Книга Крестовый поход Махариуса - Вильям Кинг

— Правда, что вы были с Махариусом? — спросил Давис. Парень говорил едва слышно, на его лбу выступила испарина, кожа приобрела неестественный сероватый цвет, какой бывает, когда человек теряет много крови. — Правда, сержант?

Он был родом из Даннерхейма, одного из миров, которые Махариус присоединил на поздних этапах Великого Отвоевания. Возможно, вы скажете, что мы покорили Даннерхейм, но на самом деле мы лишь привели его обратно к свету Императора человечества.

Я просто сидел возле парня и ждал его ухода. Эту обязанность я не раз исполнял на множестве планет и с множеством солдат, иные из которых были моими друзьями. Я заметил, что он смотрит на награды за участие в кампаниях, украшавшие мой мундир. Там было все — Терадон и Карск IV, Люцифер и многие другие миры, куда мы следовали за лордом верховным командующим. У меня были все награды. Иногда мне хотелось вернуть обратно кровь и плоть, которые я потерял в тех боях. Солдат потянулся и взял меня за руку, стиснув ее, словно в предсмертных судорогах. Но затем он поднял на меня лихорадочно блестящие глаза.

— Это правда? — снова спросил он.

Не знаю, почему для него это было так важно. Возможно, он хотел знать, что умирает не просто так, что сыграл какую-то роль в величественной имперской истории. Наверное, он видел во мне ниточку, которая связывала его с Великим крестовым походом на звезды, который возглавил Махариус. А может, он хотел как-то отвлечься от боли на последние несколько секунд, прежде чем перед глазами не потемнеет и он не войдет в свет Императора или туда, где ждут всех нас после смерти.

— Да, сынок, это правда, — сказал я. — Я был с ним на Карске IV, был с ним на Деметрии и еще в десятке других мест.

— Он был таким, как о нем говорят? Он был святым? Избранником Света?

Я засмеялся. Или зарыдал. Он посмотрел на меня с такой невыразимой болью в глазах, что я невольно остановился.

— Почему вы смеетесь? — Его голос стал натужным, и я понял, что парню осталось недолго.

— Нет, — сказал я. — Он не был святым. Он был человеком — великим человеком. В каком-то смысле очень жестоким.

Его лицо скривилось. Наверное, он хотел услышать совсем другое. Но что я должен был ему сказать?

Это была правда, а Махариус всегда требовал, чтобы мы говорили ему и о нем только правду. Конечно, как всякий человек, он зачастую не хотел слышать эту правду, но от других отличался тем, что неизменно требовал ее.

Парень выглядел расстроенным, и я не мог его в этом винить, ведь только что ему отказали в последнем желании: подтвердить его веру в святых. Когда-то они, возможно, существовали, когда-то стояли подле Императора, наверное, где-то среди межзвездной тьмы их можно встретить до сих пор. Вселенная необъятна, в ней есть много чего удивительного, а я на своем веку повидал далеко не все.

Я знаю только то, что Махариус не был святым. Возможно, он был величайшим полководцем со времен Императора. Он был способен на великую добродетель, как и на великую жестокость, но кто не поступал бы так же, дай ему возможность? А возможностей у Махариуса было предостаточно.

Я посмотрел на парня, но он уставился в потолок немигающими глазами. Поняв, что больше он их не закроет, я потянулся и провел рукой по его векам. Я оглядел комнату, заполненную мертвыми и умирающими, и подумал о Махариусе, о тех, кто следовал за ним, о его грандиозном и странном походе на край света.

Я подумал о лорде верховном командующем, подумал об Иване, Антоне и Анне. Подумал обо всех тех, кого не видел вот уже три десятилетия. Подумал о Крохе, лейтенанте и Гробовщике. Подумал о том, что едва не погиб сегодня, но вскоре наверняка умру, и решил, что нужно все это записать. Я должен сохранить все, что мне известно, чтобы однажды это прочли: правду о Махариусе и о Дрейке, об их священной войне по завоеванию Галактики, правду о том, кем они были и как умерли.

Поэтому я сижу сейчас с инфопланшетом в руках и делаю записи. По крайней мере, так я убью время до возвращения орков.

Для меня все началось на Карске IV. Вот как все было…

Глава 1

С вершины Пламебойного хребта я видел дорогу, ведущую прямиком в ад.

Вдали, на горизонте, новорожденные вулканы извергали химический огонь. Плавящийся камень в лавовых озерах бурлил вокруг островков собравшегося пепла. Крупные хищники с кожистыми крыльями парили на нисходящих воздушных потоках над адскими заливами. Это могли быть птицы, летучие мыши либо гарпии-мутанты из древних легенд. Зловещие создания летали слишком далеко, чтобы я смог разглядеть их подробно.

Даже на расстоянии в несколько готических лиг я чувствовал в ветре запах серы. Он заставлял меня непрерывно кашлять и оставлял во рту характерный привкус, который примешивался к кислотному воздуху Карска IV.

На юге, у изгиба хребта, батарея «Василисков» уткнулась в небеса потрепанными стволами цвета латуни. Расчеты установили орудия согласно всем требуемым ритуалам и теперь разворачивали их под девяностоградусными углами. Я почти ожидал, что они начнут обстреливать кипящие смоляные ямы, чтобы проверить точность прицеливания.

— Не думаю, что мы пройдем по той дороге, — заявил Антон, бросив хмурый взгляд в сторону огней.

Он прислонился к крупному оранжевому валуну, на котором уже покоился его лазган. Парень сильно исхудал и казался куда выше и худее обычного. Серая форма мешком обвисла на костях. На подмышках выглаженного мундира проступили огромные пятна пота. Противогаз болтался на шее. Шлем был сдвинут чуть назад, открыв шрам, который Антон получил на Харибдисе. Плоть в этом месте срослась бугорками — шрам плохо зажил, из-за чего походил на сороконожку, ползущую по лбу прямо под кожей. На службе в армии Императора Антон получил немало примечательных шрамов. Некоторые из них остались на его теле, некоторые — в душе.

— И то верно, — согласился я.

Утерев со лба пот, я увидел, как в небо поднялся громадный гейзер лавы. Огромные куски горящих камней посыпались обратно на землю. Зрелище было одновременно потрясающим и удивительно неприятным, когда ты вдруг понимал, что именно оно отделяет тебя от цели. Скоро нам придется преодолеть эту массу пламени и магмы.

— Почему ты так считаешь?

— Танки утонут в расплавленном камне, а заодно и мы.

— Мы сгорим еще до того, как утонем, — заметил Иван. Из-за протезированной челюсти и слоя пластали, покрывающей половину разрушенного лица, его голос звучал как-то не совсем по-человечески. Наследие орочьей пули на Юрасике. Он поднял магнокуляры — трофей, взятый им у погибшего схизматического полковника, — и уставился в направлении огней. Иван до сих пор сохранял мощное телосложение боксера, которым прославился в гильдейском факторуме на Велиале. Он был единственным из нас, кто еще не вспотел среди удушливой жары планеты, и в этом я ему завидовал. — Расплавленный камень называется лавой, а мы воспользуемся дорогой. Там есть проезд. Вы бы знали об этом, если бы внимательно слушали на инструктаже Его Сиятельства.