу[128], но стальной шест, который она использовала в качестве подпорки, выскользнул у неё из руки и, только вообразите себе, упав с высоты тридцати футов[129], пригвоздил бедолагу к мостовой, точно стрекозу к пробке!
— Ох!
— В Новом Бангоре несчастные случаи нередки, едва ли кто-то обратил на этот особое внимание, кабы не дата. Вообразите себе, на дворе стоял как раз вторник.
— Совпадение, — пробормотал Уилл, — Один шанс из семи…
— Ах так? Тогда вам, наверно, будет небезлюбопытно узнать, что злосчастный шест старая леди выпустила не по причине старческого склероза или глубокого тремора, а только лишь потому, что её домашняя кошечка, пребывая в дурном расположении духа, оцарапала её ногу когтями как раз, когда она боролась с фрамугой. А звали эту кошечку…
— Пай-Пай, — упавшим голосом произнёс Уилл, — Я уже догадался. И разозлилась она потому, что старая леди в тот день не налила ей молока.
— Совершенно верное умозаключение. Вот и скажите, Уилл, можно ли после этого говорить, что предсказания китобоев недостоверны? Да, они были куда лаконичнее, чем оракулы от науки, но в конечном итоге они дали прогноз, который для нашего джентльмена оказался несопоставимо более важным, чем котировки ценных бумаг и норма осадков. Их ли беда в том, что он им не воспользовался?..
— В самом деле… — пробормотал Уилл и надолго замолчал.
Чем дальше они пробирались в Лонг-Джон, тем сильнее Лэйду чудилось, что они углубляются в дебри каменного леса, поросшие редкой ржавой порослью фонарных столбов и трубопроводов. Улицы, образовывавшие прежде безукоризненные прямоугольники, теряли направление, пересекая друг друга под самыми немыслимыми углами, точно корабли, чьи компасы в одно мгновенье вышли из строя. Всё чаще на пути попадались не осевшие бетонные громады, а бесформенные подобия курганов, успевшие украситься сверху беспорядочными зарослями сорной травы и бурьяна. Кое-где ещё попадались семафоры и вросшие в землю фонарные столбы,
