Книга Химеры чужих желаний - Елизавета Шумская

— Верно. — Тоё легко улыбнулся, будто совершенно точно зная, что творится сейчас в голове телохранителя. — К слову, история про героя Армандо сильно отличается по стилю и манере изложения от других работ мастера Идзу.

Реол всей кожей почувствовал длинную указку учителя, которая частенько опускалась на его спину во время изучения этих самых стилей и манеры изложения.

— Сама же история такова, — невозмутимо продолжил Тоё. — Жила на свете когда-то гордая красавица, покорившая множество сердец, но свое не желающая отдавать никому. Каждому, кто приходил просить ее руки, она давала задание, которое он априори не мог выполнить. Слабого она просила победить в кулачном бою, воина выставляла против мага, неграмотному предлагала прочесть древний свиток и так далее. Армандо был резчиком по дереву, очень талантливым и известным. Если он изображал животное, казалось, оно живое. Если он украшал цветочной резьбой какое-то изделие, людям виделось, что лепестки качаются словно на ветру. Но больше всего он прославился своими масками. Не только для театров, но и для карнавалов. Он мог посмотреть на человека и создать маску, точно отображающую его суть или передающую самые сокровенные чувства. Или просто невероятно красивую. Да, в этом Армандо не было равных. Но так уж случилось, что он полюбил нашу гордую красавицу. Девушка, уважая его талант, не захотела губить его, отправляя на бой или что-нибудь в этом роде. Но замуж за него она тоже не хотела. И дала ему самое невыполнимое задание. Она сказала: «Заставь меня полюбить тебя». Армандо лишь наклонил голову, принимая его.

Он пришел к ней через месяц и подарил маску. Самую обычную с виду — синюю с серебром. Красавица не поняла, какое отношение имеет подарок к выполнению его задания, но Армандо улыбнулся и попросил иногда надевать маску, когда она будет одна. Любопытство сгубило не одну женщину. Оставшись в одиночестве, девушка тут же надела маску. И тут же увидела мастера. Он шел по дороге к своему дому и что-то рассказывал маленькому мальчику, что ждал его за воротами, пока он преподносил свой подарок. Девушка не поняла, что случилось, и на всякий случай отложила маску. Как только она это сделала, все снова стало по-прежнему. Когда же она вновь надела ее, то опять увидела Армандо. Он передавал клиенту выполненный заказ. И снова она сняла маску, и снова надела. Так повторялось много раз, и каждый из них красавица видела Армандо за его обычными делами, будто подглядывала за ним в окно. Девушка разгневалась. «Почему этот напыщенный нахал думает, что мне интересно будет наблюдать за ним?!» — закричала она. Однако дни шли, и ни один не обходился без того, чтобы красавица хоть разок не примерила маску. И она увидела, что перед ней очень хороший человек. То, как он учил своих учеников, как общался с родными, как улыбался людям, как любил свое дело, тронуло ее холодное сердце. День за днем она наблюдала за ним, радуясь, когда он радовался, улыбаясь, когда он улыбался, и злясь, когда он болтал с другими девушками. Красавица уже готова была признать свое поражение, позвать Армандо и отдать ему свою руку, когда случилось страшное. Ее красотой пленился ужасный демон и похитил деву. Многие отправились ее спасать, но никто даже не приблизился к цели. Просто не нашел пути к логову чудовища. Однако Армандо не изменил своей любви. Он не был воином или магом, но отправился ее спасать. И он точно знал, куда идти. Когда демон похитил девушку, она, как и много раз до этого, держала в руках сине-серебряную маску. Даже в логове чудовища девушка прижимала ее к себе и молила возлюбленного найти ее. Пока он искал несчастную, сражался с многочисленными монстрами, преодолевал невзгоды, красавица наблюдала за ним и влюблялась все больше. Чем ближе был Армандо, тем яростнее отвергала она домогательства демона. И однажды он впал в бешенство, отобрал у нее маску, к которой, как он заметил, красавица испытывала особые чувства. Он разломал ее на мелкие кусочки и сжег в своем огне. Девушка плакала и умоляла его остановиться, думая, что теперь ее милый Армандо не найдет ее никогда. Но она уже и сама сроднилась с маской. Той не было на ее лице или в руках, но она чувствовала ее гладкое дерево, изгибы, шелковистость дивных красок, которые использовал мастер. И самое главное, девушка любила ее создателя. Маска была уничтожена, но Армандо по-прежнему чувствовал, куда ему идти. И однажды нашел логово чудовища. В страшном бою он освободил свою возлюбленную и…

— … жили они долго и счастливо? — зачем-то влез Реол.

— В целом да, — согласился Тоё. — Это та версия, которую я смотрел в последний раз в театре Энцио.

— А что, есть еще и другая? — удивился Ингвар.

— Даже несколько. Например, по одной из них, когда демон уничтожил маску, Армандо потерял след. Я еще слышал версию, что после сожжения маски девушка будто очнулась и разлюбила нашего героя. Был еще вариант, что демон однажды сам надел маску и тут же вспыхнул как свечка, сгорев заживо.

— Хорошо хоть не влюбился в героя, — хмыкнул Реол. — А почему в пьесе в этой маске щеголяет не героиня, а тот, кто играет Армандо? — Он очень гордился, что наконец вспомнил постановку.

— Я точно не помню, — признался Тоё, — но это или аллегория, или масок было две. Одна — у него, другая — у нее.

— Мне нравится история, — поделился мнением Ингвар, — особенно альтернативные варианты.

— И мне нравится, — подумав, согласился Реол. — Кажется, в той постановке, что видел я, было много драк.

— Очень много, — кивнул Тоё. — Часто упор делается именно на путь героя, который он преодолел, спасая свою возлюбленную. Насколько я помню, Армандо там пришлось сражаться со всеми монстрами, которых тогда знал мир. Впрочем, — дух почти нежно улыбнулся, — подобные испытания мастер Идзу частенько устраивал своим персонажам. Что ж, мы пришли. — Дух поднял голову, рассматривая высокое традиционное здание с множеством пристроек. Потом перевел взгляд на Ингвара и поклонился. — Я прошу вас, ведя разговор, помните о том, кто здесь живет, как важно для них соблюдение всех норм и приличий, как они относятся к вопросам этикета. Это очень, очень консервативные люди.

Имлаймори вздохнул и взялся за дверной молоточек на воротах.

— Не волнуйся, Тоё, ты же знаешь, когда нужно, я могу быть очень вежливым и традицио…

— Ой, здрасте! — Калитка в воротах распахнулась, и в проеме показалась лохматая голова быстроглазого мальчишки. — Вы к дедушке? Проходите-проходите! Он уж заждался!

И пацан исчез из поля зрения. Реол с Ингваром вопросительно уставились на духа. Тоё скорбно пожал плечами:

— Молодое поколение. Свежесть юности, еще не скованная нормами и порядками.

— Я так и подумал, — пробормотал жрец, чувствуя какой-то подвох.

Они вошли на прилегающую к театру территорию. Главный вход в него и открытые скамьи перед сценой находились на другой улице. Родовой дом вплотную примыкал к театру, но имел отдельный двор, часть которого была отдана под хозяйственные постройки.

Мальчишка, открывший им калитку в высоком сплошном заборе, подбежал к нескольким своим ровесникам, которые в центре двора отрабатывали движения известнейшего танца под названием «Акаизду» — «Пляска ветра». Тоё умиленно заулыбался.