Книга Доплыть до грота (сборник) - Тамара Михеева

То есть в кругосветку с младенцем было не опасно, а сейчас, когда ей стукнуло четырнадцать, на Казбек – опасно? В логике маме не откажешь. Дядя Саша тоже на это намекнул:

– Ну, она же закаленный товарищ, с рождения в путешествиях.

– Там совсем другое! И потом, мы были малолетние придурки! Сейчас вообще не понимаю, как я могла на такое подписаться?

Надо же… а Карина была уверена, что они гордятся тем своим путешествием, и ею, и вообще.

Про то, что ее не берут на Монблан, а отправляют к Тёке, папа сказал ей по телефону. В глаза, наверное, страшно было. Папа вообще не очень-то смелый. Мама говорит, он с детства такой. Они выросли вместе. Мама – дочка Тёки, а Тёка – папина мачеха. Когда папа был совсем маленький, его настоящая мама умерла, и он ее не помнит. А когда папе исполнилось десять, его отец женился на Тёке, у которой была восьмилетняя дочка. Так что Каринины родители выросли вместе. Мама говорит, что они с папой поженились не по любви, а просто потому, что… как же она это называет? А, по пути наименьшего сопротивления, вот! Вроде как рядом хороший человек, от добра добра не ищут, и все такое прочее. Очень приятно это слышать, ага. Но мама ужасно честная, иногда прямо до тошноты.

А папа – он другой. Он говорит про маму:

– Она такая трогательная была в детстве, такая ласковая. Называла меня братиком. Рассказывала обо всем. Прибежит в семь утра в воскресенье и давай все свои сны пересказывать… Если бы не она, я бы к Тёке долго привыкал, ну и вообще к новой жизни. А когда выросли… не знаю, я свою жизнь без нее вообще не представлял, пришлось жениться. – Тут он обычно смеется, но как-то не очень весело.

И Карина понимает, что он любил ее по-настоящему, сильно.

Он, может, и сейчас ее любит.

Вот и получается, что Тёка у Карины – одна бабушка с обеих сторон (а дедушки не осталось ни одного). И папе с мамой у нее в гостях приходится часто видеться. Вика старается к Тёке не приезжать. Карина понимает: родители вряд ли снова сойдутся, слишком уж они разные. Но все-таки хорошо, что они нормально общаются, «как цивилизованные люди». Наверное, это потому что они выросли вместе, почти как сама Карина с Петькой. (О, ну вот опять он выплыл! Надоел уже!) А еще родители жалеют Тёку. Ее-то их ссоры ужасно расстраивают.

«Ваши милые девочки (и я не о себе сейчас, заметьте) устроили вчера такую потасовку, что мы с Тёкой еле их растащили! А все почему? Потому, что пришел Петька-сами-помните-какой и они его не поделили! Честное слово! Драка за то, с кем он рядом сядет! С ума сойти! Но не волнуйтесь, все живы, можете и дальше покорять свои прекрасные горы. Вика, тебе там не сильно сложно?»

Вообще-то Вика не хотела ни в какие Альпы. Вика хотела в Ниццу. Но папа ее уговорил. И теперь они там, топают среди прекрасных гор и лесов, спускаются в долины, поднимаются на перевалы, вдыхают потрясающий воздух. Будем верить, что Вика не вынесла папе мозг за такой вот отпуск.

«Я бы не ныла. Я бы шла-шла-шла», – думала Карина, глядя как Таис и Энни пытаются залезть на качели, толкаются, пыхтят и вот-вот опять подерутся. Петька придерживал качели, но вмешиваться в процесс и не думал. Только весело поглядывал на Карину, будто спрашивал: «Смешные они, да?» Ага, обхохочешься.

Петька Глухов живет через два дома от Тёки, и это он придумал ее так называть. Просто когда он был очень маленький, то очень быстро говорил, и «тетя Катя» у него сливалось в «Тёка». Карине это ужасно нравилось, и она тоже стала называть бабушку Тёкой, а за ней и все остальные.

Карина вздохнула. В том нежном и глупом возрасте ей нравилось все, что делает Петька.

А потом он разбил ей сердце.

«Ух! Вот вы пишете, что хорошо до места добрались, мам, дядя Саша, круто, а у нас тут такое! Представляете, вчера пришли на речку, а там натянули такой канат или веревку, я даже не знаю, что-то вроде тарзанки, но – ха-ха! – не так, как вы подумали, а со скалы! Да, с той самой, что напротив пляжа! Представляете! Я даже не знаю, она ведь с дом, да, пап? Пять этажей, не меньше! И какие-то неместные оттуда прыгали! Садились в подвеску и – вниз! Одуреть! Но самое миленькое знаете что? Что Петька тоже прыгнул! Переплыл реку, забрался на скалу и уговорил их пустить его! Я чуть с ума не сошла. Не из-за него, не переживайте, все в прошлом, я холодна и равнодушна, но как визжали наши малявки!!! И как они его встречали после прыжка! Как будто с войны! Хорошо, что приземление в реку. Я вот уверена, что кое-кто намочил штаны».

Карина вздохнула. До сих пор валяются везде осколки ее разбитого сердца, и она ходит и натыкается на них повсюду: тут они с Петькой учились стрелять из лука, а здесь он первый раз ее поцеловал, ну точнее чмокнул в щеку. А вот здесь… да, а здесь – разбил ее сердце. Вдребезги. Это случилось два года назад, им тогда было по двенадцать лет. И кто скажет, что все несерьезно, тот просто в двенадцать лет не влюблялся. И его не предавали. А Петька ее предал. Ушел гулять с Миленой. Какой-то Миленой, которая вдруг объявилась в поселке! Приехала к бабушке на дачу. Такая вся… невыносимо прекрасная. Конечно, Карина с Петькой знают друг друга сто лет, он ее какой только не видел: и промокшей насквозь, и извозюканной в саже и грязи, и поцарапанной, в драных шортах, непричесанной, один раз она при нем даже описалась! Да, была причина (огромная собака), да, она была совсем крошкой (пять лет), но факт остается фактом. А тут эта Милена! Нежная, легкая, красивая, в невероятном платье. Да чего там! Карина сама была готова влюбиться!

Но она не была готова, что влюбится Петька. Ее Петька!

«Ничего не грубо, мам, потому что естественно. Конечно, при взгляде на Казбек, наша скала не кажется такой уж высокой, но нам сравнивать не с чем. Мы таких гор и не видели, так что нам и наша скала как Казбек. Ничуть не хуже».

Милена уехала через месяц. И, конечно, этот несчастный вновь появился у калитки Тёки. Но было поздно! Поздно! Карина его не простит. Никогда. Она сухо и холодно разговаривает с ним до сих пор. Про себя зовет Глухая тетеря или Глухня, хотя всегда считала, что клички, образованные от фамилии – самые тупые. Но она очень хочет его ненавидеть.

– Петя такой молодец, – говорит вечером Тёка.

Мордашки умыты, книжки прочитаны, колыбельные спеты. Энни и Таис крепко спят. Тёка и Карина сидят вдвоем на террасе, пьют чай. На коленях у Карины устроилась Муська, мурлычет. Тёкино умильное про Петьку Карина игнорирует. Тёка уже два года пытается их помирить. А чего пытаться? Они не в ссоре. Карина его не прогоняла. И даже терпит его присутствие за их столом. И даже восторги девочек по его поводу терпит. Чего им всем еще надо? Карина гладит Муську между ушей. Как Петька прыгнул сегодня! Конечно, в обвязке, конечно, со страховкой, но сердце у нее даже стучать перестало на какой-то, очень долгий, миг. Она хотела зажмуриться и не смогла, а Петька летел и летел, и было так страшно за него, так жутко и так красиво… И только когда он коснулся воды, она снова задышала. Будто это не он, а она летела со скалы.

И так он посмотрел на нее, когда выбрался на берег… И пока девчонки визжали и обнимали его, он все смотрел поверх их голов на нее. А она маме и остальным про мокрые штаны… Правда ведь – пошло и грубо. Она вообще ненормальная какая-то! Ну, что ей эта Милена? Она и не появлялась больше в поселке вроде, а если и появлялась, Карина ее больше не видела. И Петька ни разу и словом о ней не обмолвился.