Книга Людовик XI - Жак Эрс

Угроза со стороны англичан была устранена, Париж свободен, так что отвоевание Нормандии отложили на потом, судя по всему, из-за нехватки денег. Карл VII сражался с несколькими крупными феодалами, не желавшими покориться. Он хотел разрушить их заговоры и союзы, а главное — выставить их из крепостей. Эта политика проводилась энергично, без снисхождения, и в целом увенчалась успехом. Деятельнее всего ее поддерживал дофин, на стороне которого было военное счастье.

Граф д'Арманьяк, Жан IV, сын коннетабля Бернара д'Арманьяка, постоянно стремился сохранять свое княжество неподконтрольным королю. Поэтому он решительно восстал против Рима, отказавшись признать папу Мартина V, избранного Констанцским собором, который в 1415 году положил конец Великому западному расколу. Арманьяк принял тогда сторону арагонца Бенедикта XIII, авиньонского папы, провозглашенного антипапой, который потом, оставшись почти в одиночестве, укрылся в крепости Пеньискола, на востоке Испании. После смерти Бенедикта XIII Жан IV не смирился; он устроил избрание Жиля Мюно, нового папы-схизматика под именем Климента VIII. После его кончины он способствовал новому избранию — Бернара Гарнье из своего графства Родез, папы Бенедикта XIV, выбранного конклавом в лице одного-единственного архидиакона Жана Каррье. Папа римский объявил д'Арманьяка схизматиком и еретиком, и тот, чтобы снять с себя отлучение от Церкви и интердикт, был вынужден торжественно отречься. Он беспрестанно заключал мятежные союзы против Карла VII. Заключил договор с Родриго де Вилландрандо, одним из самых грозных главарей мародеров, который поспешил доказать ему свою верность, захватив в плен двух королевских чиновников. Он упорно отказывался взимать со своих подданных вспомоществование на войну, которую вел король, и называл себя «графом милостию Божией»; по этому пункту он даже апеллировал к Парламенту в марте 1442 года.

Людовик выступил в поход в конце 1443 года, под тем предлогом, что нужно покончить с разбойничьими шайками. Из Тулузы он перенес войну в земли графа и занял укрепления Комменжа. Жан IV, осажденный в замке Иль-Журден, капитулировал, оставив дофину и его людям огромную добычу; пленника вместе с женой, сыном и двумя дочерьми отвезли в Каркассон. Там он пробыл в неволе три года. С помощью Бернара д'Арманьяка, брата графа, Людовик отправился обратно на север, купил за пять тысяч экю покорность Жана (Хуана) де Салазара, главного военачальника арманьяков, взял Родез, заставил сдаться другого капитана, Жана де Лескена, запершегося в Севераке, и хозяином вернулся в Родез в апреле 1444 года. Он тотчас назначил лионского сенешаля Теода де Вальперга правителем графства Арманьяк. Это не означало присоединения графства к королевскому домену, но устанавливало над ним опеку. Хватило всего двух походов, каждый из которых продлился лишь несколько недель.

В 1366 году коннетабль Дюгеклен увел по приказу короля Карла V банды грабителей, убийц и мародеров сражаться в Испанию. Королевство худо-бедно от них избавилось, хотя обошлось это весьма недешево. Карл VII решил прибегнуть к такому же способу, поручив дофину отвести других разбойников, которых тогда прозвали живодерами, воевать в Швейцарию. Эти живодеры — солдаты, брошенные без жалованья, — жили только злодеяниями и грабежами. Они сбивались в отряды под знаменами главарей, которые быстро снискали себе черную славу, — случайных командиров, младших или внебрачных отпрысков знатных родов, даже королевских офицеров, нарушивших присягу и гоняющихся за легкими деньгами, зачастую подозреваемых в измене. Это относилось к Родриго де Вилландрандо, обоим незаконнорожденным Бурбонам — Ги и Александру, побочному сыну д'Арманьяка Антуану де Шабанну и ряду бретонских военачальников.

Первое ядро таких отрядов сложилось из королевских гарнизонов Шампани, распущенных после заключения мира в Аррасе (1435). Эти люди, в услугах которых больше не нуждались, отправились воевать в Бургундию и отличились, разорив и подвергнув унижениям жителей поместья Ске-сюр-Сон, так что в конце концов от них откупились десятью тысячами золотых экю. К Рождеству 1437 года семь-восемь сотен головорезов под командованием Бурбона, которые все сметали на своем пути, вынуждая крестьян скрываться в лесах, были остановлены у самых ворот Дижона. Чуть позже герцог Филипп Добрый горько сетовал на «французских ратных людишек» и на их ужасных атаманов — Ксентрая, Шабанна и бастардов Бурбона, д'Аркура, де Вертю, де Кюлана и де Сорбье. По сути, в течение почти шести лет, с 1438 по 1444 год, области Шароле, Маконне и окрестности Отена находились под постоянной оккупацией живодеров.

Наемные хронисты неохотно говорят о том, что король, а еще чаще дофин обычно нанимали этих главарей вместе с их бандами и каждый поход королевской армии завершался сущим хаосом, снова ввергая этих людей в неизвестность, когда прожить можно только грабежом и поборами. Уже в 1435 году, после того как у англичан отбили Дьепп, Шабанн и Рошфор позволили своим солдатам, которых было от трех до четырех тысяч, опустошать окрестности, так что отчаявшиеся крестьяне, доведенные до крайности всеми этими злодеяниями, восстали против офицеров короля. Мародеры перешли через Сомму и обчистили Понтье, потом Геннегау; под Кенуа их встретил Жан де Круа, бальи Геннегау, и нанес им тяжелое поражение.

Восемь лет спустя, вечером того же дня, когда был освобожден Дьеп, который попытались отбить англичане, дофин разделил свои войска, не являвшиеся регулярными, на две группы. Лучшие получили жалованье за два месяца, но не больше. Прочие же, хуже всего вооруженные и бедно одетые, получили приказ немедленно покинуть французское королевство. Людовик не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести, сообщив в письме к парижскому прево, что его главной заботой было, чтобы каждый из подданных короля мог «жить безопасно в своем доме и заниматься своими делами, трудами и товарами». После этого несколько главарей мародеров выступили в путь и разграбили Пикардию, находившуюся вне королевского домена. Под Ланом их обратила в бегство бургундская армия, они объединились под командованием двух новых главарей — Пьера Обера и внебрачного сына де Боже — и сумели захватить Кламси, город графа де Невера. Они ушли из города лишь в обмен на большой выкуп и обязательство графа не преследовать их. Точно так же весной 1444 года король приказал нескольким своим офицерам очистить Овернь от живодеров, заставив их уйти в другое место, то есть в земли графа д'Арманьяка, в графство Родез. Одному из них выплатили сто ливров на покрытие расходов в Оверни, «дабы изгнать находившихся там ратных людей и заставить их убраться в Руэрг за монсеньором дофином».

Это стало обычным приемом, и приходится признать, что Карлу VII и его сыну не раз удавалось либо по негласному уговору, либо угрозами выставлять из королевства отряды, вынужденные заниматься разбоем. Чаще всего их выгоняли на восток, в земли герцога Бургундского, и еще дальше—в Лотарингию и Эльзас. В январе и феврале 1441 года живодеры, изгнанные из Бар-сюр-Об и Лангра, бежали в Эльзас; к ним присоединились многочисленные солдаты королевской армии — либо дезертиры, либо оставленные без жалованья. Они дошли до самого Страсбурга и выглядели такой грозной силой, что городские власти, охваченные паникой, призвали на помощь пфальцграфов рейнских, Людвига и Отона, графа Вюртембергского, маркграфа Баденского, города Базель и Берн и другие, еще более отдаленные. Разбойников они называли арманьяками, «людьми короля», и видели в них последователей орлеанской партии, которая так долго сражалась с бургиньонами. С первым же известием или слухом о их приближении начинали проводить собрания, укреплять стены и собирать налоги на упрочение обороны. Эти страхи отражены во всех мемуарах и хрониках, а также в протоколах заседаний советов, в письмах начальников охраны. Все они тревожны, но некоторые очень точны: «У арманьяков не больше пяти тысяч человек, из которых три тысячи на хороших лошадях; остальные — просто сброд, среди которого есть три сотни женщин верхом... С наступлением ночи они ложатся спать вповалку, питаются плохо, часто одними только орехами и хлебом, зато хорошо кормят своих лошадей».