Книга Гана - Алена Морнштайнова

ничего поделать. Сначала меня очень угнетало, что она вышла замуж за сына Горачеков, но со временем я поняла, что много событий и вещей, которые мне когда-то казались важными, постепенно утратили всякий смысл. Я по-прежнему питала отвращение к Ярославу, но Мирин муж ни капли не был на него похож. На свадьбу я не пошла, это уж слишком — мне пришлось бы выйти в люди, и все бы там на меня пялились, — и очень удивилась, когда после загса Мира со своим мужем зашли ко мне.

— Прости, тетя, — прошептала она мне. — Мне не удалось его отговорить.

Я видела, что она чувствует себя неуверенно. Она явно боялась, что я опять устрою сцену. Все это выбило меня из колеи, поэтому я даже не стала вставать со стула. Густав сел со мной рядом.

— Я пришел сказать вам спасибо за то, что вы дали Мире дом.

Он говорил и говорил, но я уже его не слушала. Я кивала головой и не поднимала глаз от стола. Мира погладила меня по руке, и они ушли. Столешница стала расплываться у меня перед глазами, и я почувствовала тепло на щеках. Я заплакала так же, как в тот день, когда мама прощалась со мной в Терезине. Этими слезами я попрощалась со своей семьей, с Лео и с нашим мальчиком.

В тот вечер я выплакала все, что скопилось во мне за последние двадцать лет. Я понимала, что Мира заслужила бы дом получше, больше любви и горячее прием, чем ей досталось от меня. Но я делала все, что было в моих силах, на большее я была не способна, и мне было радостно, что Мира это поняла. Понял это и ее муж, потому что, когда Мира уже шла к двери, он наклонился ко мне и прошептал:

— Вы Мире очень нужны, оставайтесь с ней.

Нужна. Это слово засело у меня в голове.

Осенью у Миры родился сын, и она уже не может забегать ко мне каждый день. Так что я сама ее навещаю в старом холодном доме над рекой. Высокий дом выглядит неприветливо, но, когда в нем затопят печь, он смягчается и начинает казаться более дружелюбным.

В комнатах дует из окон и дверей, и Мира попросила меня, чтобы я научила ее вязать. Маленькому Отику нужно много шапочек и свитеров.

Мира — умная девочка, она прочитала тысячи книг и наверняка закончит университет, потому что всегда добивается задуманного, но в рукоделии она ничего не смыслит. Если бы бабушка Грета видела замызганные лоскутки, которые свисают у нее со спиц, она бы пришла в ужас. Я многое забыла, а что-то чудно переплелось у меня в голове, но, стоило мне взять в руки спицы, пальцы все вспомнили сами.

И теперь я сижу в кресле, в котором когда-то сиживала пани Караскова, и не свожу глаз со спиц. Меня все еще посещают воспоминания. По-прежнему много тягостных, но добавляются и те, ради которых я еще хочу жить.