Книга Войны Миллигана - Дэниел Киз

– Во-первых, чувством юмора. И еще Джонни был евреем, у меня его глаза и волосы.

– Как считаешь, ты мог унаследовать его артистизм и склонность к депрессии?

Он потер голову и кивнул:

– Да, пожалуй, сходство и в этом тоже.

Узнав, что апелляция Куры не дала результата и Департамент психиатрии очередной раз его подставил, Билли опять почувствовал, что, несмотря на обещания, они собираются с помощью бюрократических приемов навсегда запереть его в недрах психушки.

Он не винил Шейлу Портер, но решил проучить важных птиц из департамента.

Смог выйти на коммутатор и сделал себе файл со всеми возможными номерами на пятьдесят номеров выше и пятьдесят – ниже.

Дозванивался целые сутки. Первое, куда он угодил в Департаменте психиатрии, был факс. Бесполезно, но показывало, что он на правильном пути. После многочисленных попыток попал на модемную линию. Обнаружил, что большинство документов посылаются в базу данных, а потом материалы, которые требуется сохранить или использовать, скачиваются в компьютеры. Когда операторы утром включают машины, им с сервера поступают заказы на покупку материалов, путевые листы, данные по сотрудникам, электронные медицинские журналы и истории болезни.

Он проник в базу. В половине двенадцатого ночи, с тысячной попытки, на экране высветился логотип: «Департамент психиатрии штата Огайо».

Получилось!

Он возбужденно подпрыгнул на стуле. Открылось меню:

1. Текстовый редактор

2. Ввод данных

3. Телекоммуникации

Стал просматривать данные. Он думал подпустить им вирус – логическую бомбу, которой можно управлять на расстоянии, чтобы, если они не сдержат обещаний, их настигла его месть. Но сначала надо освоиться, потихоньку ввести кое-какие данные и устроить себе черный ход.

Войдя в каталог, Билли обнаружил меню. Скопировал программу, которая выводит мигающий текст на экран.

В текстовом редакторе напечатал: «Здесь был Билли – Ха! Ха! Ха!»

Убедившись, что работает и мигает как надо, сохранил текст. Попробовал удалить – и не смог. Он в ловушке.

О господи! Теперь весь ад с цепи сорвется! Когда операторы утром включат компьютеры, на всех экранах появится его текст. И с этим ничего не сделаешь.

Он подготовил комнату к обыску, который, как он прекрасно знал, начнется утром. Вытащил все из розеток, сделал резервные копии дискет и лег спать. По его подсчетам, охранники явятся сразу после десяти.

На следующее утро операторы пришли на работу, и в Департаменте психиатрии начался обычный рабочий день. Они пили кофе, ходили в туалет и болтали ни о чем до половины девятого, когда прозвучал сигнал к началу. Наклонились, включили компьютеры и потянулись за бланками данных, которые предстояло ввести в программу.

Вместо обычного мигающего логотипа и программного меню на мониторах высветилось:

«Здесь был Билли – Ха! Ха! Ха!»

По кабинету, точно волна, понесся рокот голосов. Глава отдела крикнула:

– Ничего не трогайте! Не двигайтесь! Черт, что происходит?

Она бросилась вон и на ходу повторила:

– Не трогайте компьютеры! Ничего не трогайте!

Заскочила в лифт, поднялась на одиннадцатый этаж и увидела, что из других лифтов выскакивают люди и в панике бегут по коридору в одном направлении – к кабинету директора Пэм Хайд.

Ее опередили. Из открытой двери донесся душераздирающий крик:

– Кто подпустил этого бандюгу к компьютеру?

Он сидел за столом в ожидании охраны. Примерно в девять тридцать послышались звяканье ключей и тяжелые шаги. Билли улыбнулся.

Дверь распахнулась, и охранник проорал:

– Миллиган! Обыск!

Он пожал плечами и вышел из комнаты.

Его заставляли вернуться и смотреть, как они переворачивают все вверх дном, но он отказался.

– Я знаю, что вы, гориллы, будете делать, но я вас своим присутствием не удостою.

– Борзый сукин сын!

Соцработники стояли снаружи, а охрана вышвыривала одежду. Потом кто-то уронил принтер и ногой пихнул его в коридор.

– Осторожнее, – предостерег Билли.

– Он конфискован! – рявкнул охранник, вырывая провода из монитора и компьютера.

– Только сломайте – будете платить. Я купил его на собственные деньги.

Они выбросили из комнаты все вещи. Искали дискеты. А нашли только три пустые коробки.

– Где дискеты?

– Отправил по почте, – ответил он.

Разумеется, посреди ночи у него не было такой возможности, но им это в голову не пришло. Он спрятал их в общем зале.

– Одежду зачем забираете? – спросил он.

– Ты представляешь угрозу безопасности, Миллиган.

– А что я сделал? Сидел и смотрел телевизор.

– Что-нибудь да сделал, – огрызнулся охранник, – потому что весь ад с цепи сорвался, и за тобой снова устанавливают круглосуточное наблюдение.

Итак, в качестве наказания за ним установили круглосуточное наблюдение. Ближе к вечеру охранник отвел его на встречу с руководством. Поговорить с ним пришли доктор Линднер, секретарь директора Департамента психиатрии, доктор Закман, руководитель штата медсестер – все важные птицы.

– Вы сознаете, что за ваши действия предусмотрена уголовная ответственность? Мы можем предъявить вам обвинение.

Он пожал плечами:

– Я душевнобольной. Что вы сделаете? Посадите меня в психушку?

Он давно научился играть в их игры.

– Мы можем сильно испортить вам жизнь. Как вам понравится возвращение в Дейтон? Или если вас передадут в ведение судебной системы и предъявят обвинение?

Он разозлился.

– Минутку! У меня этот компьютер уже много месяцев. Чем я, по-вашему, все это время занимался? Какую информацию удалил из ваших файлов? Советую хорошенько подумать. Вспомните, как вы за комплексный обед платите одиннадцать девяноста избранным подрядчикам. Вспомните свои сомнительные договоры с поставщиками. Транспортные расходы на еду из Дейтона. Скачивание личных файлов сотрудников.

Они переглядывались.

Вываливая информацию, он сообразил, что они не могут проверить, что́ он сделал с этими данными.

На самом деле он почерпнул сведения из всего-навсего одного их счета, но, очевидно, попал в точку. Теперь предстояло убедить их, что это лишь малая толика того, что он выведал, и что он проник в наиболее важную базу данных, ту, что может больнее всего ударить по их репутации, – карты больных.

– В ведении Департамента психиатрии больше восьмидесяти трех тысяч душевнобольных пациентов, архив с информацией по ним занимает сто сорок с лишним миллионов мегабайтов.