Книга Клон. История любви - Габриэлла Лопез

Экзотика, о которой можно рассказать друзь­ям, — мысленнозаключила она, не слушая Лукаса.

Как мне хочется обнять и поцеловать ее... Как мы далеки другот друга.... — подумал он.

— Что с тобой? — спросила Жади, когда вновь повислонапряженное молчание.

— Столько времени прошло... Я только сейчас осознал, сколькопрошло времени... По-твоему, я очень' изменился?

— Йсе очень изменилось, Лукас... Все...

— Я пытаюсь найти в тебе ту девочку, которой ты былатогда... Которая бежала с распущенными волосами по городу от дяди Али, чтобывстретить­ся со мной... Ту девочку, которая говорила, что я ее судьба, и чтоникто и ничто не может изменить предначертанное Аллахом... Которая танцеваладля меня в развалинах... Где она? — в глазах Лу­каса теплилась надежда, но вовзгляде Жади было

-больше боли и разочарования, чем тепла.

— Она потерялась в пустыне, еще более огром­ной, чем Сахара,если считать по времени, — го­лос Жади стал мягче. — Потерялась вместе с темиглупостями, что говорила. Ты, наверное, со сме­хом вспоминаешь обо всем этом?

— Я?! — Лукас опустил голову и закусил губу.

— Мы были глупыми детьми. Ты говорил, что бросишь все: отца,компанию, что переедешь в Марокко, станешь мусульманином и будешь рабо­татьвместе с дядей Али. Помнишь? — в глазах Жади стояли слезы. На лице застылавымученная и горькая улыбка. Лукас ответил ей такой же искаженной улыбкой. —Представляешь, ты в ма­рокканской одежде идешь по городу, с дядей Али, чтобыкупить верблюдов?.. Ты, наверное, со сме­ха умираешь, когда вспоминаешь обэтом...

— Меня так мучила совесть... Я боялся, что мог навредитьтебе.

— Да нет, Лукас... Я тоже выросла. В юности мы склонны вседраматизировать, преувеличивать. Мы говорим: все или ничего, середины не при­знаем.Нам кажется, что если нам не позволяют выйти замуж за любимого, то жизнькончена.

-Да...

— Не беспокойся, я повзрослела. Теперь я по-другому смотрюна жизнь. Наверное, ты тоже смотришь на все иначе.

— Конечно, но я говорил о том, как в порыве чувств пришел ктвоему дому и стал стучать в окно, помнишь? — Лукас явно нервничал и сно­вапоправлял галстук.

— Разумеется, — все тем же холодным голосом ответила Жади.

— Меня очень мучила совесть при мысли о том, что я мог бырасстроить твой брак, и тебе бы пришлось расплачиваться за это наказаниемплетьми, о которых говорил дядя Али.

— Вот сумасшедший... — Жади опустила глаза и улыбнулась.

— А все из-за моей инфантильности, из-за мальчишеской дури,из-за ошибки юности, как ты говоришь.

— Хорошо, что мы не причинили друг другу вре­да... Осталисьлишь забавные воспоминания... При­ключение, о котором мы вспоминаем сосмехом...

Лухас отвернулся, чтобы не выдать себя.

Они стояли не очень близко, их разделяли два-три метра. Ноони были куда дальше друг от дру­га, потому что их разъединяли бесстрастные фра­зы,воспоминания об обидах, неуверенность друг в друге. И только взгляды и слезывсё еще напо­минали о том, что они близки, что изменилось все, и не изменилосьничего... И любовь еще не угасла...

Лухас предложил Жади сесть и отошел в сто­рону. Опятьповисла мучительная пауза. Оба едва сдерживали слезы. Лукас сел на другой крайди­вана.

— Как ты живешь, ты счастлив? — прервала Жади тягостноемолчание.

 Лукас посмотрел вверх.

— Можно сказать, что я реализовал себя...

— Судя по этому дому, я догадываюсь, что у тебя бурнаяжизнь, полная приключений, — тон Жади стал осуждающим.

— Да, как ты утверждаешь, у меня не осталось юношескихиллюзий.

— Когда-то ты сказал, что не в силах предста­вить себе жизньбез настоящего чувства, что хо­чешь любить одну женщину, только одну, по­мнишь?Что ты не понимаешь мужчин, которые женятся, а потом начинают изменять...

— В то время я верил в любовь. Она для меня была всем: этобыла цель, к которой я шел, меч­ты подростка. Подростки верят в настоящую лю­бовьи считают, что она существует, а потом они учатся переживать обычную любовь, —Лукас смущался все больше и теребил от волнения нос.

Конечно, он не ожидал от Жади столь холод­ных вопросов, но исам не мог преодолеть барь­ер, который был между ними.

Оба вдруг отвернулись друг от друга. — А ты счастлива?

— Очень, я научилась любить Саида. И сейчас я думаю, что мойнарод относится к любви с большей мудростью. Как говорил дядя Али, у нас любовьрождается от совместного проживания, а у вас она умирает от совместного проживания,по щеке Жади потекла слеза...

— Вероятно...

 Как она красива, — восхищенно подумал Лу­кас.

— Саид — лучший муж, которого могла бы встретить женщина.

— Я рад, что у тебя все хорошо... Ты будешь встречатьРождество у нас дома.

Нужно казаться безразличной, — подумала Жади и покачалаголовой.

 — Нет... Наверное, к вам приедет мой деверь. Саид вынуждензадержаться в Сан-Пауло по де­лам.

— Так он сейчас там? Жади кивнула.

 — А я... Я хочу провести эту ночь одна, в том доме, гдежила моя мама. Хочу снова вспомнить все, что было в моей жизни. Иногда я мечтаювернуться в прошлое, чтобы прожить другую жизнь, — призналась она. — Это какперечесть страницу книги, чтобы лучше понять содержание и читать дальше, воттак...

Я по-другому представлял нашу встречу, — гру­стно подумалЛукас. Я чувствую себя мальчиш­кой, который ждет ее...

Жади вздохнула.

— Я воспользовалась этой поездкой, чтобы увидеть тебя...

Она изменилась или я изменился? — спросил себя Лукас.

— У- тебя есть дочь?

— Да, Мел, — он улыбнулся.

— А мою зовут Кадижа, — Жади тоже искрен­не улыбнулась,вспомнив дочку.

Лукас потерялся окончательно. Что же ему де­лать, о чемспрашивать дальше?..

— Хочешь воды? — от безвыходности спро­сил он.

Жади кивнула.

Что я здесь делаю? — спросила она себя.

— Я сейчас принесу, — Лукас вышел. Жади кинула взгляд нажурнальный столик,

там стоял полный стакан воды, из которого она так и неотпила.

Зачем она пришла?.. Если пришла, значит, что-то осталось...— мучился Лукас.

Он вышел из кухни со стаканом воды, но Жади уже не было вкомнате. Зато остались два стакана воды... Лукас бросился на балкон и уви­делсверху быстро убегающую женскую фигуру. Жади мчалась по пляжу, близился закат,небо ста­ло ярко-красным.