Книга Принцесса и Дракон - Литта Лински

Сама служба так же оставила в душе Эмильенны светлое впечатление. Отец Роберт произнес прекрасную вдохновенную проповедь, а немногочисленные прихожане-католики очень тепло и почти по – семейному поздравляли друг друга. Глядя на это, Эмили решила, что в таких маленьких общинах есть своя особая прелесть.

Выйдя из церкви девушка пребывала в отличном настроении, чего с ней не случалось уже несколько недель. Волшебство самого светлого праздника разогнало ее тоску, избавило от сожалений, и дало надежду на то, что будущее не так уж беспросветно. Эмили впервые за долгое время почувствовала себя свободной, ей хотелось смеяться и бежать куда-то, а еще лучше лететь и кружиться в воздухе вместе со снежинками. Хотелось быть счастливой и осчастливить весь мир.

Сэр Гарольд, миссис Стилби и отец Роберт после мессы отправилась обратно в Лингхилл, а Ричард с Эмильенной предпочли еще немного погулять. За время службы тучи разошлись, явив миру темное небо и холодные зимние звезды, свет которых в Рождество особенно символичен. Эмили, как в детстве, попыталась найти ту самую Звезду, которая освещала путь волхвам к Младенцу Иисусу, но ни одно из ночных светил не желало особо выделяться на небосклоне.

Засмотревшись на звезды и совсем позабыв о грешной земле, девушка поскользнулась и упала бы, не подхвати ее Дик. Поставив спутницу на ноги, и прислонив ее к крыльцу какого-то домика с темными окнами, Ричард внезапно быстро склонился к ее лицу и поцеловал в щеку. Эмильенна удивилась, но не обиделась, чему способствовало благостное расположение духа.

– Разве мы не договорились избегать вольностей? – вопросила она не без ехидства, впрочем, вполне добродушного.

– Это омела, – оправдываясь пробормотал Дик, указывая наверх. И правда, над ними висел венок омелы, перевитый клетчатыми лентами. – У нас есть традиция, если окажешься под омелой с девушкой…

– Ее можно поцеловать, – закончила за него Эмили. – Знаю, знаю. Я не сержусь, – она небрежно растрепала Ричарду волосы в знак того, что расценила его жест, как милую шутку и дань старинной традиции.

Однако молодой человек воспринял происшедшее не столь беспечно.

– Эмильенна, – с волнением начал он. – Я помню, что обещал тебе молчать и не напоминать о своих чувствах, но… умоляю, выходи за меня замуж!

Странное чувство охватило Эмили при этих словах. Словно небеса дали ответ на невысказанный вопрос. Вот он – тот путь, по которому она должна идти. И если даже ей не суждено стать счастливой на этой стезе, то, по крайней мере, она сможет сделать счастливым того, кто ей дорог.

Дик же истолковал молчание девушки по-своему.

– Прости! Я знаю, что говорю глупости. Это все омела и Рождество.

– Я согласна.

– Что?! – Ричард боялся поверить услышанному.

– Я сказала, что выйду за тебя, – и хотя Эмильенна улыбалась, было видно, что она говорит серьезно.

– Неужели?! – Дик задыхался, не решаясь поверить своему неожиданному счастью. – Ты хочешь сказать, что любишь меня?

– Я хочу сказать, что стану твоей женой, – о любви девушка пока не готова была говорить.

Но Ричард не обратил внимания на словесные тонкости, он был для этого слишком счастлив. В порыве безумной радости, он оторвал Эмильенну от земли и закружился вместе с ней.

– Дик, перестань! – смеясь, закричала девушка. – Или ты так быстро раздумал жениться, что решил меня угробить, чтоб не брать назад предложение руки и сердца?

Рассмеявшись в ответ, счастливый жених поставил избранницу на землю, на то же место, где ранее удержал ее от падения. Причем на этот раз он действовал вполне целенаправленно. Вновь оказавшись под омелой, молодой человек, обнадеженный благосклонностью Эмильенны, решил позволить себе еще один поцелуй, на этот раз более смелый. Однако девушка остановила сей романтический порыв, приложив пальчик к его губам.

– На сегодня хватит поцелуев, мне кажется, – заявила она, стараясь вложить в голос побольше серьезности. – Не хочу давать тебе повод считать свою невесту чересчур легкомысленной.

Наконец молодые люди отправились домой, осознав, что их, должно быть, уже ждут. По дороге Ричард обратился к Эмили с вопросом.

– Могу я рассказать матушке о нашей помолвке? – Дик готов был кричать о своем счастье всему миру.

– Только не сегодня, – она охладила его пыл. – Мы расскажем ей позже. Прежде мне надо с тобой поговорить.

Эмильенна не забыла данного себе обещания рассказать Ричарду правду о своих похождениях в обществе Армана де Ламерти. Она и расскажет, но потом. А пока не стоит омрачать ни себе, ни ему, такую волшебную рождественскую ночь.

Глава пятьдесят третья.

После Рождества погода снова испортилась, потянулись серые промозглые дни зимней оттепели. Необыкновенное настроение и благостное состояние, навеянное чудесной сказочной ночью прошло, оставив по себе лишь сожаление о слишком поспешно принятом решении. Теперь девушка уже не была уверена в том, что сможет сделать Ричарда счастливым, и уж подавно, сомневалась в том, что будет счастлива сама. Однако брать данное слово назад Эмили не собиралась. Если понадобится, она будет притворяться всю жизнь. Кажется, именно это имел в виду Ламерти, когда они говорили о вечной любви, тогда на площади в Бетюне. Только он сказал, что притворство уместно во имя памяти умершей любви, тогда как в случае с Эмильенной оно будет заменять любовь так и не родившуюся. Впрочем, Эмили надеялась, что дружеская привязанность, которую она испытывает к жениху, превратит притворство в истинное чувство. Не так уж сильно дружба с любовью разнятся.

И все же Эмильенна была бы рада, если Ричард отказался от намерения жениться на ней. Она, столько раз заявлявшая, что не выйдет замуж иначе как по любви, в итоге поступает прямо противоположным образом. Уж лучше бы она тогда согласилась стать женой Ламерти! Конечно, с Диком все надежней и понятней, уж он-то будет любить ее всегда, в этом нет сомнений. И дело не только в характере самого Ричарда, а в том, как его воспитали. Достаточно взглянуть на Клариссу, овдовевшую лет десять назад, но продолжающую хранить верность покойному супругу, не говоря уже о сэре Гарольде, свято чтущем память возлюбленной Хенрики.

Все это было очень трогательно и внушало надежду, что в семье Стилби любовь не ослабевает с годами. Но достаточно ли ей быть любимой? Не совершила ли она огромную глупость, дав согласие на брак, не только не будучи влюбленной в жениха, но и вовсе любя другого мужчину? Ибо, к своему прискорбию, девушка обнаружила, что с ее решением выйти за Дика, чувства к Арману не изменились. Их, конечно, можно игнорировать или даже душить, но при этом тоска по Ламерти и осознание того, что она влюблена в него, оставались неизменными. При таком раскладе, честнее было бы уйти в монастырь. Впрочем, это она уже пробовала.

Возможно, ее исповедь об Армане повлияет на решение Дика. Девушка и боялась этого, и в то же время, желала. Однако дни проходили, и несмотря на решимость все рассказать жениху, Эмили медлила. Ей было страшно признаться, что она столько времени провела наедине с мужчиной. Эмили не чувствовала за собой никакой вины, и все-таки отлично понимала, как может быть воспринята ее история. Это во Франции, где революция стерла все грани разумного и сделала несущественными многие правила приличия, на ее приключения могли бы посмотреть сквозь пальцы. Но здесь, в чопорной пуританской Англии, девушка, оказавшаяся в подобной ситуации, удостоилась бы жалости и сожаления, как жертва обстоятельств, однако, репутация ее навсегда была бы опорочена. Именно поэтому Эмили оттягивала неприятный разговор до тех пор, пока Ричард сам не поднял этот вопрос.