Книга Бумажный тигр (I. Материя) - Константин Сергеевич Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ледбитер!
— Чего тебе?
— Хочу, чтобы ты знал. Когда мы отсюда выйдем, я собираюсь взять тебя вот этой рукой за бороду, а вот этой — вколачивать в тебя уважение до тех пор, пока этот остров удерживается на плаву. Но посмотри на это с хорошей стороны. Как знать, может, ты станешь первым мучеником в истории Ордена папаши Вудмана и…
— Иди к чёрту, Чабб.
— Довольно вам, вы оба! — прошипела Воган, — Нашли время дёргать друг друга за косички! Эй, ты! Не знаю, какому демоническому покровителю ты принадлежишь и в каких чинах ходишь в адском царстве, но предупреждаю тебя, ты вошёл в дом, где тебя не ждут и ты будешь жестоко наказан за свою дерзость! Как тебя зовут?
Пришелец рассмеялся. Его смех звучал жутко. Точно дюжина закалённых клевцов, долбящих по стальному рыцарскому шлему — клёкот стали смешивался со влажными хрустящими звуками.
— Ах, имя… Я и забыл, как много внимания вы уделяете именам. Вы придумали имя каждому окружающему вас предмету и ужасно переживаете, если вдруг обнаруживаете возле себя безымянный, к которому ещё не прилеплен надлежащий ярлык. Вы чувствуете себя людьми только после того, как обретаете имя, но разве это не глупо? Что есть человек, если не хрупкая оболочка, наполненная слизким, мягким и недолговечным содержимым? Спросите мистера Лайвстоуна, даёт ли он имя каждой банке консервированной ветчины, что стоит у него на полках?..
Воган была напугана, Лэйд отчётливо видел, что её кроваво-красные губы сжаты настолько, что превратились в тонкую нитку. Но она не только не лишилась чувств, но и сохраняла присутствие духа в ситуации, когда многие мужчины сделались застывшими восковыми фигурами, а уже одно это свидетельствовало об изрядной закалке и силе. Возможно, подумал Лэйд, этот остров уже преподносил ей сюрпризы, и не менее смертоносные, чем мне…
— Имя! — выкрикнула она, задрав голову, глядя на существо, превышающее её ростом едва ли не в два раза, по сравнению с которым она выглядела беззащитной, как моль, — Назовите своё имя!
Исполинский стальной рыцарь в гниющем зелёном облачении поднял лапу и пощёлкал когтями в нескольких дюймах от лица Воган. Звук вышел жутким, лязгающим, вроде тех, что можно услышать в сталелитейных цехах Коппертауна, и уж лучше было не думать о том, что это неказистое движение, схожее с нервным тиком, могло превратить хорошенькую головку мисс Воган в подобие раздавленного фрукта, практически не прилагая сил.
— Зачем же вам понадобилось моё имя, мисс Воган? Оно не имеет большого значения, уверяю вас. Неужели в этом городе для вас мало побрякушек, которыми вы вольны забавляться? Или… Ах, вот что! Вы же мните себя ведьмой, я правильно помню? Прислужницей Князя Лжи? Вы привыкли заклинать демонов, используя ту власть, что дают над ними их имена. Какая милая и своеобразная традиция, тянущаяся из глубины веков! Кстати, вы не задумывались о том, что наши затаённые желания подчас имеют над нами куда большую власть, чем имя? Имя — это всего лишь отзвук, короткое созвучие, которое рождает наша душа, проносясь через водоворот нематериального. А вот желания… Вы ведь рассказали своим новым друзьям, с чего началось ваше увлечение сатанизмом и прочими тёмными практиками, мисс Воган? Как, нет? Святая простота!.. Как часто в наш беспокойный век женщина норовит использовать скромность наравне с шёлком и бархатом в качестве драпировки, прикрыв ею прорехи в собственной совести!.. Мисс Воган не потому пристрастилась к изучению запретных дьявольских наук, что испытывала жажду познания. Точнее, жажда была, но немного… другого рода. Мисс Воган жаждала удовлетворить желание, которое снедало её с юных лет. Ох, вы покраснели! Куда же делась отважная ведьма, собиравшаяся было пленить меня при помощи чар? Вы уже, верно, догадались? Я говорю о похоти.
— Довольно! — Лэйд поморщился, стараясь не глядеть в сторону Воган, похожей на оцепеневшую тень, застигнутую ярким солнцем, тающую на своём месте, — Как бы тебя ни звали, жестяной ублюдок, мы можем обойтись без того, чтобы…
Ему не удалось заглушить скрежещущий голос чудовища. Неудивительно, для этого ему потребовалась бы фабричная сирена Коппертауна.
— Мисс Воган не могла найти удовлетворения в постели — ни с мужчинами, ни с женщинами, ни иным образом, природным или нет. Она неутомимо искала всё новые и новые способы, но так и не была успешна в этих начинаниях. Сожительство с Лео Таксилем не принесло ей облегчения — престарелый содомит, он ничуть не мог утолить её жажду. А вот та наука, которую он тайно постигал, пописывая антиклерикальные статейки… Именно потому вы посвятили себя Князю Лжи, именно поэтому сделались главной примой «Паладиума», поэтому неустанно участвовали в самых изощрённых его оргиях и практиковали вещи, немыслимые даже для самой раскованной английской публики. Вы надеялись унять этим бушующую внутри вас страсть. Какая досада! Ни один из перепробованных вами методов так и не привёл к желаемому результату, несмотря на великое множество партнёров и затейливо используемый реквизит.
Губы Воган беззвучно шевелились, но Лэйд не знал, какие слова на них сейчас вьются, самые низменные ругательства или мольбы всем высшим адским силам о спасении.
Чудовище удовлетворённо кивнуло, отчего его грузное тело заскрежетало.
— Впрочем, если уж вам так нужно имя… У меня много имён. Некоторые из них ничего вам не скажут, другие… Ох, стоит мне их произнести, как у вас полопаются все кости в теле, а головы иссохнут, съёжившись до размеров ореха. Но допустим… Вы можете звать меня Бредбедл. Да. Пожалуй, мне это нравится. Мистер Бредбедл.
* * *Бредбедл…
Воображаемый тигр жадно вцепился когтями в это имя, но мгновением спустя разочарованно выпустил, точно никчёмный клочок тряпья, угодивший в клетку по воле ветра, не хранящий в себе ровно никаких запахов. Память Лэйда ничем не отозвалась на это слово. По крайней мере, в пыльном чулане, где хранились воспоминания разных эпох, переложенные сухими листьями лаванды от моли, ничего как будто бы не шевельнулось.
Как бы опасно ни было это существо, оно не относилось к тому пантеону смертельно опасных отродий, которые сумели прославиться достаточно сильно, чтобы полковник Уизерс-Уинтерблоссом приколол их фотокарточки к доске в тёмном, мрачном, сыром и похожем на склеп кабинете Канцелярии. А Лэйд не сомневался, что у полковника имеется такая доска. К которой по какому-то стечению обстоятельств ещё не пристала фотокарточка Лэйда Лайвстоуна, владельца бакалейной лавки «Лайвстоун и Торп»…
Бредбедл. Что-то на староанглийском или на французском? Что-то
