Книга Четырнадцатая золотая рыбка - Дженнифер Л. Холм

— Пожалуй, нет, — уступаю я.

Дедушка машет яблоком у меня перед носом:

— На самом деле они начинают умирать, как только их срывают.

Он подходит к стойке и берет нож, разрезает яблоко, обнажив аккуратный ряд темно-коричневых зернышек, и дотрагивается до них кончиком лезвия.

— Ну а как насчет этих? — спрашивает он.

— Мертвые? — предполагаю я.

— Это уже посложнее, — усмехается дедушка. — Они в спячке, в ожидании. Посади их в землю, дай им воды и солнечного света, и они прорастут. В каком-то смысле зернышки бессмертны. И они все это время были в яблоке.

Я потрясена.

— Я думала, заниматься наукой — значит ставить эксперименты в лабораториях.

Дедушка качает головой:

— Самый полезный инструмент ученого — наблюдение. Галилей, основоположник современной науки, с помощью наблюдений заметил, что Юпитер окружен лунами, и доказал, что Земля — не центр Вселенной. Благодаря его наблюдениям люди стали по-другому воспринимать свое место в мире. — Он оглядывается вокруг и говорит: — Но раз уж об этом зашла речь, мне понадобится лаборатория.

— Зачем? — недоумеваю я.

— Чтобы проанализировать T.melvinus'a, когда нам удастся его снова заполучить, конечно, — поясняет дедушка, как будто это само собой разумеется. — Чтобы опубликоваться, мне нужно воспроизвести полученный результат.

Я на минуту задумываюсь. Наш дом все-таки не дворец.

— Гараж подойдет? — предлагаю я.

Мы идем в гараж, и дедушка внимательно его осматривает. Одна его половина свободна, чтобы можно было ставить машину, но вторая завалена коробками с реквизитом, оставшимся от прошлых маминых спектаклей. Еще тут стоят старый папин верстак, наши велосипеды и морозилка. Мама всегда забивает ее замороженными продуктами, когда начинает работать над новым спектаклем.

Дедушка почесывает несуществующую бороду:

— Электричество… Приличное освещение… Микроклимат не контролируется, но могло быть и хуже. По крайней мере, я не в пустыне, как Оппенгеймер.

Я непонимающе смотрю на него.

— Роберт Оппенгеймер, — поясняет дедушка. — Вторая мировая.

— Мы это еще не проходили по истории, — объясняю я. — Мы пока Древнюю Грецию изучаем.

— Роберт Оппенгеймер был блестящим физиком. Он возглавлял проект «Манхэттен» — программу по разработке атомной бомбы. Оппенгеймер испытывал ее в пустыне в штате Нью-Мексико.

— Ничего себе!

Дедушка смотрит по сторонам:

— Ну что ж, работа не ждет! Приведем это место в порядок.

Он хочет устроить лабораторию недалеко от розеток, а значит, коробки с реквизитом придется переставить. На это у нас уходит почти два часа. Мы находим коробку с электрогирляндами, и дедушка развешивает их вокруг верстака.

Внезапно гаражная дверь поднимается — у входа стоит мамина машина. Но заехать внутрь мама не может: дорогу загораживают коробки. Она выключает мотор и заходит в гараж.

— Что это вы тут делаете? — строго спрашивает она.

— Лабораторию устраиваем, — отвечаю я.

— Здесь? В гараже?

— Чтобы я мог продолжить свои исследования, — объясняет дедушка.

— А где я, по-вашему, должна ставить машину?

— На улице, — предлагаю я.

— Ну уж нет!

Дедушка сверлит дочь взглядом.

— Ты мешаешь научному прогрессу, — говорит он.

— Я мешаю птицам гадить на мою машину, — смеется мама.

Весь остаток дня мы с дедушкой перетаскиваем коробки обратно.

Солк и Оппенгеймер

Мне задали подготовить реферат об известной исторической личности. Но вместо того чтобы выбрать кого-то из обычных кандидатов — Уильяма Шекспира, Томаса Джефферсона, Гарриет Табмен, — я сажусь за компьютер и набираю имена, которые упоминал дедушка. Галилей. Джонас Солк. Роберт Оппенгеймер.

Изображение Галилея — это старый портрет маслом, какие висят в Музее де Янга в Сан-Франциско. Он одет как персонаж из шекспировской пьесы и не похож на реального человека.

А вот Солк и Оппенгеймер кажутся более интересными. Солк выглядит как настоящий ученый: очки, белый лабораторный халат, в руках пробирки. В общем, «ботаник».

Оппенгеймер более неожиданный: красивый, с проницательным взглядом. Он задумчиво смотрит в объектив, как это делали старые голливудские звезды. На одной фотографии он в шляпе и с сигаретой во рту. Я прямо вижу, как папа мог бы сыграть его в кино. Вдобавок Оппенгеймер — немножко местный: он преподавал в Калифорнийском университете в Беркли здесь неподалеку. Мама вечно расхваливает тамошний театральный факультет.

Сходство между двумя учеными трудно не заметить: оба участвовали в войнах, в которых наука играла важную роль. Джонас Солк и война с полиомиелитом. Роберт Оппенгеймер и Вторая мировая война. Солк нашел вакцину от полиомиелита, а Оппенгеймер участвовал в создании бомб, сброшенных на Японию и положивших конец войне.

Жизнь Оппенгеймера вообще напоминает голливудский фильм. Состязание с немцами: кто первым разработает бомбу? Фотография взрыва одной из бомб с большим грибовидным облаком. Цитата Оппенгеймера, его реакция на успешное испытание атомной бомбы:

«Мы знали, что мир уже не будет прежним. Кто-то смеялся, кто-то плакал. Большинство молчало».

Я понимаю чувства ученого. Это как появление дедушки на пороге нашего дома в облике подростка. Научная фантастика, воплощенная в жизнь. Мама рассказывает, как в детстве не могла даже вообразить себе мобильные телефоны, а теперь они есть у всех. Кроме меня, конечно. Родители считают, что я еще не доросла до него.

В комнату, не постучавшись, заходит дедушка. Увидев отпечатки ладоней на стенах, он замирает:

— Это еще что такое? Что случилось со стенами?

— Так задумано, — объясняю я.

— Это такая мода? — удивляется дедушка. — А как насчет обоев?

Он показывает на свое лицо. Оно горит. Лоб покрыт угрями, а на подбородке вскочил большой красный прыщ.

— У тебя есть крем от прыщей?

— Есть немножко, — отвечаю я и веду дедушку в ванную.

— Не могу поверить: мне семьдесят шесть лет, а я опять вынужден бороться с прыщами! — ворчит он.

Я роюсь в выдвижном ящике, нахожу тюбик крема и даю дедушке. Он намазывает им прыщи.