Книга Последние битвы Императорского флота - Олег Гончаренко

Погибшие чины команды «Пущина» были похоронены в Севастополе на Северной стороне, сразу за Михайловской батареей, в братской могиле на морском кладбище, которое было полностью разрушено при строительстве нового микрорайона в поздние советские годы…

18 октября 1914 года произошла еще одна трагедия для русского императорского флота: «Гебен», беспрепятственно возвращаясь в Босфор, по пути потопил русский минный заградитель «Прут» капитана 2-го ранга Георгия Александровича Быкова, выполнявшего боевую задачу по постановке мин.

Хотя «Прут» успел передать в Севастополь сообщение о встрече с германцами, а также координаты своего местонахождения — 44°34′N 33°01′Е, но ответа на это, по странным обстоятельствам, не получил. «Гебен» поднял сигнал с предложением сдаться. Встреча германского линкора с ним немецким очевидцем описана не без некоторого самолюбования: «„Слева по борту облако дыма“, — сообщает наблюдательный пост на мостике. Мы сближаемся с ним полным ходом. Не минный ли это заградитель? Теперь на горизонте показываются мачты — действительно, пароход! Даже достаточно крупная посудина. Он, должно быть, очень спешит — это выдает высокий бурун перед его носом. Пока мы идем на него, мы видим, что с его кормы в воду сбрасываются мины. Ага! Мы его поймали за работой! Нам это блестяще удалось. Объект идет максимальным ходом, пытаясь как можно только быстрее освободиться от мин на своем борту, которые на наших глазах одна за другой исчезают с русской кормы. Но русский корабль опоздал; раздался наш предупредительный выстрел и сигнал флагами: „Остановиться, спустить шлюпки!“ Это крупный минный заградитель. „Прут“ — написано на его носовой части. Он сразу же останавливается и немедленно спускает шлюпки. Большая часть экипажа поспешно прыгает за борт, некоторые по канатам спускаются за борт в воду и принимаются в шлюпки. Сильными ударами весел они гребут по направлению к берегу. Но что это?! На корме кто-то двигается по пустой палубе. Кто-то еще остался наверху. Это корабельный священник. Его легко можно узнать по одежде. Он стоит рядом с военным флагом и не собирается сходить с борта Он не хочет оставлять корабль. В левой руке он держит Библию, правой налагает крест. У нас нет времени дольше задерживаться и уговаривать его покинуть корабль. Падает первый залп — он ложится недолетом, второй попадает в корпус у ватерлинии и разрывается. Над палубой вспыхнуло пламя. Вновь попадание у ватерлинии, снова взрыв. На наших глазах корабль медленно, словно раздумывая, уходит в воду. На палубе все сыплется за борт. В считанные минуты он кренится и вместе со священником уходит под воду»[11]. Правда, существует свидетельство русского морского офицера о гибели этого минного заградителя, противоречащее германскому описанию. «Командир минзага, правильно расценив обстановку, как безнадежную, отдал приказ открыть кингстоны, спустить спасательные шлюпки и всем покинуть корабль. „Прут“ начал медленно погружаться. Чтобы ускорить этот процесс, старший офицер „Прута“ лейтенант A. B. Рогуский взорвал погреб с боезапасом и доблестно погиб вместе с кораблём. Не покинул корабль и старший корабельный священник отец Антоний. В полном облачении, освещаемый отблеском пожара, он стоял на палубе, благословляя крестом отходящие шлюпки. Охваченный огнем „Прут“ скрылся в пучине. Часть офицеров и матросов, включая командира, были подняты на „Гебен“ и взяты в плен»[12].

Погибшим вместе с минным заградителем духовным лицом, упоминаемым мемуаристами, был пожилой иеромонах Бугульминского Александро-Невского монастыря Самарской епархии 71-летний отец Антоний (Смирнов). Через 10–15 минут после открытия огня «Гебен» дал ход и ушел в сторону мыса Сарыч. Находившиеся при крейсере турецкие миноносцы «Самсун» и «Тасхос» некоторое время оставались на месте, продолжая обстреливать «Прут». Около 9 час утра «Прут» встал почти вертикально и с развевающимися на мачтах флагами затонул в 10 милях к западу от мыса Фиолент.

Если взять координаты, переданные с борта минзага «Прут», и проложить его путь к ближайшему берегу (мыс Херсонес), с тем условием, что хотя бы в течение 30 минут корабль шел с максимальной скоростью 13,5 узла, можно предположить, что «Прут» затонул в районе 44°37′N 33°12′Е.

Личный состав корабля пытался спастись на шлюпках, койках и спасательных поясах. Часть экипажа, в том числе два офицера, командир заградителя Георгий Александрович Быков (вернувшийся из германского плена в 1918 году и служивший позднее в Вооруженных Силах Юга России на крейсере «Генерал Корнилов»), корабельный врач, 2 кондуктора и 69 матросов, были сняты со шлюпок и подняты из воды турецкими миноносцами.

Оставшиеся 3 офицера и 199 матросов были подняты на борт вышедшей к месту трагедии из Балаклавы подводной лодки «Судак» и затем переданы на борт госпитального судна «Колхида», которое доставило их в Севастополь.

Взрыв боезапаса, о котором говорилось выше, представляется нам маловероятным, ибо в таком случае должны были сдетонировать мины, от которых не поздоровилось бы и «Гебену», ибо на «Пруте» находились немало мин заграждения — чуть не половина всех черноморских флотских запасов образца 1908 года, и вес каждой из них составлял 115 килограмм!

Скорее всего, произошло следующее: желая ускорить затопление «Прута», командир приказал минному офицеру и минному кондуктору произвести подрыв днища. Для этой цели на корабле, как и на других черноморских минных заградителях, были заранее заложены подрывные патроны, провода от которых были сведены в одном месте на жилой палубе.

29 октября 1914 года состоялся рейд двух турецких миноносцев «Гайрет» под командованием капитана 3-го ранга Кемаля Али и «Муавенет», под командованием капитана 2-го ранга Ахмета Саффета на Одессу. Опознанные лишь на траверзе канонерской лодки «Донец», миноносцы спокойно вошли во внутреннюю гавань порта и в течение шестидесяти с лишним минут, с расстояния в полукабельтова, сначала торпедировали «Донца», а затем обстреляли вторую лодку «Кубанец», минный заградитель «Бештау», пароходы российского общества пароходства и торговли и угольную баржу. Совершив этот набег, миноносцы удалились, правда, один из них, «Муавенет», при отходе получил пару попаданий с «Кубанца».

Ответный ход на дерзкий набег турок состоялся 2 ноября 1914 года, когда Черноморский флот почти в полном составе вышел в поход для действий на морских коммуникациях у берегов Анатолии.

Русские корабли обстреляли Трапезунд, а минные заградители «Великий князь Константин» и «Великая Княжна Ксения» поставили мины у турецкого побережья. Впоследствии, во время беспрерывных крейсерств, проходивших при любой погоде у Анатолийских берегов, был постепенно уничтожен транспортный флот противника, и тем самым были лишены подвоза продовольствия и боеприпасов турецкие войска, действовавшие в Приморском направлении.

В день обстрела Трапезунда адмирал Эбергард, возвращавшийся с флотом в Севастополь, получил по радио уведомление от Морского генерального штаба о том, что «Гебен» находится в море. Скудность запасов угля не позволила командующему Черноморским флотом начать поиски противника, но Эбергард приказал усилить бдительность и быть готовыми к встрече с противником в любой момент.