Книга Рыжеволосая чаровница - Шэрон Кендрик

Они проезжали прелестную деревушку на вершине холма, и Ренцо спросил:

– Когда в последний раз ты была за границей?

– О, сто лет нигде не была, – не уточняя, ответила она.

– Почему?

Дарси смотрела вперед и думала о благотворительной поездке в Испанию на автобусе, когда ей было пятнадцать лет. Тогда от палящего солнца она обгорела – кожа очень нежная, а спать в жилом автофургоне – это все равно что находиться в раскаленной консервной банке. Конечно, следовало быть благодарной, что приходская церковь около приюта собрала достаточно денег на такое путешествие. Да, вилла Ренцо Сабатини явно не будет на это похожа.

– Я ездила за границу один-единственный раз, еще в школе.

Он нахмурился:

– Значит, заядлой путешественницей тебя не назовешь.

– Выходит, что так.

Дарси насторожилась. Перед этой поездкой она беспокоилась, что может совершить какую-нибудь оплошность. Ну разумеется, не такую очевидную, как неумение правильно пользоваться ножом и вилкой на званом обеде – работа официанткой научила ее всему, что необходимо знать о столовых приборах.

Но она совершенно не учла, что может оговориться и что-нибудь выдать – то, что вызовет у Ренцо неприятие и даже отвращение. Ренцо говорил ей, что одна ее черта очень ему нравится – помимо других. Это не одолевать его вопросами, не пытаться выведать подробности, чтобы лучше его узнать. Но и он, в свою очередь, не расспрашивал ее о прошлом. Эта ситуация ее вполне устраивала. Очень устраивала. Она не хочет лгать, но правду она никогда не сможет ему сказать. Какой в этом смысл? В их связи нет будущего, так зачем сообщать ему о матери-наркоманке? Зачем выносить боль, видя, как презрительно скривились у него губы? В мире, где каждый стремится к совершенству и осуждает других, Дарси быстро поняла, что самое лучшее – это убрать скелет в шкаф как можно глубже.

– Ты ведь понял, что я сэкономила деньги за авиабилет и одежду?

– Да, Дарси, я понял. – Губы у него дрогнули, и он бросил на нее насмешливый взгляд. – Богатому человеку, у которого слишком много денег, бедная девушка показывает, сколько он мог бы сэкономить, если бы покупал вещи в обычных магазинах. Я все понял.

– Не надо насмехаться, Ренцо. Я хочу их тебе вернуть – деньги у меня в сумке.

– Но я не хочу, чтобы ты их возвращала. Когда же ты поймешь? У меня денег более чем достаточно. И если тебе будет легче, то знай – я восхищен твоей находчивостью, а также нежеланием быть соблазненной моим богатством. Редкое качество.

Наступило молчание.

– Мы оба знаем, что меня соблазнили не твои деньги, Ренцо.

Она не собиралась этого говорить, но это были честные слова и объясняли, почему с самого начала она потянулась к нему. Не его деньги, не его высокое положение пленили ее, а он сам – привлекательный и неотразимый. Дарси услышала, как он вздохнул:

– Madonna mia. Ты вынуждаешь меня свернуть на ближайшую стоянку и сделать то, что я очень хочу сделать, начиная с нашей первой встречи.

– Ренцо…

– Мне не нужны эти проклятые деньги, которые ты не потратила! Мне нужно от тебя совсем другое. Положи руку мне на колени, и сразу поймешь.

– Но не за рулем, – ответила Дарси. Он опять все перевел на секс! Такой уж он человек, и ничего тут не поделаешь. Ей не нужно дотрагиваться до него, чтобы понять, как он возбудился, – под натянувшейся темной материей брюк выпирал твердый бугор. И вдруг губы у нее пересохли – ей захотелось, чтобы секс у них произошел прямо сейчас. Потому что сексом она заглушит свои желания получить то, чего у нее никогда не будет. Не будет того, что другие женщины считали само собой разумеющимся, – к примеру, когда мужчина обещает любовь и защиту. Это ей казалось таким же недосягаемым, как горы вдали. Дарси с трудом вернулась в действительность. – Расскажи мне о том месте, куда мы едем.

– Уместнее говорить об этом, чем узнать, какое белье у тебя под платьем?

– Для нас жизненно важно, чтобы ты следил за дорогой.

– Ох, Дарси, – засмеялся он. – Ты за словом в карман не полезешь. Я тебе говорил, что меня восхищает эта твоя способность?

– Ренцо, я хочу поговорить о твоем доме.

– Ладно. Поговорим о доме. Дом старый, – сказал он, объезжая грузовик с арбузами, – и стоит на фоне пейзажа, достойного кисти Леонардо. Вокруг сады, виноградники и оливковые рощи. Мы производим первоклассные вина из винограда Санджовезе. И еще оливковое масло, которое продаем в элитарные магазины Лондона и Парижа.

То, что он перечислил, вполне могло быть написано на веб-сайте по продаже поместья, и Дарси ожидала другого, но вежливо ответила:

– Звучит впечатляюще.

– Так и есть.

– Тогда… почему ты продаешь поместье?

– Время пришло, – пожал плечами он.

– Почему?

Слишком поздно она сообразила, что задала на один вопрос больше, чем следовало. Он насупился, и губы сложились в твердую, упрямую линию.

– Разве причина нашей необыкновенно приятной связи не в том, что ты не надоедаешь мне вопросами?

На нее словно спустилась темнота.

– Я только…

– Не надо. Не надо любопытствовать. – Голос Ренцо звучал резко, руки напряженно сжимали руль. – В любом случае мы уже здесь. Это Валломброза.

Среди зеленых насаждений, окаймляющих дорогу, Дарси увидела неприметный знак.

Ренцо продолжал хмуриться. Дорога шла вверх, с двух сторон их окружали деревья, а впереди виднелись кованые ворота, выглядевшие как ворота в рай.

Или в ад. Эта неожиданная мысль промелькнула в голове у Дарси, как предвестник беды.

Глава 3

Дарси вышла из машины на залитый солнцем двор.

– А как я буду говорить со всеми? – спросила она. – По-итальянски я знаю всего несколько слов из разговорника – выучила в самолете.

– Прислуга в доме говорит по-английски, – ответил Ренцо. Он, кажется, забыл о своем плохом настроении. – Так что можешь спокойно общаться на родном языке, знакомом тебе с детства.

Знакомом с детства… Слова прозвучали насмешкой. Дарси отвернулась. О чем с ней разговаривала собственная мать?

«Передай мамочке вон ту иголку, милая. Передай мамочке вон те спички. Если тетя-полицейский спросит, видела ли ты того дядю раньше, скажи, что не видела».

Дарси изобразила лучезарную улыбку, вошла на виллу и за руку поздоровалась с пожилой парой, экономкой Джизеллой и ее мужем Паскуале – одним из садовников в поместье. Симпатичная молодая женщина помогала Джизелле по дому, и Ренцо представил ее как Стефанию. Дарси заметила, как она покраснела. Был еще повар Донато – он прилетал из Рима, когда Ренцо приезжал на виллу. Глядя на загорелого красавца Донато, Дарси почти уверилась в том, что он гей.